Уже через несколько секунд толстяк грубо схватил ее за плечо и заставил встать. Его мясистые пальцы были на удивление сильными и буквально вонзились в кожу.

Мужчина дал ей знак, и Равенна, спотыкаясь, покорно последовала за ним. Ребра и рука сильно болели. Помещение с низким потолком, обширное и неухоженное, скудно освещалось одним-единственным факелом. Стены из больших тесаных камней напоминали о подземных этажах старых крепостей. На полу – плотный слой соломы, такой грязной, будто ее не обновляли десятилетиями. Равенна содрогнулась от отвращения, вспомнив, что еще несколько секунд назад сидела на этой заплесневелой влажной массе. Но более всего ее поразила решетка толщиной с руку на окне помещения. Может быть, она в тюрьме? Но почему? За что? Куда она, во имя всего святого, попала?

Толстяк остановился возле решетки и что-то крикнул мужчине на другой стороне. Молодой парень с кривыми ногами и грязной повязкой на голове поспешно снял с пояса внушительное кольцо с ключами и быстро открыл замок на решетчатой двери. Петли жалобно заскрипели, когда толстяк распахнул ее и втолкнул девушку в грязный коридор. Она услышала, как дверь закрылась, а остальные женщины, прильнув к прутьям решетки, стали громко стонать и причитать. Равенна могла лишь предполагать, что они в отчаянии просили освобождения, воды и хлеба.

Так что же с ней приключилось? В освобождение уже не верилось. Похоже, еще несколько шагов, и она окажется в камере пыток или в лапах палача. Безнадежные стенания женщин раздавались за ее спиной, и она готова была заткнуть уши, чтобы не слышать больше их криков.

Толстяк тащил ее по мрачному коридору мимо других камер, не давая ни секунды передышки; худые, грязные руки тянулись им навстречу; казалось, то были руки изможденных и истощенных мужчин и неухоженных детей. Их крики разрывали ей сердце. Как завороженная, брела она за толстяком, пока они наконец не очутились в какой-то камере.

За столом, склонившись над бумагами, сидел мужчина в богатых одеждах и скрипел пером. Не удостоив их даже взглядом, он продолжал работу. Наверное, в этом не было ничего необычного, так как толстяк молчал и терпеливо ждал. Минуты длились вечность, и слышалось лишь поскрипывание пера о бумагу.

Чтобы хоть немного отвлечься, Равенна принялась внимательно изучать мужчину за столом. Он казался на удивление не к месту здесь, в низкой комнате с каменными стенами, деревянным столом и коптящим факелом. Он скорее походил на состоятельного купца, чем на тюремщика. Темные волосы коротко острижены, окладистая борода ухожена. Одежда выглядела опрятной и дорогой. Равенна могла бы поспорить, что жилетка сшита из дорогого шелка.

Бросалось в глаза огромное количество украшений: большие золотые серьги, множество цепочек и почти на каждом пальце – кольца с драгоценными камнями. Далее ее взгляд остановился на скрипящем пере в руке мужчины. Сердце забилось сильнее, во рту пересохло. Он писал слева направо! О нет, только не это…

Тем временем мужчина закончил писать. Было видно, что все происходящее вызывает у него лютую скуку. Однако как только он увидел Равенну, выражение его лица изменилось. Он вскочил с места и обрушился на толстяка с вопросами, сопровождая их выразительными жестами. К своему удовлетворению, Равенна заметила, что его голос звучал все раздраженнее, а толстяк отвечал все тише и тише. Она не понимала ни одного слова, но было похоже, что цыган получает выговор.

Купец взъерошил волосы, вздохнул и вплотную приблизился к Равенне. С удивлением вдыхала она слабый аромат роз, когда он своей рукой проводил по ее волосам и щекам. Молодая женщина испугалась, когда он твердым, но не причиняющим боль движением попытался открыть ее рот, чтобы осмотреть зубы, а потом стал изучать ладони рук и ногти на пальцах рук и, наконец, перешел к ощупыванию тела. Сердце девушки на мгновение замерло. Что ему от нее нужно? Она пыталась понять, что делать? Укусить? Ударить в лицо?

Но вместо того чтобы обороняться, она лишь размышляла об этом. Тело будто не принадлежало ей, она была не в состоянии даже шевельнуться. Однако обратила внимание, что ее платье все еще на ней, хотя местами подол превратился в лохмотья. Это чуть-чуть успокоило девушку. Руки купца скользили по ее бедрам, животу, спине. Не безумие ли? Отвратительный мужчина тискает ее, а она занята мыслями о платье.

Впрочем, следует признать, что прикосновения его не были ни чувственными, ни приятными. Так ощупывают товар торговцы скотом и мануфактурой. И где-то в глубине души у нее шевельнулась мысль, что с ней обращаются как с товаром. Конечно же, так и есть! Этот мужчина – работорговец! Догадка оглушила ее, как удар по голове. С каждой секундой ей становилось хуже. Голоса обоих мужчин зазвучали приглушеннее, перед глазами поплыли черные круги, и она потеряла сознание.

Когда Равенна вновь пришла в себя, она поняла, что лежит на небольшой жесткой кровати. С удивлением села, сбросив на пол тонкую простыню, служившую одеялом, оглянулась. К несчастью, вокруг были не родные стены, но, к счастью, и не та жалкая темница, в которой она пришла в себя в первый раз.

Где же она? Комната была настолько мала, что кроме стола и дряхлых деревянных нар в ней ничего не помещалось. Белые голые стены, каменный светло-коричневый пол, низкий потолок. Может быть, она в келье монастыря? Но на стенах не видно ни распятия, ни иконы.

Ее взгляд упал на маленькое окошко под потолком, через которое пробивался дневной свет. Оно было зарешечено. Похоже, она опять в тюрьме, только на этот раз здесь значительно приятнее. Простыня, которую она подняла с пола, оказалась на удивление чистой. Приятная перемена. А может быть, это все-таки сон? Девушка опустила глаза и увидела черные синяки – отпечатки пальцев жирного надсмотрщика. Она провела рукой по светлым волосам. Нет, все это ей не снилось. И сейчас она знала хоть что-то.

Равенна удивилась тому, насколько невозмутимо воспринимает все происходящее. Она подошла к зарешеченному окну. Оно было настолько мало, что при всей фантазии пролезть через него не представлялось возможным. Равенна подумала, как холодно бывает в каморке зимой, когда туда беспрепятственно проникают снег и ветер. Вздохнув, она опустилась на кровать и обхватила голову руками. Рабы. Рабыни…

Несколько бесконечно долгих минут она пребывала в глубокой задумчивости. Быть может, она бы и уснула, но вдруг услышала тяжелую поступь. Кто-то остановился около двери. Равенна решила, что будет сидеть неподвижно, пока надсмотрщик за дверью не отправится дальше. Увы, все пошло иначе.

Было слышно, как сняли тяжелую задвижку, и дверь со скрипом отворилась. Перед ней стоял тот самый мужчина, который недавно так пристально изучал ее тело. Его сопровождала невысокая худая девочка лет двенадцати с плетеной корзиной в руках. Было заметно, что корзина тяжелая и нести ее для столь худосочного существа было сплошным мучением.

Резким голосом, сквозь зубы мужчина что-то выкрикнул и грубо втолкнул малышку в каморку. Под тяжестью корзины та споткнулась и чуть не упала. Равенна едва успела удержать ее. Она ободряюще улыбнулась вконец испуганному ребенку.

«Что ж, пора выяснить, где я и что со мной!» – подумала девушка, но не успела и рта раскрыть, как услышала голос мужчины. Тот, пытаясь говорить медленно, по-ромейски что-то пытался ей втолковать. Увы, Равенна не была сильна в языке своих далеких предков. Несколько слов, быть может, пара фраз, которым ее научила кормилица, – вот и все, чем она могла сейчас похвастать.

Хотя работорговец говорил медленно, ей не удалось понять и трети. В конце концов до нее дошел смысл сказанного. Девочка должна помочь ей переодеться и привести себя в порядок. Потом работорговец вновь придет за ней. Но куда ее поведут и зачем ей одеваться, Равенна так и не поняла. Она попыталась задать вопрос, но ее усилия оказались тщетными – работорговец успел скрыться за дверью.