Меньше всего ей хотелось писать портрет Дейтона, но, пристально разглядывая его, она почувствовала прилив творческой энергии, а неуверенность быстро сменилась возбуждением.

Сначала Адриенна решила подобрать для своей палитры холодные цвета. Но блеск волос Дейтона под ярким солнцем подсказал ей, что нужны краски теплых тонов. Беря тюбик за тюбиком, она ощутила, как постепенно усиливавшийся внутри нее жар направляет ее.

Она посмотрела на Дейтона, потом перевела взгляд на чистый лист бумаги, ожидавший прикосновения кисти. Его белизна отражала солнечные лучи, которые не были видны глазу, но их свет неумолимо притягивал ее.

Наконец, она взяла в руки кисть.

— Я готова, — сказала Адриенна, и ей почудилось, будто ее голос прозвучал откуда-то издалека.

Ее рука, начав рисовать, словно летала по бумаге. Адриенна перестала замечать, какие цвета использует, но их оттенки определенно относились к теплым тонам спектра, преимущественно красному. Она, не задумываясь, нанесла на бумагу очертания головы и плеч Дейтона, нарисовала глаза, блеск которых говорил о пламени, скрытом в его душе.

— Спокойно, — прошептала она, думая только о том, что необходимо нанести тени, чтобы подчеркнуть рисунок его мышц.

Адриенна потянулась за краской самого теплого оттенка еще до того, как осознала свой выбор. Энергия, подталкивавшая ее, требовала мгновенного ответа на свои подсказки.

Краски, казалось, обладали собственной волей, причем немалой, и заставляли ее класть их так, как они сами того хотели. Штрих за штрихом она создавала форму и наполняла ее содержанием, направляемая скорее эмоциями, чем разумом.

Она бросала частые взгляды на Дейтона, чтобы уловить то линию изгиба, то тень, и каждый раз видела прежде всего его глаза.

Она закончила работу неожиданно быстро. Ее движения неожиданно начали подчиняться мысли, стали осознанными. Она постепенно приходила в себя, возвращаясь из странного, похожего на транс состояния, и, к удивлению, чувствовала оживление, почти восторг.

Но восторг быстро сменился смятением.

— Ну, что тут у тебя получилось? — спросил, подходя, Дейтон.

Адриенна не успела спрятать рисунок.

— Прекрасный набросок, — сказал он, заглядывая ей через плечо. — Откуда ты узнала, что у меня здесь родинка?

Посмотрев на рисунок, Адриенна почувствовала, что лицо ее заливает краска. Изображенный на рисунке человек бесспорно был Дейтон, и он был совершенно голый.

Дейтон вглядывался в ее лицо, удивленный тем, что взгляд ее оставался бесстрастным, несмотря на пылающие щеки. Он понял ее смятенное состояние. Свидетельством тому было и ее молчание.

— Так вот что случается, когда ты позволяешь краскам ложиться, как им хочется, — покачал головой Дейтон, рассматривая рисунок.

Она равнодушно пожала плечами, но дрожь в теле выдавала глубокое волнение.

— Я не хотела этого… Потеряла контроль…

Адриенна издала звук, похожий то ли на смешок, то ли на стон, явно выражавший ее возбуждение.

— Не волнуйся, Адриенна, — сказал он, присаживаясь на плед.

Он с трудом сдерживал желание отпустить какую-нибудь шутку или рассмеяться, чтобы разрядить обстановку, но понимал, что ей нужно время, чтобы осознать случившееся, примириться, и не хотел еще больше расстраивать. Однако ему не терпелось объясниться с ней.

— Сочетание красок очень интересное, — сказал Дейтон. — Цвета такие живые и…

— Дейтон, я хочу извиниться, — сказала она, убирая рисунок за спину, где он не мог его видеть.

Но Дейтон успел хорошо рассмотреть рисунок и про себя отметил, насколько он точен, вплоть до самых интимных деталей.

— Что ты, Адриенна! Не надо никаких извинений, — сказал он. — Рисунок прекрасный. И довольно… точный.

— Да? — Она внимательно посмотрела на него. Виноватое выражение не покидало ее лица, румянец по-прежнему заливал щеки. — Честное слово, Дейтон, я не соображала, что… делала, — призналась Адриенна.

— Так ли это? — спросил он, намеренно не облегчая ей путь к объяснению.

— Я знала, что рисую тебя. Об остальном я просто не думала. Это получилось непроизвольно…

— Все верно, — сказал он, изо всех сил, стараясь сохранить на лице серьезное выражение. — Но тогда скажи, о чем ты думала?

— Дейтон, ты действительно не веришь, что я…

— Что ты? Что ты, вероятно, думала обо мне как о мужчине?

— Не думала и не думаю.

Нет, подобным ответом его не проведешь, особенно после взгляда на рисунок. Дейтон наклонился к ней достаточно близко, чтобы дотронуться до пылающей кожи ее щек, но не решился даже протянуть руку.

— Адриенна.

— Да?

— Как ты узнала об этой родинке?

Она ответила не сразу.

— У тебя она действительно есть, я не ошиблась? — спросила она, едва дыша.

Он кивнул и не удержался от улыбки.

— Да, именно там, прямо над…

— Не продолжай, я знаю где, — прервала его Адриенна.

— Что еще ты знаешь? — многозначительно спросил он.

Дейтон намеренно провоцировал ее, но это был единственный способ заставить ее говорить.

— Уж не думаешь ли ты, что я здесь сидела и думала о… — Ее голос сорвался.

Он протянул руку и осторожно убрал волосы, упавшие ей на лицо. Заглянул в ее глаза.

— Никогда?

Она вздохнула.

— Что ж, я тоже живой человек. — Она посмотрела на него, и глаза их встретились. — Дейтон Уэстфилд, ты очень привлекательный мужчина. Это не новость для тебя. Ты наверняка замечал, как смотрят на тебя женщины. Ну, хотя бы в студенческой столовой. Твоя подруга Биверли почти…

— Мы говорим не о Биверли, — остановил ее Дейтон.

— Но она…

— Ты отвлекаешься от предмета разговора, Адриенна.

— Предмет как раз и заключается в…

— Твоей озабоченности моим телом.

От возмущения глаза ее расширились, рот приоткрылся, но она промолчала. Затем нервно засмеялась.

— Хорошо, не буду ничего скрывать: я действительно обратила внимание на твое тело, — сказала она. — Но я вовсе не озабочена. Просто это нормальная, здоровая женская реакция. И все-таки уверяю тебя: я ненамеренно нарисовала этот набросок.

— Нет смысла отрицать влечение друг к другу, возникшее между нами, — сказал он. — Особенно теперь.

Наконец-то она признала это в своей странной, но восхитительной манере. Дейтон пододвинулся к ней намеренно медленно и осторожно, понимая, что если она проявит недовольство, то он сразу остановится независимо от того, что будет при этом чувствовать.

Но Адриенна сидела спокойно.

Он наклонился к ней и легко коснулся губами ее рта.

— Признайся, тебе этого хочется, — сказал он.

Его поцелуй был медленным и нежным, но мучительным от того, что ему приходилось сдерживать себя. Любое прикосновение к Адриенне пробуждало в нем желания, которые не удовлетворишь поцелуем. Боже, какой огонь она разжигала в нем!

Оторвавшись от ее губ, Дейтон слегка отстранился, но совсем чуть-чуть, чтобы чувствовать ее легкое теплое дыхание.

— Дейтон, что ты со мной делаешь? — прошептала она.

— То же, что и ты со мной, — ответил он тоже шепотом.

Адриенна приложила палец к подбородку, завороженно глядя на ямочку.

— Я не хотела…

Она облизнула губы, и в этот момент его единственным желанием было прижаться к ним своим ртом, насладиться их прикосновением, вкусом.

— Дейтон, я пришла сюда ради эксперимента, — попыталась Адриенна вернуть разговор в деловое русло.

— А что это, как не эксперимент? — прошептал он, не спуская глаз с ее рта.

Она смотрела на него, слегка прищурившись, длинные черные ресницы притеняли сияние ее глаз, делая Адриенну еще соблазнительнее.

— Не знаю, — сказала она, чуть дыша.

— Так узнай. Что тебе мешает?

Она сидела, затаив дыхание, не решаясь шевельнуться.

Дейтон отодвинулся еще дальше и ждал, что предпримет она, с трудом сдерживая охватившую его страсть.

Адриенна придвинулась к нему. Казалось, окружающий мир исчез, свет погас, а воздух вокруг них раскалился. Время словно остановилось в крохотном пространстве, в котором они находились.