— Я должна послать ему какое-нибудь текстовое сообщение.

Мама подняла брови.

— Наподобие тех, что посылают друг другу десятилетняя дочь Макдаффа и ее друзья? Неужели больше никто нормально не разговаривает?

— Гм… нет, если не с кем, — призналась я. Одному лишь Богу известно, насколько проще было отвечать «нет» Рода, и по электронной почте.

— Знаешь, миссис Макдафф убеждена, что тот усеченный язык, который дети используют сегодня для мгновенной передачи сообщений и прочего, делает их почти неграмотными, — выдала моя мама с большой степенью неодобрения. Она имела привычку перескакивать с одного на другое. — А ты — ты работаешь для журнала новостей! Ты ведь писатель!

— Да, я писатель, и, вероятно, ты права, — ответила я. — Но здесь особые обстоятельства — это смягчает мою вину. Так что мне ответить? — Я стиснула телефон в правой руке, держа наготове большой палец, в то время как мама заглядывала через мое плечо.

— Сообщи ему, что ты в данный момент занята, — посоветовала она нерешительно.

Я снова открыла сообщение Ника и выбрала функцию «ответить». Затем я позволила своим большим пальцам «поговорить», усердно нажимая соответствующие кнопки, пока не получилось правильное письмо. Я задалась вопросом, быстро ли обнаружили доктора новую эпидемию среди подростков, сопровождаемую мононуклеозом и прыщами: растяжения связок большого пальца, вывих большого пальца или даже параличи большого пальца, вызванные без конца повторяющимися нагрузками.

«Будьте прокляты, травмы!» Я напечатала и прочитала: «ПОЛУЧТВ СБЩЩАС ЗНТАПОГВРПЗЖ».

— Вау, довольно безлично, не так ли? — прошептала мама.

Тук-тук, тук-тук-тук, тук-тук, тук-тук-тук. «ПОЛУЧ ТВ СБЩ ЩАС ЗНТА ПОГВР ПЗЖ ХОХО».

— Лучше? — спросила я маму.

Она всмотрелась в крошечный экран:

— Изумительно. Это более странно, чем я могла подумать. Что это за язык? Где ты всему этому научилась?

— Понятия не имею, — призналась я. — Может, у моделей, с которыми я встречалась. Они приблизительно на том же образовательном уровне, что и дочь миссис Макдафф, — усмехнулась я. — Итак, мне отправлять это сообщение или нет?

Мама кивнула, и я исполнила. Не успела я снова прицепить телефон на пояс, как он опять завибрировал. Я открыла крышку и увидела новое сообщение: «Я ДЛЖ ТБ УВДТ ГДЕ ТЫ».

Как бы сильно я ни хотела увидеть его тоже, вряд ли сейчас для этого было подходящее время… не так ли? Но прежде чем я осознала опрометчивость своего поступка и прежде чем моя мама, которая каждую минуту окидывала взглядом склад, смогла проследить за тем, что я делаю, я успела настрочить: «НА СТРЖ СКЛАД ЛЕ ДО ЛЯПЕН», и нажала «Отправить».

Плохая, плохая девочка.

— Что за…

Остаток предложения застрял у меня где-то между мозгом и горлом. Я стояла парализованная, беспомощно моргая, как испорченный телевизор. Вспышка света — расплывчатые очертания снопа искр. А потом ничего.

— Что за… — начала я снова. И опять замолчала на том же самом месте и по той же причине. Словно возникшая мысль оказалась слишком невероятной, чтобы высказать ее до конца. Двери склада распахнулись — на пороге стоял Ник с двумя кинооператорами. Я смотрела на него как громом пораженная, лишившись дара речи. То есть я имею в виду, что, сообщив ему свое местонахождение, я не так уж сильно удивилась его появлению. Но что здесь делали эти камеры?

Я ощутила тяжелый взгляд пары пытливых глаз.

— Это тот, о ком я думаю? — спросила мама.

— Господи, — сказала я. — Боже мой! — И, быстро нырнув за цементную колонну, крепко зажмурилась. «Надо… взять… себя… в руки, — подумала я. Глубокий вдох. — О-о-о… Ох…»

Мама схватила меня за плечо и начала трясти, как флакончик с лаком для ногтей, пока мое лицо вновь не обрело нормальный цвет вместо молочной белизны магнезии.

— Ради всего святого, объясни, что здесь происходит? — спросила она.

— Гм, футы! Это Ник, — пожала я беспомощно плечами. — Я знаю лишь то, что мы стоим на стреме тут, на складе, в надежде найти нашего без вести пропавшего дизайнера и что мой сценарий из «Ангелов Чарли» неожиданно превратился в «Это твоя жизнь…» [76]— Я старалась дышать, как можно глубже. — Ладно, в общем, я сообщила ему, где мы находимся. Но я не ожидала, что он придет!

Мама посмотрела на меня подозрительно, я ответила ей глуповато-застенчивым взглядом и спросила как можно тише:

— Я хорошо выгляжу?

— Ты выглядишь превосходно, — ответила она, неодобрительно качая головой.

Я выглянула из-за Колонны и посмотрела на Ника и мистера и мисс Неизвестных, которые на сей раз открыто держали камеры в руках. Пока Ник рыскал по складу, эта парочка горячо спорила.

— О чем он думает? — спросила я саму себя.

— Дорогая, Жак должен появиться с минуты на минуту, — сказала мама. — Иначе нам придется пойти за ним.

В ее глазах плескался страх, а голос выдавал сильное волнение. Много лет назад мой папа сообщил мне, что, когда мама была беременна мною, она постоянно смотрела фильмы о Джеймсе Бонде. Представляю себе.

— Дай подумать, — сказала я. И бросила еще один взгляд из-за колонны. Ник теперь находился всего лишь в пятидесяти метрах от меня, а две тени следили за ним с противоположных сторон помещения. Я предположила, что они нуждались в различных ракурсах для создания эффекта реальности.

— Алекс! Я здесь! — позвал Ник.

Черт! О чем я только думала, когда нажимала «Отправить»? Я потерла виски. Нужно соображать быстрее… Жаль, что я не захватила с собой компакт-пудру, тогда я могла бы проверить свой макияж… Держись. Приоритеты! Как насчет того, чтобы попытаться заставить его замолчать, чтобы злодеи — где бы они ни были — не узнали, что нас тут набежала целая толпа? Ш-ш-ш…

Я набрала в легкие воздуха, сжала губы, чтобы размазать по ним то, что еще осталось от моей помады, и вытянула шею.

— Сюда! — крикнула я, глядя ему в глаза, прижала указательный палец к губам и, отчаянно гримасничая, прошипела — Ш-ш!

А что же сделал Ник? Он улыбнулся одной из своих знаменитых ослепительных улыбок и затрусил ко мне. В исполнении кого-либо другого бег трусцой выглядел бы неуклюже, но он был, как всегда, великолепен.

Я закрыла глаза. Ник был полной противоположностью медузы Горгоны: все, на что падал его взгляд, тут же размягчалось. А вот этого-то я как раз сейчас и не могла допустить.

— Алекс! — сказал он, продолжая смотреть мне в глаза. — Алекс, я получил твое сообщение. Объясни, Бога ради, почему ты находишься под стражей?

— Что? Под стражей? — повторила я.

Он взял меня за руку и наконец моргнул. А когда его взгляд прояснился, он заметил, что мы не одни.

— О, еще раз здравствуйте, — сказал он, улыбаясь маме. — Это все как-то немного необычно, вы не находите?

— Мама, это Ник. Ник, это моя мама, — сказала я, переминаясь с ноги на ногу и внимательно изучая носы своих туфель. Наконец я отважилась поднять голову и посмотреть, как проходит официальное знакомство.

Мама молча оценивала Ника — полагаю, она считала это своим долгом в отсутствии папы. Он напряженно улыбался ей.

— Под стражей? — повторила я озадаченно. — Стра-а-ажа… О, черт! Я имела в виду стоять на страже. Это текстовое сообщение не совсем полное.

Я попыталась изобразить самоуверенную улыбку или, по крайней мере, не выглядеть так же нелепо, как прозвучали мои слова.

— О! — произнес он. — Ладно, хорошо… итак, вы на страже? — Он начал озираться вокруг, оглядывая склад.

— Гм, да, это длинная история. В общем, мой друг Жак ищет своего бойфренда, который находится где-то тут, потому что его похитили… и… и мы надеемся, что здесь больше никого нет… типа плохих парней или кого-нибудь еще… — Замолчав и подняв на него глаза, я поразилась, увидев выражение на его лице.

— Понятно… — сказал Ник. Что-то — беспокойство или смущение — заставляло его держаться рядом со мной и неотрывно смотреть мне в глаза несмотря на то, что сейчас я сильно смахивала на семиклассницу надомного обучения с чересчур буйным воображением.