Его ожидают сегодня на аэродроме Э… Едва успев взглянуть на фотографии, Перлонжур вскочил с криком:

– Тиньоль!.. Жорж, это же Тиньоль!..

– Что ты говоришь?..

Сантер вырвал газету из рук Перлонжура. Тот все твердил: «Тиньоль! Старик, это Тиньоль!», а у Сантера буквы плясали перед глазами:

Аэроплан Ардсона взлетел после второй попытки. После первой попытки он скользил на протяжении пятисот футов…

– Посмотри на фотографии! – воскликнул Перлонжур. На одной из них авиатор стоял возле своего аэроплана, на другой он был изображен до пояса.

– Да, – молвил Сантер, – сомнений нет, это Тиньоль.

– Он взял другое имя… Наверное, чтобы сделать нам сюрприз…

– Чтобы ошарашить нас! О, это на него похоже!.. Но… Жан, может, он уже прилетел.

– Нет-нет! Давай возьмем такси… Нам надо встретить его на аэродроме, устроить ему праздник.

И тут Перлонжур с Сантером переглянулись. Им пришла в голову одна и та же мысль, одни и те же образы возникли перед глазами: Намот, упавший в море с палубы «Аквитании», Жернико, сраженный нулей, Грибб, пронзенный кинжалом.

– Жан, надо предупредить Воробейчика… Кто знает, а что, если…

– Ты нрав. Поезжай. А я ему позвоню.

– Давай скорее. Я тебя подожду.

– Нет, старик. Хватай первое попавшееся такси. Зачем нам обоим опаздывать… Тиньоль наверняка очень огорчится, если не увидит никого из своих друзей… Без десяти четыре. А он должен прилететь в четыре. Тебе нельзя терять пи минуты…

– Венсу тоже! – крикнул Сантер, пускаясь в путь.

– Венсу тоже… Я его потороплю.

Месье Венс взглянул на часы.

– Четыре часа, – сказал он своим спутникам. – На аэродроме мы будем в четверть.

Дворец правосудия остался позади. Автобус устремился к летному полю, непрерывно подавая сигналы. Он походил на мчащуюся с лаем собаку.

Перлонжуру не пришлось долго убеждать месье Венса, что его присутствие там необходимо. Жернико и Грибб были убиты через несколько часов после возвращения… а Намот во время своего возвращения. За Тиньолем следовало установить неусыпнее наблюдение, чтобы не пополнять зловещий список.

Воробейчик внезапно поднял голову. И все двенадцать сопровождавших его инспекторов и полицейских, все, как один, сделали то же самое…

С каждой минутой рев мотора становился все громче.

– Это он! – воскликнул месье Венс.

И тут как раз в небе появилась огромная птица. Она летела довольно низко, и на белом стрингере полицейские смогли прочитать выведенное узкими и длинными синими буквами название: «The Pilgrim».[6]

Месье Венс наклонился к шоферу.

– Скорее! Он будет там раньше нас.

Тем временем «Пилигрим» очутился над летным полем и под неистовые приветственные крики толпы, сбежавшейся со всех концов города и с трудом сдерживаемой полицейским кордоном, стремительно приближался к земле…

Едва прорезиненные колеса опустились на бетонированную площадку, как публика, прорвав заграждения, устремилась, размахивая шляпами и тростями, к аэроплану, который все еще никак не мог остановиться.

В этот самый момент автобус с Воробейчиком и его людьми подкатил к входу па аэродром, и сразу вслед за ним – такси, из которого вышел Сантер.

– Садитесь к нам! – крикнул ему месье Венс.

Однако дежурный получил строгое предписание: не пропускать на летное поле никаких машин без официального пропуска. Воробейчик в отчаянии наклонился к шоферу:

– Жмите!

И автобус, рванув с места, ринулся на поле, чуть не раздавив дежурного.

Как только авиатор Юбер Ардсон, он же Юбер Тиньоль, и его спутник Теодор Бат спустились с аэроплана, на котором они во второй раз после Линдберга[7] преодолели Атлантику, их подхватила обезумевшая толпа, и оба очутились верхом на чьих-то могучих плечах: началось их триумфальное шествие.

Юбер Тиньоль был худым и высоким. Лицо костлявое, острые скулы, выпуклый лоб, волосы редкие. Устало улыбаясь в ответ на восторженный гул бушевавшей толпы, он порылся в карманах комбинезона и, вытащив смятую пачку сигарет и коробку спичек, с жадностью закурил, делая торопливые, короткие затяжки. Затем огляделся вокруг, в нетерпении пытаясь отыскать средь колышущегося моря голов лица своих друзей.

Но на пути Сантера и месье Венса в эту минуту встали новые затруднения. Им пришлось выйти из зажатой толпой машины, энергично работая локтями, они старались пробиться сквозь ряды зевак. Воробейчик приказал своим людям не спускать с авиатора глаз и всеми способами попробовать приблизиться к нему. Взглядом он искал Сантера, минуту назад находившегося рядом с ним, а теперь вдруг исчезнувшего.

Юбер Тиньоль – его недавний подвиг снова подтвердил это – не привык бездействовать. Ему надоело с триумфом восседать на чужих плечах, хотя любой другой на его месте только-только вошел бы во вкус. Наклонившись к мужчине, который нес его, он весьма любезно попросил того опустить его на землю. Мужчина расхохотался и еще крепче сжал ноги героя. Тогда тот без долгих разговоров начал бесноваться, как сущий дьявол, противясь всеми силами принуждению, и через пять минут на радость своим обожателям добился своего, вырвавшись на волю.

Очутившись на земле, Тиньоль, он же Ардсон, почувствовал легкое головокружение и вынужден был прислониться к подставленному кем-то плечу. Затем, сделав несколько прыжков, чтобы размять ноги, он, прежде чем кто-либо успел разгадать его намерения, врезался головой в самую гущу своих поклонников и помчался к безлюдной части летного поля.

Огорчившись тем, что не увидел друзей, он почувствовал неодолимое желание обрести свободу движений и без промедления бежать к ним. Он сам виноват в том, что они не пришли встречать его. Напрасно он, желая поразить их, взял псевдоним. Никто из них, верно, не видел его фотографии, не узнал в Ардсоне Тиньоля.

Побег авиатора заметили многие, и если поклонники отказались от мысли преследовать его, то совсем иначе настроены были месье Венс, инспектора, которым надлежало охранять Ардсона, и некий персонаж высокого роста в черной фетровой шляпе с широкими полями, державшийся несколько поодаль и торопливо бросившийся к запасному выходу, куда направлялся Тиньоль.

– Так и есть! – решил месье Венс, припускаясь бегом. – Он сбежит от нас!

И принялся громко кричать:

– Ардсон!.. Тиньоль!..

Однако расстояние помешало авиатору услыхать свое имя. За спиной он улавливал лишь неясный гул – новый взрыв приветствий, подумалось ему, или ропот толпы, выражавшей недовольство тем, что жертва ускользает… Но это только подстегнуло его.

Через несколько минут он уже добрался до запасного выхода с летного поля. Ступив на узенькую разбитую дорожку, которая после двух-трех внезапных поворотов соединялась с шоссе, Тиньоль издал радостный клич. Он увидел автомобиль, который медленно приближался, подскакивая на ухабах.

Авиатор бросился ему навстречу и сделал знак остановиться. Высокий, бородатый шофер в надвинутой на глаза фуражке тут же повиновался.

Тиньоль назвал ему адрес Сантера и обещал щедрые чаевые, если тот, не теряя ни секунды, согласится отвезти его.

Водитель молча кивнул, и Тиньоль прыгнул в машину.

Пока она разворачивалась торопливо, насколько, правда, позволяло состояние маленькой разбитой дорожки, Тиньоль с раскаянием вспомнил о «Пилигриме». «Ничего! – успокаивал он себя. – Ват позаботится о нем…» И тут его осенила другая мысль.

«Где, черт возьми, я видел этого типа?» – подумал он.

Под типом он разумел водителя машины.

Когда месье Венс и его люди выбрались на маленькую разбитую дорожку, прошло уже пять минут с того момента, как машина скрылась за первым поворотом. Теперь уже она выезжала на шоссе.

Детектив с досадой поморщился. Он потерпел жестокое поражение. Самое лучшее, что можно сделать, решил он, это вернуться поскорее в город и установить наблюдение за квартирой Сантера, куда наверняка поспешил Тиньоль.