— А что делал при этом Джордж? Ты ведь не могу бить их всех один. Очевидно, он тоже стрелял?

Блейк быстро приложил палец к ее губам.

— Разве ты не понимаешь, чем это грозит для него? — прошептал он, затем громко добавил: — Нет, мэм. Стрелял я один. Так я уже заявил шерифу и буду продолжать утверждать в дальнейшем. Пожалуйста, никогда не упоминай об этом, особенно в присутствии Бичера.

— Ты продолжаешь не доверять ему?

— Да. Я не стану больше говорить на эту тему с твоим отцом, но хочу, чтобы ты была осторожна с Бичером.

Саманта удивлялась сама себе: как она может сидеть рядом с Блейком, позволять ему касаться своего тела, зная о том, что он застрелил несколько человек? Правда, если начнется война, мужчины вступят в армии и начнут убивать друг друга, совершенно не испытывая но этому поводу угрызений совести. Каким-то образом война оправдывает убийство.

— Я буду молиться за тебя, — сказала Саманта, — и верю, что Бог поймет, почему ты так поступил.

— Я тоже надеюсь на это, — ответил, поднимаясь, Блейк; Саманта тоже встала. — Мне бы хотелось чаще встречаться с тобой, Сэм. Ради этого я даже стану посещать воскресную службу твоего отца.

Она улыбнулась.

— Это было бы не так уж плохо.

Блейк весело рассмеялся, его смех показался Саманте необыкновенно приятным.

— Богу известно, что мне это необходимо, — он взял ее руки в свои. — Тебе уже лучше, правда?

— Гораздо лучше, — улыбнулась Саманта. — Спасибо, что выслушал меня и дал возможность выплакаться.

— Если ты стесняешься сделать это перед кем-то, значит, он — не друг. Мне хотелось бы думать, что у нас с тобой установились дружеские отношения.

— Да. Я рада считать тебя и Джорджа своими друзьями.

Они неотрывно смотрели друг другу в глаза, и опять Блейку захотелось коснуться ее губ, но он напомнил себе, что должен быть очень осторожным: Саманте еще трудно забыть о том, что произошло.

— Спасибо тебе за это. Я найму коляску и примерно в семь заеду за тобой.

— Я буду готова.

Они помолчали, охваченные странным волнением, не решаясь словами выразить свои чувства, опасаясь, что еще слишком рано говорить о любви. Затем Саманта подошла к двери и позвала родителей, сообщив им, что Блейк пригласил ее поужинать. В глазах преподобного Уолтерса Блейк увидел смесь сомнения и облегчения.

— Я не возражаю, если только Блейк пообещает мне, что не ввяжется ни в какую историю. И, пожалуйста, не бери с собой оружие.

Блейк кивнул.

— Хорошо, я буду без оружия. Но вам так же, как и мне, хорошо известно, что никто из нас не может предугадать события, особенно в это неспокойное время. Но, безусловно, я не начну первым, если вы это имеете в виду. Я просто хочу отвезти Саманту поужинать, чтобы она немного развеялась вне дома. Надеюсь, это пойдет ей на пользу.

Преподобный отец вздохнул.

— Да, я согласен с этим, — а взглянув на дочь, немного повеселел. — Ты выглядишь гораздо лучше, Сэм. Думаю, раз Блейк приглашает, я могу позволить ему поужинать с тобой.

Блейку не хотелось, чтобы между ним и отцом Саманты возникла какая-то неприязнь, поэтому он решил вернуться к прежнему разговору.

— Я хочу встречаться с вашей дочерью, преподобный отец. Я обещаю впредь держать при себе свое мнение о Клайде Бичере и приношу извинения за слова, что ваш друг, возможно, способен на бесчестный поступок. Если вы не возражаете, мне бы хотелось также посещать воскресные службы.

Услышав последние слова, Уолтерс даже засиял от радости.

— Конечно! Возможно, религия поможет тебе немного смягчить свой характер.

Блейк нахмурился, но удержался от возражений, уважая веру и взгляды Уолтерса.

— Однако, я по-прежнему придерживаюсь мнения, что иногда насилие необходимо. Но, надеюсь, на эту тему, преподобный отец, мы еще успеем с вами поговорить.

Их разговор неожиданно прервал прибежавший сосед.

— Преподобный отец, — запыхавшись, проговорил он, когда Уолтерс открыл ему дверь, — я подумал, что вы должны знать об этом: Джо Стетсон умер. Даю слово, теперь этот хулиган Брустер обязательно предстанет перед судом за убийство.

Блейк взглянул на Саманту, которую била дрожь. Фреда Брустера, конечно, повесят, и он уже не сделает ей ничего плохого. Но над городом нависнет мрачная туча ненависти.

Декабрь, 1854 год

Саманта вошла в зал суда, опираясь на руку Блейка, за ними следовали ее родители и Клайд Бичер. Окинув взглядом присутствующих, Блейк заметил Ника Веста, который сидел в окружении небольшой группы людей, очевидно, сторонников сохранения рабства.

Вест услышал пробежавший по залу шепот и оглянулся, бросив на Блейка полный ненависти взгляд. Больше всего на свете ему хотелось смерти Блейка Хастингса, но Вест понимал, что после того, как Блейк дважды в присутствии многих людей угрожал расправиться с ним, было бы очень неблагоразумно предпринимать что-то именно сейчас. Он не мог застрелить его прямо на улице, не рискуя навлечь на себя подозрения. Их ссоры, недавнее нападение на Блейка привлекли всеобщее внимание, поэтому нужно было искать другой способ мести, постараться выбрать более удобный момент, чтобы разделаться с Хастингсом.

Вест решил не торопить события, а пока установить наблюдение за Блейком. Правда, ему не давала покоя мысль, что такие же соображения могут быть и у Хастингса, который, возможно, тоже ждет удобного случая. Весту не нравилось, что Блейк все больше сближается с семьей Уолтерсов. Попытки Клайда Бичера настроить против Блейка отца Саманты, постоянно напоминая священнику о невыдержанном характере этого человека, который при разрешении споров непременно использует кулаки, не давали ощутимых результатов. Зная упрямый характер Саманты Уолтерс, Вест полагал, что она все равно будет встречаться с Блейком независимо от того, нравится это ее отцу или нет. Все в городе знали, что с тех пор, как Хастингс вернулся из Индепенденса, он почти каждый вечер проводил в доме Уолтерсов.

Вест отвернулся, а Саманта в сопровождении Блейка прошли вперед, чувствуя устремленные на нее любопытные взгляды и улавливая за спиной приглушенный шепот. Они опустились на длинную скамью. Саманта буквально застыла на месте, глядя прямо перед собой и мечтая только об одном: чтобы этот день поскорее закончился. Она не могла заставить себя взглянуть на Фреда Брустера и его дружков, которые расположились слева от судьи. Саманту буквально тошнило при мысли о том, что, возможно, эти подонки видели ее обнаженную грудь, голые плечи и ноги. Не обменивались ли они между собой шуточками по этому поводу? Вспоминал ли Фред Брустер о том, что открылось его похотливому взору?

В это время сильная теплая рука Блейка накрыла пальцы Саманты, и она поняла, что ему понятны ее мысли, он догадывается о терзающих девушку муках. Они очень сблизились за прошедшие три недели. Блейк появлялся у них в доме почти каждый вечер, закончив работу на лесопилке. Иногда он приходил вместе с Джорджем, но чаще — один, и тогда они совершали долгие прогулки, беседуя обо всем на свете. Блейку всегда удавалось разговорить ее, вызвать на откровенность. Саманта рассказывала ему о своей жизни, о детских чувствах и мечтах. Блейк тоже делился с ней воспоминаниями о своем несчастном и грустном детстве. Их происхождение и воспитание очень отличались друг от друга, но по мере продолжения знакомства эти различия казались им все менее важными. Влечение, которое возникло при первой встрече, не проходило, а наоборот становилось сильнее. Правда, никто из них еще не решился выразить словами свои чувства.

С каждым днем Саманта все больше доверяла Блейку, в его присутствии она вела себя довольно свободно и не сомневалась, что влюблена в него. Она догадывалась, что Блейк чувствует то же самое. Однако он еще ни разу не пытался поцеловать ее и не предпринимал никаких неуважительных действий, разве только иногда обнимал девушку, успокаивая, или, как сейчас, пожимал руку, желая ободрить и поддержать. Блейку удалось стереть из памяти Саманты тот ужас, который она испытала по вине Брустера, и в ней вновь стало просыпаться желание любить и быть любимой.