Неожиданным вестям с Большой земли радовались все, кроме того, кто их принес. Дмитрий незаметно вышел из кают-компании и заперся в радиорубке. Сколько трудов! Почти каждая деталь станции досконально изучена, многие детали и узлы переделаны его руками — месяцы мучительных размышлений и поисков…

Двухклассное железнодорожное училище, служба, годичное обучение в классе телеграфистов Кронштадтского учебно-минного отряда, откуда он вышел флотским телеграфным унтер-офицером первой статьи, потом курсы, организованные Главным управлением почт и телеграфов, чтобы подготовить кадры для строящихся на окраинах России радиостанций, — вот и все образование 26-летнего сына тамбовского крестьянина. С радиотехникой его не знакомили, а на судне — ни учебника, ни схемы, ни материалов…

Дмитрий сердцем чувствовал, что все труды его, бессонные ночи не напрасны, но его должна услышать Большая земля, как он слышит ее. Не хватает самой малости. Но где она, эта малость, в чем? Он снова и снова мысленно перебирал по деталям свое детище от генератора тока до последнего куска антенны, но ответа не находил.

Поздно ночью советник Тржемесский, вышедший подышать свежим воздухом и полюбоваться северным сиянием, услышал за спиной быстрые шаги и, оглянувшись, узнал телеграфиста.

— Господин Тржемесский, пойдемте к механику. Нужно разбудить его немедленно… Я, кажется, нашел… Это очень важно, прошу вас.

— Что очень важно?

— Заземление. Понимаете…

— Но послушай, братец, механик спит. Неудобно тревожить людей по ночам.

— Я бы сам, да не объясниться мне, слов маловато. Понимаете, если медный лист, прибитый к обшивке, оказался во льду и не достигает воды, то нас никогда не услышат!

Разбуженный механик чертыхался и не мог понять, чего от него требуют. Наконец, после долгих объяснений, подтвердил:

— Да, залив промерз очень глубоко и лист заземления наверняка не имеет сообщений с водой… Винт? Винт свободен. Вчера я прокручивал машину… Заземляйте машину, делайте что хотите, только дайте мне спать! — И механик повернулся на другой бок.

…Вечером 6 января 1915 года у радиорубки собралась большая толпа. Говорили вполголоса, по очереди заглядывали в заиндевевший иллюминатор.

— Вызывает…

— Слушает…

— А может, на Югорском Шаре сейчас спят?

— Треска ты тухлая, в это время они всегда ждут наше радио. — Кнудсен волновался не меньше своего русского друга. — Бедняга Дмитрий, он расплющит свою голову наушниками.

— Смотрите, капитан подвинул ему листок! Они слышат нас!

…В эти поздние часы телеграфист радиостанции Югорский Шар принял первую за пять месяцев депешу с борта «Эклипса»: «Петроград. Главному управлению гидрографии от капитана Свердрупа. «Эклипс» встал на зимовку в заливе с координатами 75 градусов 43 минуты широты и 92 градуса долготы. Имею радиотелеграфную связь с «Таймыром» и «Вайгачем», зимующими: «Таймыр» в широте 76 градусов 40 минут и долготе 100 градусов 20 минут от Гринвича, «Вайгач» в 17 милях к норд-норд-весту от него. На «Таймыре» давлением льда сломана часть шпангоутов, повреждены переборки. На всех судах все здоровы. Свердруп».

В начале нашего века заветной мечтой многих исследователей Арктики по-прежнему оставались Северный полюс и сквозное плавание северо-восточным морским путем. Достижение американцем Робертом Пири Северного полюса 6 апреля 1909 года и плавание шведского ученого Адольфа-Эрика Норденшельда на «Веге» в 1878—1879 годах из Гетеборга в Тихий океан никем еще не были повторены. Поход Пири, отдавшего этой цели двадцать три года своей жизни, был не больше как спортивным рекордом, он ничем не обогатил науку, и потому полюс не потерял своей притягательной силы. А вот экспедиция Норденшельда, финансированная коммерсантами Оскаром Диксоном и Александром Михайловичем Сибиряковым, взбудоражила деловые круги России и заставила их всерьез задуматься над научным исследованием и изучением Северного морского пути.

Во время выхода «Эклипса» из пролива Югорский Шар начали регулярно работать три карские радиостанции. Несколькими годами раньше их закладки началось строительство двух ледокольных транспортов «Таймыра» и «Вайгача» для изучения условий судоходства вдоль северных берегов Сибири. Летом 1912 года, когда на «Святом мученике Фоке» во главе с Георгием Седовым отправилась первая русская экспедиция к Северному полюсу, когда по пути Норденшельда устремились с запада на восток «Геркулес» Русанова и «Святая Анна» Брусилова, «Таймыр» и «Вайгач» под началом Сергеева приступили к многолетнему штурму северо-восточного прохода с востока.

После гидрографических работ у группы Новосибирских островов моряки сделали попытку пройти на запад, обогнув Таймырский полуостров. Проход мимо мыса Челюскина определил бы семьдесят процентов успеха — сквозное плавание за одну навигацию было бы осуществлено. Но северная оконечность Азии, где 34 года назад прогремели победные салюты норденшельдовской «Веги», оказалась недосягаемой. После десятидневной отчаянной борьбы со льдом «Таймыр» и «Вайгач» в 150 милях от цели вынуждены были повернуть обратно.

1913 год. Снова Владивосток провожает транспорты в опасный путь. На этот раз их ведет капитан второго ранга Борис Андреевич Вилькицкий.

У Медвежьих островов суда расстались. Их встреча произошла у острова Преображения близ восточного берега Таймыра 23 августа. А 11 сентября они вошли в тот пролив, который теперь называют проливом Вилькицкого.

Уже виден на западе мыс Челюскина. Уже близка заветная цель! Но впереди непроходимые льды. А если рискнуть? Если попытаться обогнуть льды с севера?

День, другой, третий. Суда почти без задержки идут по новому курсу. Но что это? Впереди, слева, справа на свинцово-серой поверхности моря — величественные искрящиеся ледяные горы. Не может быть, чтобы они приплыли сюда от берега Новой Земли или Земли Франца-Иосифа! Где-то здесь, поблизости, должна быть гористая земля — мать, породившая их.

И вот справа по курсу обозначились высокие берега. То была Северная Земля.

На другой день участники экспедиции подняли русский флаг на мысе, названном впоследствии мысом Берга.

Снова путь на Север, но непродолжительный — мешают льды. Возвращение в ими же открытый пролив между мысом Челюскина и Малым Таймыром. Находки, а их было сделано немало, не радовали. Возвращение было горьким…

И вот новая, третья попытка прорваться в Карское море. Что принесет 1914 год?

1 сентября суда достигли мыса Челюскина. Одержана, наконец, первая значительная победа. Ничто не предвещало близкой беды. «Вайгач» направился на северо-восток к южной оконечности открытой в прошлом году Северной Земли, а экипаж «Таймыра» решил закрепить успех — воздвигнуть основательный гурий. Катали валуны, складывали и крепили их. Но неожиданный ветер привел в движение огромное ледяное поле, и оно едва не вытолкнуло корабль на берег. Судно получило пробоину. Когда лед отступил назад, исследователи принялись спешно заделывать брешь в корме, и через некоторое время «Таймыр» получил все же возможность лечь на курс «Вайгача».

Но на этом его злоключения не закончились. Едва транспорты миновали пролив Вилькицкого и вошли в воды Карского моря, как «Таймыр» попал между двумя ледяными полями. Гигантские челюсти медленно сходились и наконец стиснули корабль. Судно приподняло и повалило набок. На мачте «Таймыра» взвился сигнал бедствия — безгласный крик о помощи, которой никто не мог оказать…

К счастью, сжатие было непродолжительным, но раны, нанесенные на этот раз, вызывали серьезные опасения: лопнули 13 шпангоутов, четыре водонепроницаемые переборки дали течь.

Льды, встреченные у западного входа в пролив Вилькицкого, были последним порогом на пути к победе, но уже не было сил этот порог перешагнуть.

В сентябре оба транспорта были окончательно затерты льдами и не смогли даже пробиться к Таймыру, чтобы зазимовать под защитой его берегов. Они дрейфовали со льдами, изо дня в день ожидая трагической развязки. Частые сжатия были настолько сильны, что гибель казалась неизбежной, но в самые критические моменты жестокие ветры неожиданно меняли направление, и ледяные тиски отпускали суда. Последнее осеннее сжатие «Вайгач» выдержал 3 ноября. В этот день скорость ветра достигала 20 метров в секунду. Через каких-нибудь 2—3 часа корабль оказался со всех сторон окруженным торосами и полыньями.