<19>32 Москва «Ты ушла, любимая сестра…» Ты ушла, любимая сестра, Отзвенев печальными стихами. Без тебя пылают вечера Рыжими закатными цветами. Без тебя проходят по земле Одурь весен, осеней прохлада, Льдяность зим и пышность лет. — Низкий холмик. Черная ограда. Золотыми косами в песке Белых косточек разбросанная груда. Белый череп. И моей тоске Биться в сердце от рыданий трудных. Задавила старая земля, Высосала ласковое тело. И шумят густые тополя Над моей душой осиротелой. Этот шум мне снится по ночам. Голос милый по ночам мне снится. — Вкривь и вкось исписаны страницы, Муза ли, сестра ли у плеча. 21 января 1932 Стихи 35 года Синеватая сталь солона на губах, Смертным холодом холодна — На земле я останусь только в этих стихах, В этих черных строках, Расплескав по строкам свою душу до дна. Неподвижное тело в землю уйдет, В трехаршинную тишину — Может, сизый лопух сквозь меня прорастет, Может, белой березкой сердце взойдет Поглядеть на седую луну… Бессонница 1ая И каплет ночь в бессонные глаза. Тягучие и медленные капли В открытое окно стекают Из безвоздушного скупого неба. И кровь стучит в горячие виски, И лихорадка обжигает кожу Горячим и взволнованным дыханьем, Песчаным вихрем раскаленной степи. И душит, душит <в> тишине подушка, И стены надвигаются, как горы, И вспыхивают странными цветами Лучи фонарные на черном потолке. И кажется мне, что пройдут столетья По этой комнате, такой знакомой, Сухая пыль засыплет эти вещи И плотной пеленой окутает меня. И никогда не будет больше солнца, И вечно будет темная планета В пространствах мировых одна носиться Обугленным осколком наугад. 9 ноября 1935 «Опять привычный алкоголь…» Опять привычный алкоголь Стихов и одиночества, Я переписываю боль В тетрадку прямо начисто. И без помарок по листу Перо мое певучее. И чудо! – сами зацветут Веселые созвучия. Боль растечется по строкам, Мне снова станет мирно так. — Уходит далеко тоска, Когда приходит лирика. 9 ноября 1935 «Их было двое. Горькою отравой…» Их было двое. Горькою отравой Поила их любовь моя. Ни счастия, ни радости, ни славы С собою им не приносила я. Года качались в головокруженьи Под песенку лукавую стиха, И жизнь плыла в неторопливом пеньи, И дерзкий ум покорно затихал. Они ушли. И ночь стоит у входа, И завтра будет так же, как вчера, Я ненавистную свою свободу По комнате таскаю до утра. Шагай, шагай. Знакомы половицы, В четыре стенки мир мой заключен, И, перечитывая страницы Своих утрат, чудачеств и имен, Я говорю – душа ушла. И тело, Как Агасфер, бродить осуждено, Пока рукой костлявою и белой Не постучит желанная в окно. 19 мая 1937 «Умеет сердце быть расчетливым и злым…» Умеет сердце быть расчетливым и злым, Я жизни за любовь плачу стихами, Завет от предков, загорелых ханов — Платить за жен умеренный калым. Влезает тело в шелковый халат, Глаза раскосые упрямы и жестоки, Отсчитываю медленные строки, Как стих Корана молодой мулла. Клинок отточенный плеснет над головой. Пусть врач идет, я робости не знаю. Душа далекого разбойного Аная Во мне веками, дикая, живет. <1930-е?> Алушта Белую пену взбивает прибой. Белые чайки кричат над волной. Белые тучи на синей волне. Белые вазы на белой стене. Черные пики штурмуют высь — За кипарисом идет кипарис. Горы над морем – уступ на уступ. Камни от солнца тихонько поют. Пурпуром роз зацветает земля И отцветают цветы миндаля. Как хорошо по взморью бродить, Ящериц сонных на камнях будить. Ветром соленым и вольным дышать, Мокрые камушки пересыпать. 1941 Казахстанский дневник «Сегодня закат, как зарево…» Сегодня закат, как зарево, Полнеба горит огнем. Сегодня читаю заново Любовь во взгляде твоем. Как много в нем грустной нежности, Неверия и тоски, И веет холодной свежестью Пожатье твоей руки. Пусть сердце твое заковано В железную чешую — Влюбленная и покорная, Я тихо тебе пою. |
