Возможно, однажды он возьмет ее туда.

Идея пришла, и он застыл. Соло когда-то думал о том, чтобы удерживать ее там, но теперь… знал, что не сделает подобного. Он хотел, чтобы она находилась там, но добровольно, и была счастливой и улыбающейся. И обнажённой.

— У тебя есть какие-нибудь скрытые таланты? — она задала вопрос, не подозревая о его внутреннем смятении.

У него было много секретных талантов, но только один, которым он мог поделиться, не пугая ее и не сокращая жизнь на десять лет.

— Я могу скрутить быка голыми руками.

— Правда?

— Правда.

— Попался! Четыре очка в мою пользу, я использовала твою же уловку против тебя два раза подряд, — ликовала она, улыбаясь. — И прежде, чем ты сможешь спросить, я просто скажу. Мой секретный талант — удар ногой под зад.

Он… понятия не имел, что это такое.

— Однажды, я бы хотел увидеть.

Щелчок и всё удовольствие испарилось. Ее блеск умер.

— Что такое? — потребовал он, неуверенный, что именно сделал неправильно.

— Это слово… — пробормотала она. — Однажды. Ненавижу его.

— Почему? — Оно было таким невинным.

Она проигнорировала вопрос.

— Какое, мм, твое любимое воспоминание?

Он хотел вернуть ее прежнюю и решил не настаивать на правде. Пока нет. Вместо этого он наклонился вперед, утыкаясь губами в ямку на ее шее.

— Я скажу тебе, но только шепотом, потому что это личное.

Она вздрогнула, когда воздух от его рта затронул кожу.

Он застонал. Такая мягкая, такая теплая.

— Скажите мне. — Выдохнула она.

— А если я скажу, что это момент, когда я поцеловал тебе? — с трудом прохрипел он.

Ее пульс участился, и Соло откинулся назад, чтобы изучить лицо девушки. Кровь прилила к щекам. Цвет, который говорил о возбуждении, а не о панике. Именно то, что он надеялся увидеть.

— Именно он? — спросила она, с трепетом поднося руку к сердцу.

— Да. — И это было правдой.

— Я бы сказала… — Вика прикусила нижнюю губу, и его кровь загудела с еще большим воодушевлением.

Успокойся.

Другая медленная, сочная улыбка расцвела, освещая все ее лицо.

— Я бы сказала, что ты должен мне еще очко.

Прошло несколько мгновений, прежде чем смысл произошедшего дошел до него, и он едва не проглотил собственный язык. Какая подлая маленькая стерва, хотя ему понравилось.

— Теперь ты. Какое твое любимое воспоминание? И имей в виду, ты потеряешь восемь очков, если откажешься отвечать.

Вика снова стала покусывать губу.

— Я получу дополнительное очко, если мой ответ совпадает с твоим?

Пристрелите меня.

— Ты получишь тридцать дополнительных очков, — прохрипел Соло.

— Тогда хорошо. — Она наклонилась вперед, и, на сей раз, ее горячее дыхание прошлось по его шее. — Поскольку это так.

Возбуждение возросло, становясь раскаленным добела, сжигая.

— Вика…

На расстоянии послышались шаги. Охи, кряхтение.

Взглянув на небо, Соло увидел, что солнце село. Ругаясь себе под нос, он потянул Вику в центр клетки.

Она замахала руками при попытке остаться в вертикальном положении.

— Что ты…

— Ложись. — Когда он положил ее на спину, то растянулся рядом.

— Монстры, — выдохнула она.

— Сконцентрируйся на мне.

Она побледнела, но послушалась.

— Какое твое самое большое желание? — спросил он, пытаясь отвлечь.

Клетка дрожала. Руки тянулись сквозь решетки.

Вика посмотрела и съежилась.

Соло погладил ладонью ее щеку, переключая внимание на себя, и снова восхищаясь прекрасной структурой ее кожи, чистоте ее черт.

— Ты хочешь, чтобы я победил?

Она покачала головой, сглотнув.

— Хорошо… в течение долгого времени я хотела младшего братика. Но после того, как мой отец изменился, я была счастлива, что единственный ребенок в семье. Больше не желая этого, иначе и другой ребенок пострадал бы от гнева Джекиса.

— Он не всегда был таким? — спросил Соло, пока его большой палец поглаживал ее тонкие кости. На этот раз он был около нее: ее мягкость, прижатая к его твердости, а она бодрствовала… и все же он не мог взять ее.

— Нет. Он изменился, когда принял дела в цирке. Фактически, как предполагалось, он не должен был управлять им, потому что у него был старший брат. Но мой дедушка и дядя умерли, борясь друг с другом за право перехода скипетра. Джекис тогда втиснулся в центр внимания, и я предполагаю, что он схватил бразды правления обеими руками.

Изменения должны были испугать маленькую девочку, неподготовленную к тому, что маячило впереди.

— Я сожалею.

Ее улыбка была мягкой, печальной, и внезапно сладкой.

— Спасибо.

Один из монстров просунул ногу между прутьями в попытке толкнуть их обоих к другой стороне, где ждали другие монстры, надеясь схватить. Это было новым движением. Однако он не оценил его, занятый такими приятными успехами с Викой.

Гнев создал маленькие костры в уже горячей крови, их пламя потрескивало и распространялось.

Он схватил монстра за лодыжку и дернул со всей силой. Нога оторвалась от тела, и Соло выбросил отросток через решетки.

Он сразу же пожалел о содеянном. Кровь капала на пол клетки. Хуже того, Соло частично превратился. Его кожа была теперь красной, и показались клыки и когти. Вика должна была бояться…

— У тебя есть лучший друг? — спросила она его, как будто ничто не произошло.

В течение секунды Соло мог только лежать там, уставившись на нее.

— Ты не хочешь обсудить то, что только что произошло?

— Зачем?

— Я просто разорвал… я имею в виду, что просто помог тому существу скинуть двадцать фунтов меньше, чем за секунду.

— Я знаю. Ты спас меня. Снова. Итак, что насчет твоих лучших друзей?

Возможно, она всегда будет его удивлять.

— Джон и Блу. Они мне как братья.

— А что по поводу татуировок на твоих руках?

— Мэри Элизабет и Джейкоб. Мои родители. Они погибли в автомобильной аварии. — Всплеск боли в груди.

— Мне так жаль, — произнесла она с сочувствием в глазах.

— Я отдал бы что угодно, только вернуть их назад навсегда. Или на пять минут, только чтобы сказать им, насколько я любил их и насколько мне жаль, что я так вел себя.

— Я уверена — они знали, как сильно ты их любил.

Он так надеялся на это.

— Я уехал от них в возрасте семнадцати лет, когда узнал, сколько им платили за мое содержание. Я думал, что они делали это ради хороших денег, а не из-за привязанности ко мне. — Поощренный гипотезой доктора Зло. — Но моя мать звонила мне, по крайней мере, раз в день. Сначала я игнорировал ее, но она никогда не сдавалась. Затем мы снова начали говорить, и она сказала, что они поместили все деньги на мой счет. Я чувствовал себя так плохо, так глупо.

— Но, держу пари, она простила тебя сразу же.

— Так и было. — И Соло полюбил Мэри Элизабет Джуди еще сильнее. — Но однажды она не позвонила мне, и я был на… Не мог позвонить ей. Шесть дней прошли прежде, чем я смог добраться до телефона. Она не отвечала. Я вернулся на ферму… и нашел ее и моего отца в их грузовике, прямо в середине их земель, врезавшимися в дерево их тела были на сидениях. — Соло все еще не был уверен, что послужило причиной аварии. Не сломанные тормоза. Не выстрелы.

— Они пробыли там семь дней.

Вскрытие показало, что у отца был сердечный приступ, и это стало причиной аварии, Мэри Элизабет умерла от удара, с её стороны, это послужило причиной большей части повреждений.

— Ох, Соло. Мне так жаль, — сказала Вика опять. Она обхватила его лицо руками, как часто он делал с ней. — Такая потеря… это — ужасно, то что причиняет тебе боль не описать словами.

Да.

— У тебя есть лучший друг? — он спросил, меняя тему прежде, чем сломается. Не желая, чтобы она видела это.

— Я… ну… хммм.

Конечно, есть. Она была такая прекрасная, такая добрая и совершенная. Люди должны были тянуться к ней.

Даже, несмотря на то, что Вика выросла в подобном доме, и такое воспитание могло привести к помутнению рассудка человека. Так было у Джона Бесфамильного.