— Конечно, помню, Лариса, но жигулевское пиво было всегда, а сардельки были настоящие, говяжьи и очень вкусные, — ответил я.

— Володя, однажды мы ужинали, а вы с ребятами пили пиво, и ты пригласил меня в вашу компанию. Я подсела к вам и тоже выпила стаканчик. А за соседним столом сидел африканец Эмиль с режиссерского, очень черный, всегда в белоснежной рубашке, дорогом костюме, такой важный. Когда он поступил в институт, ему отвели отдельную комнату в общаге. Так он, как говорили студенты, потребовал у ректора Грошева дать еще одну комнату для слуги. Так этот Эмиль сидел за соседним столом в одиночестве и ел сардельки, запивая пивом. В буфете было всегда включено радио, и мы вдруг услышали: «Передаем сообщение ТАСС. В космос вывели советский корабль сЮрием Алексеевичем Гагариным на борту!»

Все повскакали из-за столов, стали обниматься, пожимать друг другу руки, целоваться, крича: «Ура! Гагарин!» — и только Эмиль продолжал молча сидеть, спокойно доедая свою сардельку.

Коля Губенко подскочил к нему, хлопнул по плечу со словами: «Эмиль, ты понимаешь! Советский человек в космосе! Юрий Гагарин! Первый космонавт Земли!»

Эмиль раздраженно стряхнул руку Коли со своего плеча и сказал: «Фантазия!» — и пренебрежительно махнув рукой, продолжал доедать свой ужин.

— Конечно, этот случай я хорошо помню, — ответил я. Мы были счастливы, когда шли в колоннах студентов на Красную площадь, распевая патриотические песни, чтобы увидеть и поприветствовать Юрия Гагарина, первого космонавта планеты.

Я предложил выпить за нашу встречу и за блистательную актрису Ларису Лужину.

Мы просидели в ресторане до самой ночи. Во время перерыва, когда зал опустел, к нам подсели директор, шеф повар и официантки, одни женщины. Они придвинули еще один столик, поставив на него бутылку советского шампанского и два цыпленка табака на скворчащей сковородке со словами:

— Это презент от нашего заведения.

Персонал не отрывал глаз от Ларисы, они с восхищением смотрели на нее и засыпали бесконечными вопросами, на которые она вежливо и терпеливо отвечала:

— Да, замужем, сейчас у меня муж Володя, сценарист. Да, сын — Павел Шувалов, от второго брака, его отец кинооператор Валерий Шувалов. Да, сейчас снимаюсь, но у нас, актеров, не принято рассказывать о работе, пока фильм не выйдет на экран. С Володей Артыковым мы давние друзья, он тоже работает в кино.

После окончания перерыва ресторан вновь заполнился народом. Руководитель оркестра объявил:

— В нашем ресторане находится известная киноартистка Лариса Лужина! Давайте поаплодируем ей.

В зале зашумели, раздались аплодисменты. Вертя головами, посетители отыскивали Ларису. Она встала, улыбнулась всем и кивком головы ответила на приветствие. Потом села и, опустив голову, тихо сказала:

— Володя, как мне это все надоело! Одно и тоже повторяется в каждом городе.

— Наш оркестр посылает Ларисе Анатольевне музыкальный привет, — и руководитель оркестра прижал к губам трубу, раздалась танцевальная музыка и к нашему столу потянулись мужчины, желающие потанцевать с кинозвездой. Лариса вежливо отказывала им, и мы протанцевали вдвоем до самого закрытия. Я проводил ее в номер и на прощание сказал:

— Тебе надо выспаться. Рано утром ты летишь на Каспий в Красноводск, где начнутся твои встречи со зрителями.

— Когда я вернусь в Ашхабад, мы, надеюсь, увидимся? — спросила Лариса.

— Нет, к сожалению, я улетаю на выбор натуры в Сухуми.

Как и обещала Зоя, в аэропорту меня встретила директор сериала Лариса Элкснис и отвезла в гостиницу «Салют», в конце Ленинского проспекта.

— Володя, вечером поедем к Азизбаеву. К твоему приезду Юсуф готовит узбекский плов, у него же познакомишься с Юрой Голубевым, твоим будущим оператором. Я заключу с ним договор, только если ты найдешь с ним общий язык и вы придете к взаимопониманию.

— Лариса, у меня к тебе вопрос. Свой фильм я буду монтировать сам? Или надо сдавать отснятый материал в общий котел?

— Ты все будешь делать сам. И, снимать, и монтировать, и озвучивать и даже подбирать диктора на свое усмотрение. Словом, ты обязан сдать готовый, законченный фильм, который Иосиф вставит в сериал, также как и прочие короткометражки, отснятые другими режиссерами. К тому же, ты как художник-постановщик всего фильма, придумаешь и осуществишь изобразительный ряд стыковок всех тридцати серий, а также заглавный титр «Праведный путь» и концовку. Поэтому, как только отснимешь материал и привезешь в Москву, я подготовлю на «Мосфильме» монтажную. Заранее могу сказать, что работать будешь с Люсей Баториной, она много лет была монтажером в картинах Владимира Басова, а с ним ты был хорошо знаком. Люся не только мастер своего дела, но и приветливый, обаятельный человек. Думаю, у вас найдутся общие темы для разговоров, и я уверена, что вы сработаетесь.

Вскоре мы с Юрой Голубевым вылетели в Ашхабад. Самой сложной сценой в моем сценарии было ритуальное мусульманское обрезание. Перебрав в памяти все виденные мною документальные фильмы на эту тему, я не мог вспомнить ни одного кадра, где бы на экране было запечатлено само мгновение усечения крайней плоти — знака покорности Аллаху. Прежде всего, надо было найти сам объект праздника, и договориться, чтобы родители позволили снять весь процесс обрезания. Я взял на ашхабадской киностудии толкового администратора, хорошо знающего туркменский язык, и вскоре он свел меня с муллой, которому предстояло совершить этот священный мусульманский обряд в семье, живущей на окраине города. Байрам привел меня в дом муллы, в его большой двор с тенистым садом. Мулла предложил нам присесть на широкий топчан, покрытый ковром. Юноша, видимо, внук муллы, развернул перед нами сачак с еще теплым чуреком и поставил блюдо с восточными сладостями, печеньем, леденцами, курагой, кишмишем, фисташками, и каждому — по фарфоровому чайничку зеленого чая и пиале. По туркменскому обычаю подается столько чайничков чая, сколько гостей, каждому персонально. У узбеков и таджиков принято ставить один большой чайник на всех, а гостеприимный хозяин наливает каждому гостю пиалу, подавая чай правой рукой, а левую прижимая к груди.

Мулла присел с нами на топчан, прочитал небольшую молитву, разломил лепешку, дал каждому по ломтику и по-туркменски спросил:

— Что привело в мой дом уважаемых гостей? — перевел на русский язык Байрам.

— Уважаемый яшули, — сказал я по-русски, — сейчас снимается фильм о мусульманах Туркмении. Я режиссер только двух серий большого тридцатисерийного фильма, в котором рассказывается о жизни мусульман Советского Союза. Мне очень бы хотелось снять обряд обрезания мальчика. Этот фильм будет показан во многих странах мира, прежде всего в тех, которые исповедуют ислам. Одним из главных спонсоров этого фильма является Саудовская Аравия. Художественный руководитель и режиссер-постановщик мусульманин Иосиф Азизбаев. Сейчас он в Москве, к нему будут поступать готовые короткометражки, снятые в регионах нашей страны, где есть большие мусульманские диаспоры.

Я дал знак Байраму, чтобы он перевел мои слова уважаемому мулле.

— Переводить не надо, мы поговорим на русском, — без всякого акцента сказал мулла и неторопливо стал задавать мне вопросы.