Иво ждал. Маж провисел так секунд тридцать, а затем неожиданно ловко, словно за эти секунды стал дельфином, выплыл из источника и махнул напарнику – мол, твоя очередь.

Однако воспитанник слаш колебался, и тогда альв подплыл к нему вплотную, маска к маске, закрыл глаза и висел так несколько секунд, а потом открыл и толкнул Иво в источник.

Воспитанник слаш вплыл в светящийся столб и сразу ощутил движение чего-то теплого снизу вверх. Однако это странное течение не выталкивало его из воды, а словно фиксировало в том положении, в котором он находился.

Ощущение было приятным и даже в чем-то волнующим, и Иво не сразу вспомнил о том, что надо закрыть глаза.

Едва сомкнув веки, воспитанник слаш увидел расходящиеся концентрические разноцветные круги с пульсирующей точкой в центре. Картинка эта завораживала, круги все медленнее уходили вдаль, а точка пульсировала все быстрее, и вдруг перед внутренним взором застыла картинка – оранжевое кольцо с трехлучевой, похожей на «мерседесовскую», звездой, но только лучи были не «два вниз, один вверх», а наоборот – «два вверх, один вниз», будто рога на палочке.

В этот момент Иво почувствовал, что у него словно появился еще один орган чувств, шестой, но точно понять, что это и как им можно немедленно воспользоваться, он не смог.

Воспитанник слаш открыл глаза, и с неохотой выплыл из источника. Маж показал ему вниз, пытаясь что-то объяснить, но Иво чувствовал себя словно выпотрошенный баран, сердце почти выскакивало из груди, в левом боку кололо, воздуха не хватало, а вдохнуть глубже акваланг не позволял.

Маж подтащил Иво ко дну, не обращая внимания на вялое сопротивление, и указал на кожаную веревку. Наконец до воспитанника слаш дошло: альв хочет, чтобы он замкнул артефакт. Непослушными пальцами Иво взял два конца и попробовал их свести. Однако это оказалось не так-то просто, требовалось довольно серьезное усилие, и удалось это не сразу.

А Маж уже тащил его обратно к берегу. Иво не понимал, как альв узнал, куда надо плыть, сам он абсолютно потерялся в воде и знал только где верх, а где низ – и то лишь благодаря источнику.

Усталость и дурнота прошли быстро, а в теле появилось какое-то новое ощущение, как от руки, с которой сняли гипс после нескольких месяцев, – но ничего нового на Иво не появилось, хотя он и осмотрел себя тщательно, медленно перебирая ластами.

Иво отцепил карабин веревки, которая заставляла его плыть рядом с альвом. Он чувствовал себя нормально и только махнул обернувшемуся Мажу – двигай вперед, со мной все хорошо.

Через четверть часа, почти точно выбравшись к спуску с набережной к Неве, Иво вылез наверх и обомлел.

Никого перед ним не было, а сверху грозно и гулко прострекотала автоматная очередь. В отдалении завизжали покрышки и раздалось несколько одиночных выстрелов.

Маж подпрыгнул и тяжело взлетел на несколько метров, преодолевая не только силу тяжести, но и вес акваланга и гидрокостюма, но не смог подняться даже на уровень парапета набережной и почти сразу опустился обратно.

Иво торопливо скинул ласты и, вынув загубник, бросился вверх по лестнице.

После того как Иво вслед за Мажем погрузился в воду, Атаниэль, пока мог, следил за слабым тусклым огоньком, удаляющимся в сторону Биржевого моста, с вектором, проходящим между Васильевским островом и Петроградской стороной.

– Зря ты им позволил, – заявил Вереск. – Иво явно не в себе.

– Маж тоже, – согласился Атаниэль. – Но, с другой стороны, кто я такой, чтобы не позволить им нырнуть? А если завтра Маж и Иво не позволят мне сделать что-то, что я для себя решу крайне необходимым?

– Вам нужна хоть какая-то субординация, – заметил Трориэль. – Один отвечает за одно, другой за другое. В данном случае ты, Тан, – самый опытный дайвер. И должен был наложить вето.

Атаниэль, до этого момента стоявший лицом к воде, медленно развернулся.

– Трор, ты абсолютно ничего не понимаешь. Я просто поставил себя на его место – вот он я, ничего не понимаю в чем-то, кроме того, что это безумно опасно, но очень хочу. И кто-то говорит мне, что нельзя. Кто мне это говорит? Друг, брат? Нет. Мне это говорит тот же, кто жалеет меня за потерянные крылья, кто требует, чтобы я не пил и не употреблял наркотики. Кто-то, кто надо мной, а не рядом. Кто-то, кто ограждает меня, а не прикрывает мне спину. Я не начальник Мажу и Иво. Я их друг, и я всегда поддержу их.

– Даже если они решат повеситься? – скептически спросил Вереск.

– Если я буду знать, что при этом Маж собирается левитировать себя и Иво, а Иво доверяет Мажу, и это им совершенно необходимо, то – да.

Атаниэль опять отвернулся к Неве, показывая, что разговор закончен. Вереск и Трориэль переглянулись, оборотень при этом пожал плечами, а элохим усмехнулся.

Так прошло минут пять. Послышался писк телефона, Атаниэль достал трубку из кармана – на экране отражался неизвестный ему номер.

После долгого спора с Мажем четыре дня назад элохим поддался на уговоры альва-параноика и во всех контактах в том еще, украденном позже Тек-Чатом, телефоне поменял цифры. В рабочих контактах – просто местами последние две, в личных – цифры в середине номера. Теперь можно было не беспокоиться, что всех друзей и знакомых враги вычислят быстро.

Однако эта тактика имела и недостаток – входящий звонок даже от знакомого абонента показывался как незнакомый, и понять, кто именно звонит, было решительно невозможно.

– Да, – нажал на «прием» Атаниэль. – Кто это?

– Это ваш хороший знакомый, – по голосу элохим узнал сероглазого «бесцветного». – Посмотрите налево.

Слева был Дворцовый мост, ничего примечательного в той стороне не было.

– И что? – устало поинтересовался Атаниэль.

Ему не хотелось играть ни в какие игры, в этот момент двое – человек и альв – рисковали своей жизнью ради несбыточного приза, а он был очень близко к ним, но ничем не мог помочь.

– А теперь посмотрите направо, – вкрадчиво продолжил Наблюдатель.

– Ни там, ни там я ничего интересного не увидел, – заявил элохим, готовый прекратить этот дурацкий разговор.

– А оно там есть, – заявил собеседник. – К Дворцовому мосту сейчас медленно едет пустой туристический автобус. Если я прав, то через несколько минут он заглохнет во время поворота налево на Дворцовую набережную…

– Там нет поворота налево, – настороженно заявил Атаниэль, которому не понравилось уже то, что Наблюдатель знает, где они находятся.

– Ему это без разницы, его цель – закрыть улицу.

– И зачем?

– В это же время на съезде с Троицкого моста произойдет авария или еще что-то в этом роде, – «бесцветный» говорил так уверенно, что Атаниэлю стало не по себе. – Все мелкие съезды также будут перекрыты.

– Я не могу уйти, – спокойно сказал элохим. Рисковать собственной жизнью для него было естественно, и выбора для него не существовало – он мог только остаться и принять бой, попытавшись дать Иво и Мажу время и возможность хотя бы вылезти из воды.

– Что происходит? – поинтересовался Вереск.

Но Атаниэль только выставил перед собой левую ладонь, показывая – «не мешай».

– Значит, вы все погибнете, – равнодушно заявил сероглазый. – Это тоже хороший вариант. Но я бы предпочел, чтобы вы все были живы и на свободе.

– И как этого достигнуть?

– Сесть в машину, дождаться, когда одну из сторон начнут перекрывать, и попытаться удрать в другую.

– И оставить друзей в гидрокостюмах, без оружия, одних? – возмутился Атаниэль.

– И увести за собой все брошенные на вас силы, – парировал сероглазый. – В «Ложу Петра и Павла» позвонили, сообщив, что видели тебя в старой «Тойоте Короне», и продиктовали номер. Машину нашли, сообщили о ее местонахождении, но кто именно в ней – им неизвестно, знают только о тебе. Вы трое – двое элохим и оборотень – последние пять минут под наблюдением, операция для «Ложи» довольно стандартная и отработанная. Как только с Петровского стадиона выехал автобус, мне уже все было ясно. Про Мажа и Иво им неизвестно, и если вы успеете увести хвост до того, как они вылезут из воды, у ваших друзей будет шанс. В противном случае вы погибнете все, причем в ближайшие полчаса и с гарантией.