Ах! От тебя я ждать хотел бы слов иных,
Других для сердца утешений.
Волнением речей пустых
Не отягчай, о дочь, моих
Всечасных горестных мучений —
И без того мне тягостно от них.
Ты думаешь, быть может, что возможно
Не жаловаться мне на гнев богов?
Что всем доволен я и что готов
Поступок славить их безбожный
И в скромности признать, столь ложной,
Что этот гнев уже не так суров?
Сравни разлуку, вставшую пред нами,
С отцовства радостью, ушедшей так давно,
И ты поймешь, что отнято богами
Гораздо больше, чем дано.
В тебе я получил, о дочка дорогая,
Дар, о котором вовсе не просил,
И не совсем доволен был,
Твое рождение встречая.
Но сердце и глаза из года в год
Приятным этот дар считать учили;
Он стал бесценен тем, что связаны с ним были
Пятнадцать лет волнений и забот.
Я украшал его — весь мир об этом знает —
Богатством, добродетелью, умом.
Всечасным рвением соединял я в нем
Все то, чем мудрость душу украшает,
И с той поры любовь к нему живая,
Очарованием, веселостью пленяя,
Пылает в сердце старческом моем
И стынущие чувства согревает.
И этого богами я лишен!
Ты хочешь, чтоб без горестных рыданий
Я слушал голос страшных приказаний.
Ах, так безжалостен богов закон
И так терзает наши чувства он!
Зачем им отнимать подарок милый,
Когда я жизнь в него успел вложить?
И если надо взять, то лучше б было
Его и вовсе раньше не дарить!
