Анна и Александр растянули меня на столе и провели отличный романтический вечер, тутти-ту, время от времени слизывая по капле моей крови и обсуждая, тутти-там, насколько целесообразно убивать меня и какова вероятность, тутти-ту, что я попробую сбежать и причиню им хоть какие-то неудобства.
Я, тутти-там, был отрублен даже от крох энергии, мне было очень больно и очень страшно, и от меня, тутти-ту, ничего не зависело. Я был вещью, которая сломалась, – и когда они решили меня починить, это вылилось в полтора месяца кромешных пыток. Четыре года после этого я, тутти-ту, строил планы, создавал сложнейшие заклинания, искал слабые места у своих мучителей, находил их – и не пытался сбежать. Мне было страшно.
Того «ремонта», тутти-ту, хватило на четыре года. Еще на восемь магов «Ложи». Я знал, что попытка побега приведет к одному из двух – или меня вновь будут пытать, долго, медленно, ничего не спрашивая – просто для того, чтобы окончательно запугать, – или убьют.
И я бы так и не сбежал, если бы Анна, наблюдая за мной, не сказала, что я слишком окреп. Она не бросала слов на ветер, тутти-ту. Это значило, что времени у меня нет. Это была камера, в которой я висел на двухстах крючках, вдетых в мою кожу, и крепились они кевларовым шнуром к раскаленному листу металла, тутти-там, так, что мне приходилось левитировать себя хотя бы на миллиметр, но не слишком сильно, чтобы не обжечься.
К этому времени я разобрался в том, как устроена моя камера, ослабил крепление раскаленного листа и был готов к попытке сбежать, – но страх заставлял меня терпеть муки, тутти-ту.
Страх перед Анной пересилил. Я сорвал раскаленный лист и разрубил им Анну, попутно рухнув вниз и едва не переломав себе все кости. То, что я забираю больше энергии, почувствовал дейвона – Алишер, – которого я в то время прокачивал. Он был неподалеку и спустился в камеру. Алишер не одобрял того, что со мной творили, – как и многие, в общем-то, в «Ложе», – из тех, кто обо мне вообще знал. Но я делал его сильнее, и он пользовался этим.
Я, тутти-ту, в тот момент был слегка безумен, тутти-там, и сделал с Алишером некоторые вещи, после которых он остался жив, но вряд ли когда-либо смог бы встать или вдохнуть воздух полной грудью… А потом, слегка успокоившись, добил его. Хладнокровно. После этих операций к источникам я был подключен уже напрямую. Потом я выбежал за дверь, но когда обернулся, то с ужасом увидел, что разрубленная от плеча до пояса Анна смотрит на меня. Верог очень живучи, а Одиннадцатый равелин находится прямо над источником, тутти-ту.
У меня не хватило смелости вернуться и добить ее. Сейчас я бы точно сделал это, а тогда… Тогда я испугался. Испугался Анны и Александра, испугался Стаса и Насти – он слабее, она глупее, тутти-там, но оба тоже очень неприятные. Я в тот момент не знал собственной силы, просто не было возможности для сравнения.
Одиннадцатый равелин используется в основном как тюрьма и как резиденция нынешнего главы «Ложи», тутти-ту, Креона. В последние годы там обычно немного народа, да и сам Креон предпочитает резиденции на Васильевском острове и в Кронштадте, тутти-там. Было раннее утро, меня никто не увидел. После смерти Алишера я мог черпать Силу прямо из источника – это просто опьяняющее ощущение. Я прыгнул и полетел в сторону Дворцовой набережной. Из детства я помнил, что умел летать… Вот только забыл, насколько хорошо, – а точнее, плохо делал это. Я, тутти-ту, рухнул в Неву, чуть-чуть не дотянув до какого-то корабля с пьяными туристами. Дальше ты знаешь, Атаниэль рассказывал…
Тусклый луч из приоткрытой двери камеры показался Иво очень ярким. Крысы запищали, вцепляясь в плечи пленника, и ему пришлось скинуть их, качнув пару раз руками.
Это усилие неожиданно оказалось чрезмерным – и Иво осел, руки ослабли, а ноги стали ватными.
– Эй, человек, что с тобой? – настороженно поинтересовался заглянувший к пленнику Стас, а через мгновение без сомнений нырнул в грязную воду и вытащил Иво. – Все вы, «коричневые», идиоты! Ты же не подключен к источнику, а туда же – энергию направо-налево расходовать! Подожди пару часов, тогда и сдохнешь!
Иво тем временем провалился в блаженную тьму – и только смутная мысль о том, что он не смог использовать заклинание, наложенное альвом, что их план наверняка сорвался, билась на грани сознания.
Когда он открыл глаза, напротив сидел Стас в сухом и чистом льняном костюме. Они находились в квадратной комнате с двумя большими окнами, из которых открывался вид на Петропавловский собор. У одного из окон расположились стол и высокое, наверняка очень удобное кресло, в дальнем углу возвышался сейф в человеческий рост. В ближнем к Иво находился высокий зеркальный шкаф-купе. Сам Иво сидел в алом кожаном кресле, Стас – на кожаном диване, что шел в комплекте с креслом. Между ними притулился низкий стеклянный столик.
Верог отхлебывал что-то алое из бокала, лениво листал глянцевый журнал и время от времени поглядывал на Иво.
– Давай договоримся, – мягко предложил хозяин кабинета. – Пока ты рассказываешь, я тебя не трогаю. Как только ты замолкаешь больше чем на минуту, я отрезаю тебе палец. Когда кончатся пальцы – перейдем на конечности. Больно не будет, я не садист, рассчитываю только на то, что ты будешь покладистым мальчиком.
– Я ничего не знаю, – пробормотал воспитанник слаш.
– Ну, тогда, для затравки разговора, давай отрежем тебе пару пальцев. Скажем, на левой ноге?
Иво с удивлением понял, что внутри закипает гнев. Чувствовал он себя сравнительно неплохо – скорее всего, причина крылась в шприце и двух немаркированных ампулах, лежавших на столе. Руки были связаны за спиной, ноги оставались свободными.
– Вы убили моего приемного отца, Эддинга, – начал Иво, пытаясь из полутора десятков предложенных альвом вариантов выбрать хоть что-то действенное. – И поэтому я решил отомстить.
– Ничего не знаю про Эддинга, – спокойно ответил вампир. – Но – могли, могли. Чего скрывать? Когда начинается геноцид, никто не вспоминает про царапины. Давай дальше.
– Я нашел элохим и альва. Они имеют на вас зуб.
– Смешно. Я бы предположил, что это они тебя нашли, но бывает всякое. Дальше.
– Мы, вместе с теми, кто противостоит «Ложе», начали составлять план…
– Хватит! – Стас расхохотался. – «Противостоит»! Партизаны в белорусских лесах! «План»! Ладно, поигрались, и будет.
Верог встал и подошел к сейфу. Приложил руку к дверце, и та услужливо открылась. Вернулся вампир, поигрывая длинным старинным стилетом.
– Я могу погрузить тебя в транс, и ты все расскажешь, – тихо предложил он. – Без сказок про сопротивление. Хочешь?
Иво тупо смотрел на него, словно не понимая, о чем речь. На самом деле все было ясно – Маж описал врага довольно четко. Этот «красный» действительно легко мог погрузить человека в транс и выпытать все, что нужно. Так же, как кошка может съесть мышь, едва поймав ее.
Но так же, как пушистый хищник, Стас находил самый простой и логичный вариант скучным. И Иво делал вид, что не понимает. Это ему было необходимо для того, чтобы мысли мучителя естественным путем дошли до варианта «поиграть с добычей».
– Конечно, хочешь, хотя еще и не осознаешь. Давай мы сделаем так – я развяжу тебе руки, – верог подошел к пленнику и, перегнувшись через его плечо, резанул стилетом по веревке. – Затем дам тебе оружие, – Стас сел на диван, оставив на столе стилет. – А потом ты сам начнешь отрезать себе пальцы за каждую ложь. Хорошо?
– Мне не нравится это, – Иво нужно было изображать испуганную жертву, и он попытался сыграть роль. – Отпустите меня, а?
Страха не было – только легкая усталость и азарт от необходимости решить задачу. Пока верог делал все в соответствии с рассказом Мажа.
– Фи, – Стас встал и подошел к окну. Его спина словно звала Иво: «Воткни в меня нож». Но парень знал, что противник только и ждет этого от него. – Сколько тебе лет?
– Семнадцать.
– В семнадцать все весело и все интересно. Мне девяносто шесть, и самый главный мой враг – это скука. Ты знаешь, что верог иногда входят в состояние долгого сна?
