— Ах ты, предательская тварь! — яростно прошипел Энеас, обращаясь как к птице, так и к ее хозяину.

Позади него стонали и умирали его телохранители. Он слышал удары меча: шла расправа над ранеными. Юный факелоносец молил, чтобы его пощадили. А потом наступила тишина. Энеас гневно смотрел на брата и окруживших его убийц. Лицо Энли было безумным, совсем не таким, каким его помнил Энеас. Сверкая темными глазами, он смотрел вниз, торжествующе счастливый, и сидящий у него на плече ворон тоже улыбался странной птичьей улыбкой. Энеас понимал, что жить ему осталось считанные мгновения. Он почти терял сознание, каждый вздох приносил с собой новую волну боли.

— Моя дочь! — прохрипел он. — Где она?

— Моя дочь в полной безопасности, у себя дома, милый брат, — объявил Энли. — Где ей и положено быть.

Энеас булькающе засмеялся:

— Но она узнала правду, так ведь? Узнала?

— Она не знает твоих измышлений! Она знает, что ее отец — я. — Энли прищурился. — И теперь она уже никогда не услышит твоей лжи, Энеас, потому что сейчас ты умрешь.

— Тогда убей меня! — сказал Энеас. Он поднял голову и развел руки, приглашая Энли ударить его. — Давай, убивай меня. Пусть это тоже ляжет на твою совесть. Убей меня, как убил Ангела!

Энли отвесил брату пощечину.

— Лжец! — взревел он. — Я любил ее. И сейчас люблю. А ты отнял ее у меня.

Энеас засмеялся. Ангел никогда не любила Энли. Она видела его безумие и попыталась убежать от него. И Энли убил ее за это.

— Живи своей ложью, брат, — тихо проговорил Энеас. — Убей меня. Отправь меня на встречу с моим Ангелом. Если ты это сделаешь, мы будем вместе.

Его брата трясло от ярости. Кинжал в его руке дрожал.

— Будь ты проклят! — крикнул Энли. — Будь ты проклят за то, что заставил меня это сделать!

— Я умираю, братец, — насмешливо бросил Энеас. — Спеши же! Вкуси свою месть, пока я не ушел.

— Ты украл ее у меня!

— Убей меня, трус несчастный!

Энли закричал — пронзительно и страшно. Энеас увидел, как больно его брату, — и вся его ненависть исчезла. Он протянул к Энли руки, и тут ему в грудь вонзился кинжал.

Герцог Энли стоял над телом брата целую минуту, и эта минута была вечностью. Ночь снова стала безмолвной. Свет факела утонул в грязи. Стало очень холодно, и герцог дрожал. Его согревали только слезы, струившиеся по лицу. Он чувствовал на себе взгляды своих солдат, видел изумленное лицо Фарена, открывшийся рот Девона, но не мог заставить себя пошевелиться — даже чтобы вытереть кровь брата с кинжала. Теперь он стал убийцей. Он ощущал это так же ясно, как прикосновение ветра к коже. Невидящими глазами он смотрел на тело брата, лежащее у его ног. Он ткнул Энеаса носком сапога и почувствовал странное разочарование из-за того, что брат на это не реагирует.

— Господин герцог? — осторожно окликнул его Фарен. — Милорд, нам надо спешить.

— Да, — рассеянно прошептал Энли, — да, спешить.

— Птица убита, милорд. Ваш план…

— Да, — снова откликнулся Энли. — Мой план… Ворон Крак по-прежнему сидел у него на плече. Энли судорожно вздохнул и указал на мертвого брата.

— Разденьте его, — приказал он. — Быстро.

Герцог начал расстегиваться, с трудом справляясь с пуговицами на рубашке. Его люди набросились на труп Энеаса, бесцеремонно сдирая с него одежду. Йори, который в течение всей стычки не издал ни звука, прошел к мертвому ворону у дороги и, подняв его трупик, принес Энли. На сломанной шее птицы по-прежнему висела серебряная цепочка. Энли облегченно вздохнул.

— Снимай цепочку, — приказал он. — И смотри не порви.

Йори аккуратно стянул цепочку с шеи мертвого ворона, чуть было не оторвав ему при этом голову. Освободив изящное украшение, он боязливо передал его своему герцогу. Энли, уже снявший рубашку, направился с цепочкой к Краку.

— Спокойно, — приказал Энли, надевая цепочку на шею Крака. — Не волнуйся. Я ничего плохого тебе не сделаю.

Как ни удивительно, Крак послушно подставил головку, чтобы герцогу удобнее было надеть на него украшение Черныша. Цепочка легко скользнула по черным перьям. Энли проверил надежность цепочки и убедился, что в полете она не упадет.

— Ты чудесная птичка, — нежно сказал он. — Ну, лети, дружок. Приведи сюда своих братьев и сестер.

Герцог поднял руку, и ворон взлетел в воздух, снова растворившись в темноте. Энли смотрел, как он поднимается в черное небо.

— Милорд! — укоризненно проговорил Фарен. — Одевайтесь же! Вы простудитесь!

Было невыносимо холодно, однако Энли этого не заметил, пока Фарен не напомнил. Его солдаты подали ему рубашку и кольчугу Энеаса, и Энли оделся с лихорадочной поспешностью, поглядывая на лежащее на дороге голое тело брата. На его теле были следы от нескольких стрел и удара кинжалом. Одежда Энеаса была теплой и пропиталась кровью. Энли ощутил на ней запах тела брата. Он натянул на себя все вещи Энеаса по порядку, последней застегнув перевязь. Закончив, он с отвращением указал на тело герцога:

— Утащите его. И быстрее. Надо, чтобы вороны его не увидели.

Йори и Джейс выполнили приказ своего герцога, бесцеремонно утащив Энеаса в лес. Они отволокут его далеко, так далеко, что вороны не почуют его знакомого запаха, не заметят своего бывшего повелителя. Если бы они увидели убитого, то Энли рисковал навлечь на себя их мщение. Они были умными тварями — их уже едва ли можно было считать просто воронами. Как рожденная в военных лабораториях Лорла, они развились далеко за пределы, предназначенные им природой. Теперь задача заключалась в том, чтобы подчинить их себе. Фарен и солдаты встали рядом с Энли, с тревогой глядя в небо. Никто из них не знал, удастся ли осуществить хитроумный план, а если да — то сколько на это потребуется времени. В Серой башне люди наверняка дожидаются возвращения своего господина. Если Энеас в ближайшее время не вернется, его пойдут искать, и народу будет много. Энли едва заметно вздрогнул. Ему не хотелось умереть здесь, на северной половине Клюва.

Ждать пришлось довольно долго. Йори с Джейсом успели вернуться из леса, испачканные кровью Энеаса. Они вроде бы удивились, что птиц еще нет, но промолчали и вместе со своими товарищами устремили взгляд на восток. Луна спряталась за тучу, стало темно. У Энли оборвалось сердце. Он понял, что вороны могут не прилететь. Но он хотя бы убил Энеаса.

— Пресвятая Матерь! — прошептал Фарен. Солдат указал на луну. — Вы только посмотрите!

Энли поднял взгляд к небу. Вдалеке появилась полупрозрачная, черная рука — огромная стая воронов. Их перья и клювы блестели в лунном свете. Люди Энли в ужасе попятились, крестясь и бормоча молитвы, чтобы остановить злобную орду. Однако Энли остался на месте, и на его лице появилась широкая улыбка. Он раскинул руки, словно готовясь обнять небеса, и призвал к себе воздушную армию.

«Принц Лисса» на полных парусах шел галсами по бело-пенным волнам, держа курс на северо-северо-запад вдоль берега Нара. По приказу капитана эскорт остался позади и находился всего в двух днях к югу от Черного города. «Защитник», «Боевой топор» и другие остались ждать у берега Ка-зархуна и грабить проплывающих торговцев. «Принц Лисса» поплыл на север один.

Командующий флотом Пракна ждал у себя в каюте, размышляя над картами. «Серая дама» отсутствовала уже больше недели, задержавшись на патрулировании гораздо дольше, чем было приказано, и Пракну это тревожило. Во время долгого плавания на юг нарские корабли попадались редко, но океан огромен, и можно было разминуться даже с дредноутами. Они перебрались на юг для того, чтобы немного отогреться, и Пракна приказал «Серой даме» плыть обратно на север и провести разведку морских перевозок поблизости от столицы Нара. С тех пор прошло восемь дней. Капитан Хагги был осмотрительным моряком, и Пракна ему доверял. Кроме того, Пракна был ему другом, и теперь Пракна сомневался в том, разумно ли было отправлять его на север без сопровождения. Однако никаких тревожных признаков не было, и Хагги охотно согласился патрулировать. Теперь Пракна мрачно изучал карты и лоции. «Серая дама» была отличным кораблем, но с имперскими дредноутами тягаться не могла.