Статья Добролюбова кончалась выражением горячей надежды на то, что новые люди скоро появятся, что общество, где так долго подавлялось всякое живое движение, породит новых людей, которые подвергнут его революционному отрицанию.

Вера революционеров — демократов в появление новых людей не могла не оказать воздействия на творческую мысль писателя, которого, по определению Добролюбова, характеризовало чутье «к живым струнам общества», умение «тотчас отозваться на всякую благородную мысль и честное чувство».[713] В то же время Добролюбов на материале тургеневского творчества показывал, что многие писатели современности, жалуясь в своих произведениях на дурное влияние среды, не хотят или не умеют изобразить героя в борьбе с нею. Добролюбов определял этих писателей как принадлежащих к тургеневской школе, для которой, полагал он, вообще мало характерно изображение героя в борьбе со средой. Статью «Благонамеренность и деятельность» (1860) он заключал таким пожеланием: «Можно, кажется, надеяться и на то, что наши будущие талантливые повествователи дадут нам героев с более здоровым содержанием и деятельным характером, нежели все платонические любовники либерализма, являвшиеся в повестях школы, господствовавшей до сих пор».[714]

Революционные выводы, сделанные Добролюбовым при анализе романа «Накануне», испугали Тургенева, который обратился к Некрасову с требованием не помещать статью на страницах журнала. Это требование не было выполнено Некрасовым. Статья Добролюбова, обострившая отношения Тургенева с «Современником» до крайности, явилась ближайшим поводом для идейного разрыва писателя с его редакцией. И однако статья Добролюбова оказала большое, благотворное влияние на последующее творчество писателя. Посвященная критике дворянско — либеральных общественных деятелей, насыщенная характеристиками взглядов и настроений новых людей, которые неизбежно придут им на смену, она была одним из толчков, ускоривших обращение Тургенева к сюжету нового романа не с дворянским, а с разночинским героем. Таким романом явились «Отцы и дети». Уже в самом романе «Накануне» в заключительных словах шубинского письма из «прекрасного далека»: «…будут ли у нас люди?» (164) — слышится не только вопрос, но и надежда. Проблема положительного героя, поставленная в романе «Накануне», получает закономерно углубленную художественную трактовку в «Отцах и детях».

Роман «Отцы и дети» был задуман Тургеневым в августе 1860 года я закончен через год — 30 июля 1861 года. Ромап был опубликован в февральской книжке журнала «Русский вестник» за 1862 год. В том же году вышло отдельное издание романа (с посвящением В. Г. Белинскому).

Уже в самый момент своего появления «Отцы и дети» вызвали горячие и ожесточенные споры среди читателей и в критике. Споры, начавшиеся вокруг романа еще при жизни Тургенева, продолжались в последующие десятилетия. Ни одно из современных Тургеневу и позднейших крупных направлений русской общественной и литературно — критической мысли не могло пройти равнодушно мимо тургеневского романа и фигуры его главного героя, стремилось устами своих выдающихся представителей высказать ту или иную их оценку. Уже одно это обстоятельство указывает на огромное значение «Отцов и детей» в истории русского романа и всей русской литературы XIX века. По определению А. В. Луначарского, роман этот стал «одним из центральных явлений во всей русской жизни» своей эпохи.[715]

Исключительное значение «Отцов и детей», которое ощущалось уже первыми читателями романа, заключалось в том, что в момент, когда в России начала разгораться борьба между дворянством и разночиннодемократической интеллигенцией за гегемонию в русском освободи-

тельном движении и в умственной жизни страны, в момент, когда самые психологические черты нового героя русской жизни — революционного разночинца — демократа — еще вполне не определились, находились в процессе исторического формирования, — Тургенев сделал попытку правдиво обрисовать во весь рост эту новую для него и для всей русской жизни фигуру. Созданный романистом образ Базарова был противоречив и вызвал не только в реакционном, но и в передовом лагере горячие споры. И все же многие черты этого образа, как показала история, оказались настолько верны и жизненны, что ряд последующих поколений русской разночинной интеллигенции видел в Базарове глубокое и правдивое художественое отображение многих своих настроений, своей психологии и жизненной судьбы. Несмотря на противоречивое отношение Тургенева — романиста к своему герою, образ Базарова стал в глазах последующих поколений классическим. Он прочно занял место в ряду наиболее прославленных образов русской литературы XIX века, приковал к себе внимание миллионов читателей во всем мире.

Характеры энергичных и смелых молодых людей из разночинной, недворянской среды, противопоставленные страдающим и рефлектирующим натурам из кругов образованного дворянства, не раз мелькали в творчестве Тургенева уже в 40–е и 50–е годы (рассказ «Андрей Колосов», пьеса «Месяц в деревне», образ Басистова в «Рудине»), Но в более ранних произведениях Тургенева образ разночинца еще не приобрел (и не мог приобрести) той исторической масштабности, не вырос в фигуру такого исторического значения и силы, какие свойственны Базарову, образ которого мог возникнуть лишь в 60–е годы, в эпоху предельного обострения социальной и идеологической борьбы, в условиях сложившейся к тому времени в России революционной ситуации.

В 1861 году, когда Тургенев кончал работу над «Отцами и детьми» и готовился печатать роман, появились одна за другой повести Н. Г. Помяловского «Мещанское счастье» и «Молотов», где суровый жизненный путь «плебея» — разночинца вполне сознательно и принципиально был противопоставлен жизненному пути традиционных дворянских литературных героев. Однако, хотя писатель — демократ Помяловский в лице обоих своих, различных по душевному складу героев — Молотова и Че- реванина — нарисовал два яркие и выразительные характера людей из поднимающейся разночинной среды, все же демократическая проза конца 50–х — начала 60–х годов еще не смогла ко времени появления «Отцов и детей» создать образа такого героя, в котором — как в едином фокусе — были бы объединены характерные черты духовно — психологического склада исканий и настроений русской демократической молодежи 60–х годов.

По словам романиста, «в основание главной фигуры» «Отцов и детей» — Базарова — «легла» «поразившая» его «личность молодого провинциального врача» Дмитриева. «В этом замечательном человеке, — писал впоследствии Тургенев, — воплотилось — на мои глаза — то едва народившееся, еще бродившее начало, которое потом получило название нигилизма. Впечатление, произведенное на меня этой личностью, было очень сильно и в то же время не совсем ясно; я, на первых порах, сам не мог хорошенько отдать себе в нем отчета — и напряженно прислушивался и приглядывался ко всему, что меня окружало, как бы желая поверить в правдивость собственных ощущений» (X, 346–347).

Последняя часть приведенной цитаты очень важна: Тургенев подчеркнул, что, отправляясь при создании образа Базарова от поразившей его фигуры Дмитриева, он в то же время, в процессе дальнейшей творческой работы, «напряженно прислушивался и приглядывался» к окружающему. Стремясь создать целостный, обобщающий и выразительный образ молодого разночинца — демократа 60–х годов, Тургенев, как это было и при создании других центральных образов его романов, отталкивался в своей работе от наблюдений не над одним, а над многими лицами, учитывал особенности взглядов, психологии и мировоззрения ряда представителей молодого поколения. Посвящение романа памяти Белинского подчеркивало обобщающий характер замысла писателя, позволяло романисту выразить взгляд на психологию своего героя не как на эпизодическое, преходящее явление, а как на явление, имеющее глубокие корни в истории умственной жизни русского общества.