"Темная волна была все еще за нами. Я не уверен, что это всегда была Селена, но временами мы предполагали что это была она. Никто никогда не ненавидел меня так. Богиня может, но никто другой нет. Временами казалось, что если мы позволим Селене найти нас, она бы тратила меньше времени на другие ковены, других ведьм. Казалось это стоило того." Он пожал плечами, как если бы это было уже не так ясно.

"Почему ты не скрываешься теперь?" спросил я. "Ты теперь больше не в опасности?"

Мой отец глубоко вдохнул, и снова я был поражен, каким старым он казался, каким хрупким. Он выглядел как мой дедушка. "Ты знаешь почему. Селена мертва. Также как и Кэл."

Я кивнул. Стало быть он знал. Я полагал, Совет должен был рассказать ему, когда они нашли его во главе со Скай. Я пил чай, пытаясь переварить эту историю. Это было в световых годах от всего, что я себе представлял.

"Так теперь ты работаешь магом, теперь когда ты не скрываешься от Эмиранта?"

Отец пожал плечами, его тонкие плечи возвышались как вешалка в его рубашке. "Как я сказал, Фиона мертва." сказал он. "Нет смысла в сокрытии, в сохранении безопасности. Единственная вещь, которую я хотел защитить, умерла. Зачем больше бороться? Для нее я продолжал двигаться, находил новые убежища. Она хотела, чтобы мы придерживались этого плана; я хотел делать то, что она хотела. Но теперь ее нет. Теперь ничего не осталось, чтобы защищать". Он говорил как автомат, его слова были невыразительными, его глаза сфокусировались на столе перед ним.

К тому времени как он закончил говорить, мое лицо горело. С одной стороны, я был рад, что он и Мама имели некоторую благородную причину для их исчезновения, рад что они действовали бескорыстно, рад что они пытались защитить других. Но было также невероятно обидно слушать, как мой отец в основном отрицает мое существование, смерть моего брата, моей сестры. По видимому оставаться в живых сейчас, ради нас, не приходило к нему в голову. Я был рад, что он был лоялен к моей матери, я был зол, что он не был лоялен к своим детям.

Внезапно я встал и вышел в гостиную. Я раскрыл огромный пакет выстиранного в гостиной, затем заправил постель отца чистыми простынями и одеялом. Он был в том же положении, когда я вернулся на кухню.

"Мне так жаль, сынок" сказал он тонким голосом. "Мы думали, что действовали ради лучшего. Может мы помогли некоторым — я надеюсь на это. Трудно видеть ясно теперь, что было бы лучше".

"Да, я вижу это. Ну, уже поздно" сказал я, не глядя на него. Было только 8:30. "Может нам следует ложиться спать".

"Да, я измотан." сказал отец. Он встал и зашаркал своей походкой старого человека к единственной спальне. Я сел за кухонный стол, выпил другую чашку чая, и слушал глубокую тишину дома. Снова я ужасно скучал по Морган. Если бы она была тут, я бы чувствовал себя намного лучше, намного сильнее. Я представил себе ее руки, ообнимающие меня, ее длинные волосы, падающие поверх моего плеча, как тяжелый занавес цвета клена. Я представлял нас сомкнувшихся вместе, целующихся, катающихся по моей кровати. Я вспомнил, как она хотела заняться луюовью со мной, и как я сказал нет. Каким идиотом я был. Я решил позвонить ей на следующий день сразу, как только окажусь в городе.

Я вымыл несколько тарелок и помыл кухню. В 10 часов я почувствовал себя физически истощенным достаточно, чтобы попробовать заснуть. Я закутался в одеяло из колючей шерсти и уродливый платок. После стирки платок был лишь вполовину того размера, каким был до этого. Упс.

С дивана я погасил фонари и свечи усилием мысли, и после того как они потухли, я лежал в темноте, которая никогда не являлась действительно темнотой, не для ведьмы. Я думал о моем неузнаваемом отце. Когда я был младше, он казался как человек-медведь, огромный, мощный, незбежной силой, с которой нужно считаться. Однажды, когда мне было около 6, я играл около замерзшей реки, которая бежала около нашего дома. Конечно я упал в нее, меня унесло течением, и я едва успел схватиться за низко весящую ветку. Я прижался к ней изо всех сил, пока бешено посылал Отцу ведьмовское сообщение. Прошли долгие минуты прежде чем он пришел прыгая вниз по берегу ко мне и прыгнул в сильное течение. Одной рукой он схватил мою руку и тащил меня наружу, вытаскивая меня к берегу как дохлую кошку. Я дрожал от холода, синий и онемелый, и в основном он чувствовал, что я получил что заслужил за то, что был таким глупым, чтобы играть рядом с рекой.

"Спасибо, Отец", я дышал с трудом, мои зубы стучали так сильно, я почти кусал губы. Он отрывисто кивнул мне, затем указал на мою мокрую одежду. "Никогда не позволяй своей маме видеть тебя в таком виде". Я наблюдал как он шагал вверх по берегу и скрылся из виду, как гигант, в то время как я полз на коленах и добрался до дома.

Но он мог быть таким терпеливым, обучая нас заклинаниям. Он начал со мной, когда мне было 4 года, простые маленькие заклинания, чтобы защитить мой рот от ожога чаем, помочь мне расслабиться и сосредоточиться, отслеживать наших собак, Джуди и Флосс. Это правда что я ловил знания быстро, я был хорошим студентом. Но также правда и то, что Отец был невероятно хорошим учителем, организованным в своих мыслях, способным распространять информацию, способным приводить подходящие примеры. Он был добрым, если я портил, и пока он переделывал это, он ожидал многого от меня, кроме того он также заставлял меня чувствовать, что я особенный, умный, быстрый и способный к обучению. Я раздувался как губка, когда он хвалил меня, почти растворяясь в лучах его одобрения.

Я слышал что отец спал беспокойно в другой комнате, как если бы он даже не знал как делать успокаивающее заклинание. Как и ты сам, идиот, сказал мой критический внутренний голос. Я потер переносицу двумя пальцами, пытаясь снять напряжение от головной боли, затем быстро начертил несколько рун и печатей в воздухе, бормоча слова, которые знал с детства. Где мне безопасно и спокойно, я скрыт от бури, я могу закрыть глаза и дышать, теперь все мои заботы уйдут. О чем студент второго курса не знает? Я сказал это и мгновенно мои веки потяжелели, мое дыхание замедлилось, и я почувствовал меньше напряжения.

Как раз перед тем как заснуть, я вспомнил последнюю сцену с моим отцом. Мне было 7 и я был доволен собой, стоя во главе лиги других студентов третьего курса в нашем ковене. Чтобы выпендриться, я создал заклинание и наложил его на нашего кошку, Миссис Уилки. Оно заставляло ее думать, что канарейка летала около ее головы, так что она вставала на дыбы на задних лапках и шлепала по ней снова и снова. Конечно в этом ничего особого не было, но мы дети истерически смеялись, наблюдая как она бессмысленно бьет по воздуху.

Отец не находил это таким веселым. Он обрушился на нас как гнев небес, и конечно мои товарищи мгновенно выдали меня, молча указывая на меня пальцами. Он потащил меня за воротник, разрушил заклинание на бедной миссис Уилки, и затем запер меня в дровяном сарае (настоящем сарае) и отдубасил по заднице. Я ел стоя 3 дня. Американцы кажется гораздо более пугливыми насчет порки, но я знаю, что после этого я никогда больше не делал заклинаний на животных ради развлечения. Его одобрение было как солнце, его неодобрение как буря. Я получал любовь и привязанность от мамы, но то что я получил от папы также имело значение.

Сегодня его одобрение или неодобрение мало значило для меня. С этой последней печальной мыслью я заснул.

Декабрь 2001 года

Сегодня я нашла кусок камня, который имел прожилку золота, проходящую через него. Я пришла домой, скрипя по снегу, и положила камень на кухонном столе. Я растопила огонь и сделала себе немного горячего сидра. Затем мы сели вместе, камень и я, и он рассказал мне свои секреты. Я узнала его настоящее название, название камня и название золота в нем. Используя форму, как описано Давиной Хартсон, я осторожно, медленно, терпеливо уговорила золото выйти из камня. Оно пришло ко мне, двигаясь как вода на огне, и теперь оно заключено в крошечном кусочке в моей руке; камень теперь пустой в том месте, где оно было. Это была такая прекрасная вещь, такая чистая сила, такое совершенное знание, что я сидела там и плакала с ним.