Она улыбнулась и спрятала улыбку в подушке.

«Один ноль в мою пользу», — решила Лаврова.

Минотавр поставил сумку Лавровой в холле загородного дома. К ним навстречу выбежал Никита. За ним шла пожилая женщина.

— Галина Захаровна, — представил женщину Минотавр. — Няня Никиты.

— Она не няня. Я уже большой, — крикнул Никита.

— Раз большой, сам себе готовь, стирай и гладь, — бросила в ответ Галина Захаровна. — И убирай тоже.

Женщина без улыбки смотрела на Лаврову. В этом доме ей был рад только мальчик.

— Здравствуйте, — сказала Лаврова. — Наталья Валерьевна.

Она пряталась за Минотавром. Ей было не по себе.

— Привет! Пойдем, я покажу тебе твою комнату, — Никита взял Лаврову за руку и повел за собой.

«Слава богу, у меня будет своя комната, — подумала Лаврова и осеклась. — А как же? Кем он меня видит в своем доме?»

Комната Лавровой была на втором этаже. Из окна открывался вид на перевернутые чаши предгорья. Их густой еловый ворс отсвечивал на ярком солнце сединой. Вдалеке виднелись сливочно-клубничные вершины заснеженных гор.

Лаврова вышла на балкон. Никита держал ее за руку. Чужой ребенок болтал без умолку.

«Что же делать? — спросила она себя. — Зачем он меня сюда привез? И зачем я только согласилась? Дура! Какая же я дура!»

Ей хотелось сбежать. Она бы уже сделала это, только жаль было маленького доверчивого мальчика.

Она поцеловала Никите макушку, он прижался к Лавровой всем телом. Его волосы почему-то пахли южным морем, солью и солнцем, аромат которых не мог заглушить даже запах фруктовой жвачки.

«Твой папаша идиот, — подумала Лаврова. — Он загнал в угол не только меня, а еще и собственного сына».

Лаврова присела на корточки, взяла его ладошки и серьезно сказала.

— Никита, я буду твоим другом. Я специально приехала к тебе для этого.

— Ясно дело, — весело ответил мальчик. — Жаль только, что ненадолго.

— Идиотка, — сама себя обругала Лаврова.

Минотавр был изощренней Торквемады.

Спальня Минотавра оказалась в другом конце дома Минотавр ее туда не пригласил. Лаврова легла спать одна. Она смотрела на горное небо и считала звезды, пока не заснула.

На следующий день Лаврова отправилась с Никитой осматривать окрестности. Минотавра дома не было. Он уехал, не потрудившись объясниться. Лаврова представляла его в объятиях женщин с глазами цвета крыжовника или ореха. Ей хотелось думать, что он делает это в гостиницах, а не в своей квартире.

— Здесь бульдозеры работали.

Она услышала рядом с собой голос забытого ею мальчика.

— С чего ты решил?

— Канавы видишь?

Лаврова оглянулась. Они находились в сае, он был безжизненным. Мертвая земля и множество мелких камней. Наверное, здесь прошел сель, Убив все живое. На мертвой земле виднелись параллельные ряды плоских углублений. Казалось, они сделаны руками человека, только очень давно, так как кое-где пробивались кустики худосочной травы.

— Это арругии, — сказала Лаврова.

— Арругии? — удивился Никита. — Это что?

— Разработки для добычи золота. Их создали две тысячи лет назад древние римляне.

— Кто?! — у Никиты округлились глаза.

— Древние римляне, — рассмеялась Лаврова — Они обнаружили в этом месте золотоносное месторождение. Пригнали рабов и построили их руками штольни.

— Штольни?

— Такие длинные подземные норы с деревянными подпорками.

— А дальше?

— Рабы строили штольни и месяцами не видели белого света, опускаясь все глубже и глубже, в абсолютную тьму. Они спали и ели прямо под землей. Потом начиналось самое главное. Деревянные подпорки специально ломали, начиная с самой последней в глубине. Одну за другой. Начинался обвал земли, она проседала вниз. А надсмотрщик снаружи криками и стуками вызывал рабов. И убегал сломя голову, чтобы избавить себя от верной смерти.

— И что? — глаза чужого ребенка горели.

— Земля обваливалась со страшным грохотом и гулом, которого не мог выдержать ни один человек. — Лаврова поймала себя на том, что говорит нараспев, ей это понравилось. — Вся земля кругом дрожала, с гор срывались валуны и обломки скал, а из обрушивающихся штолен вырывался ураган, выбрасывая тучи пыли, огромные камни, растерзанные тела несчастных рабов, которые не успели выбежать. А навстречу из соседней реки несся с диким ревом шквал воды, смывая все на своем пути: землю, камни, обломки скал и уцелевших рабов. Спастись удавалось лишь немногим. Зато римские императоры купались в золоте, покрывая им даже купола и стены своих дворцов.

— Ух ты! — восхищенно присвистнул сын Минотавра. — Ну ты даешь!

— Пошли искать золото.

Никита отступил назад. Лаврова наклонила голову набок и насмешливо прищурилась:

— Боишься?

— Нет, — ответил маленький мальчик и опустил голову.

— Там все уже давно обвалилось. Осталось только намыть золото. — Она протянула Никите руку, он доверчиво вложил свою ладошку в ее ладонь.

Вечером позвонил Минотавр.

— Приезжай на квартиру.

— Зачем? — удивилась Лаврова.

— Дурацкий вопрос.

— Идиот, — решила Лаврова, положив трубку.

Она позвонила Галине Захаровне и отправилась собираться. Лаврова прошагала почти километр до остановки, ругаясь на чем свет стоит. И села на последний маршрутный автобус. Она доехала с пересадками до квартиры Минотавра. Прошла сразу в спальню и рухнула на кровать.

— Сними с меня все. Я устала. И наполни ванну горячей водой.

Галина Захаровна жила в поселке неподалеку. Она приезжала на работу рано утром, отвозила Никиту на машине в школу, а по дороге забрасывала Лаврову на автобусную остановку. В машине не разговаривали. Никита дремал. Лаврова тоже. Галина Захаровна молчала, как Минотавр. Лавровой казалось, что она ее осуждает.

Лаврова целыми днями не видела Минотавра. Он не приглашал ее в свою городскую квартиру и приходил очень поздно. Лаврова представляла его в ночных клубах, саунах, гостиницах с чужими, доступными женщинами. Он дарил им дорогие подарки, целовал их обнаженные спины, возил в загородное грузинское кафе и угощал их там печеными овощами, предназначенными и созданными искусником поваром только для нее.

Она стала приглядываться к Веньке, пытаясь определить по мелким признакам: счастливому смеху, особому взгляду, уверенной походке, новым украшениям, — не появился ли у нее мужчина. Лаврова боялась, что Венька с Минотавром снова вместе.

Дозы ее эндорфинов уменьшились. На кафедре была новая группа слушателей, состоящая почти из одних женщин. Мужчины на улицах скользили по Лавровой равнодушными взглядами и проходили мимо. У нее опять были старые глаза. Ей хотелось встряхнуться или сбежать.

— Я получил пятерку за сочинение, — гордо сказал. Никита за ужином.

— Сочинение? Ты же в первом классе! — Лаврова решила, что министерство образования сошло с ума.

— Никита учится в школе для одаренных детей, — сухо сообщила Галина Захаровна. — Уже второй год.

«Где еще могут учиться дети богатых людей. Только в школах для одаренных», — раздраженно подумала Лаврова.

— Я написал об аругах.

— Арругиях, — машинально поправила Лаврова.

— Я так и сказал. Представляешь, училка не знает, что это такое!

У Лавровой зазвонил сотовый телефон. Она вышла из-за стола.

— Ты куда запропастилась? — жизнерадостно спросила Аська. — Завтра едем на Капчик, на два дня. Автобус от моей работы. Мужичонки замшелые, но на худой конец сойдут. С тебя купальник.

— Уже можно купаться? — удивилась Лаврова.

— Нужно, — ответила Аська. — Завтра в семь у меня.

— Ладно. — Лаврова нажала отбой и размечталась о свободе.

Ей необходимо развеяться. Иначе она засохнет, как фикус без воды. Точнее, без эндорфинов и аспиринов.

— Я уезжаю на два дня, — объявила она Никите. — Буду в понедельник.