Я рассказал всю правду, но она не шокировала и не ужаснула его. А ведь Габби всю жизнь помогает людям и поэтому должен быть хорошим человеком. И кроме того, доктор сказал, что мой поступок… Как он точно выразился? С моральной точки зрения я поступил не лучшим образом, однако девушку не насиловал. Мой грех простителен. Надо искупить его добрыми делами. Накормить голодного, приютить бездомного. Вполне возможно.

Вспомнился разговор, который мы вели по дороге к деревенскому пабу. Я высмеял мысль о том, что освобожденные демоны лишаются своей силы. Разве Пандора, открывшая ящик, принесла пользу человечеству? Габби все понял, и я со вздохом доверился ему.

Но вопрос о Суфи остается открытым. Воспоминания о ней свежи, как первый снег. Надо пойти и поговорить с девушкой, сказать, что я сожалею о случившемся и готов на все, лишь бы загладить вину. Суфи решила, что я покину ее, лишив девственности? Или ей стало стыдно? Углубившись в себя и занимаясь самоуничижением, я перестал понимать других людей. Предполагается, что, полюбив кого-то, вы начинаете разбираться в чувствах этого человека. Однако мне казалось, что сейчас Суфи как никогда прежде далека от меня. Чем внимательнее я всматривался в ее образ, тем загадочнее он становился.

Вернувшись в большой зал, повстречал там Энджи.

— Привет, красавчик, — обратилась она ко мне с чисто механической фамильярностью, без тени улыбки на лице.

— Суфи уже встала?

— Она на кухне.

— Можно мне поговорить с ней?

Энджи с удивлением взглянула на меня:

— А почему нет?

Я смутился.

— Мне просто казалось, я должен уточнить. Может, она слишком занята.

— Что-то случилось?

— Почему ты спрашиваешь?

— Просто так. Суфи сегодня не в себе.

— Она что-нибудь говорила?

— Мне — ничего. Послушай, что происходит, черт возьми?

Не знаю, почему — полагаю, причина кроется в странном психоанализе Габби и моей неудаче в постели с Суфи, а также в недосыпании и перепалке с Энджи, — только я не сдержался и вспылил. Более того, я был вне себя от ярости. К несчастью, гнев вылился на бедную Энджи, которая меньше других заслуживала подобного обращения.

— Какого дьявола? Кто здесь произносит такие грубые слова? Неужели нельзя прибегнуть к эвфемизмам, тупая деревенщина?!

На мгновение девушка потеряла дар речи, однако тут же собралась и стала готовиться к контрудару. Не стоило совершать ошибку. Миновав кухню, я поспешил прямиком к себе в комнату. Часы показывали семь. Не раздеваясь, лег на кровать и моментально уснул.

Проснулся через пару часов, чувствуя себя гораздо лучше. Габби сказал, что я грущу. Все же это не болезнь, а нормальное человеческое чувство. Вот депрессия встает высокой черной стеной, через которую нельзя перебраться: просто нет подходящей лестницы, чтобы преодолеть вертикальный подъем. А грусть скорее напоминает ровную местность, по которой вы любите прогуляться ближе к вечеру. Пейзаж вселяет меланхолию, однако не лишен некой прелести. К тому же, по мере того как вы продвигаетесь вперед, ландшафт постоянно меняется.

Я разделся и пошел принять душ. До меня доносились успокаивающие людские голоса: веселый говорок Энджи, лающий смех Нэша, оптимистические реплики Доминика. Перестали болеть зубы. А что же делать с Суфи? Впрочем, эту проблему можно решить. Надо только быть добрым, хорошим, внимательным, и все как-нибудь образуется. В отдалении мне виделась некая нравственная высота, к которой и следовало стремиться. Необходимо выйти на новый моральный уровень. Там я окажусь в безопасности.

Вошел в большой зал, где пахло беконом.

— Доброе утро, соня, — приветствовал меня Доминик.

Все, кроме Бландена, уже собрались за столом.

— Не в первый раз жаркое спасает мне жизнь, — заметил я. — Кстати, я пришел не последним.

— Да, — сказал Нэш, — где же старина Бланден? Обычно он встает довольно рано для толстяка.

Выглядел Ангус очень болезненно. Щеки и глаза провалились, будто какая-то невидимая сила вдавила их в череп. Настоящий труп. А ведь казался лихим парнем, подумал я и внутренне улыбнулся.

— Пусть понежится в постели, — благодушно ответил Габби. — Сегодня нам понадобится много энергии для последнего рывка. Будет чем заняться. У меня такое чувство, что мы еще по-настоящему не попрощались с Домом. Он заслуживает хорошего пинка под зад.

Казалось, лишь один Симпсон не принимает участия в общем веселье. Луи как-то странно смотрел на Габби, будто его слова пришлись не к месту.

Я обратил внимание на отсутствие еще одного персонажа.

— Не один только Родди отлеживается с похмелья, — проговорил я, глядя на Дома. — Монти тоже где-то отсыпается?

Я полагал, что наш общий друг отзовется и отпустит шутку по поводу собаки, однако он лишь коротко ответил на мой вопрос:

— Монти убежал.

Я ждал дальнейших разъяснений, однако их не последовало. Дом просто сел за стол и стал намазывать масло на свой кусок хлеба.

— Возможно, пес объявится попозже с крысой в лапах, — предположил я.

Меня пугала предстоящая встреча с Суфи, и когда девушка вошла с подносом в руках, я был не в состоянии посмотреть ей в глаза. Не хотелось, чтобы между нами разыгралась бурная сцена в присутствии остальных, но всех, видимо, занимали другие дела и мало интересовали наши отношения. Более всего парней волновало затянувшееся отсутствие Родди и то, чем они станут сегодня заниматься. Утро решили провести в гостиной за выпивкой и праздными разговорами, а после обеда предполагалось отправиться в лес пострелять диких голубей. На мои протесты относительно охоты Доминик отвечал так:

— Не беспокойся, мой юный защитник природы, мы не станем убивать птиц. Охота всего лишь предлог для прогулки по лесу.

— Сказано — сделано, — заключил я без тени иронии.

— Полагаю, — вступил в разговор Габби, — ты хочешь казаться чрезмерно рациональным. В таком случае для тебя важнее результат, чем намерение.

Такое замечание заставило меня умолкнуть. Дом сжалился надо мной и спросил:

— Хочешь предложить что-нибудь получше?

На мгновение я задумался.

— Вы видели, что творится на улице? Снег…

— Погода чудесная. Красота. Вот поэтому мы и хотели порезвиться и попалить из воздушки.

— У меня отличная идея. Давайте найдем горку и покатаемся с нее на подносах. Это занятие благороднее, чем стрелять по бедным птичкам или друг в друга.

Раздались одобрительные возгласы.

— Знал, что мы примем разумное решение, — сказал Дом. — Катание с горы в морозный полдень — огромное удовольствие. Только тебе, Мэтт, придется обеспечить нас всем необходимым и найти подходящий склон. Хорошо?

Я не мог отказать виновнику торжества.

Казалось, Симпсона больше всех тревожило отсутствие Бландена.

— Может быть, кто-нибудь посмотрит, что с ним случилось? — предложил он, нервно теребя скатерть.

— Зачем? — с трудом проговорил Нэш, проглатывая яичницу. — Мы пока живем в свободной стране, несмотря на все потуги коммуняк вроде Мориарти. — С этими словами вояка взмахнул столовым ножом, лезвие которого было основательно испачкано жиром. — Наш товарищ может валяться в кровати, сколько ему хочется. Без обид, кстати.

— Никто и не обижается, — отозвался я.

— Но сейчас уже около одиннадцати. Вдруг с ним правда что-то не так, — настаивал Симпсон.

— Да что может случиться с Родди? — спросил Дом. — Если только у него не образовался тромбоз венозных сосудов, о котором я не раз предупреждал.

Доминик, разумеется, намеревался пошутить, тем не менее все восприняли его слова весьма серьезно. Воцарилось тягостное молчание.

— Да ради Бога! — воскликнул наконец Габби. — Я пойду и выясню, в чем там дело. Провалиться мне на этом месте, если он не дрыхнет без задних ног.

— Нет, позвольте мне сходить. Я уже поел, — вызвался Симпсон.

Исключая возможность дискуссии, он тотчас встал из-за стола.