– И я вновь стану чужой невестой.

– И я исполню свой долг.

Повисло молчание – Василике почувствовала, как разрывается связь между ней и ее любимым. Тяжесть, все эти дни лежавшая на сердце Василике, исчезла без следа. Глупо было отчаиваться из-за того, что Мирджафар пренебрегает ею. На смену этому глупому детскому чувству пришло другое – настоящая боль, боль от сознания скоротечности их любви. От сознания, что долг возобладает – и чувство станет той жертвой, которую они принесут на алтарь этого самого долга.

Девушка почувствовала, что Мирджафар крепче сжал ее в объятиях. Она откинула хаик и подняла голову в надежде увидеть его лицо, но было слишком темно. Однако темнота не помешала их губам встретиться в страстном поцелуе. Его руки пробрались под одежду Василике и обхватили мягкие груди, а большие пальцы стали ритмичными движениями ласкать набухшие, затвердевшие соски.

– Мирджафар, постой! – тяжело дыша, воскликнула Василике. – Что ты делаешь?

– Я всего лишь хочу доставить тебе удовольствие, любовь моя, – прошептал он ей в ухо. Желание нарастало в нем, и он подумал, что мог бы овладеть ею прямо здесь и прямо сейчас. – Твое тело так послушно отвечает на мои ласки, я хочу, чтобы ты испытала наслаждение, даже если мне сейчас оно недоступно. Иди ко мне, любовь моя, я хочу чувствовать, как твое тело содрогается от страсти.

И Василике отдалась на волю желания, превратившего ее тело в раскаленную лаву, колыхавшуюся в одном ритме с движениями его пальцев и языка, ласкавшего ее рот изнутри. Ритм ускорялся до тех пор, пока не произошел неизбежный взрыв, а потом все началось сначала, и Мирджафар прекратил эту сладостную пытку только тогда, когда ее тело стало не в силах отвечать на его ласки.

Когда буря, бушевавшая внутри нее, утихла, Василике обратила внимание на то, что больше не слышит рева ветра. Мирджафар отшвырнул одеяло в сторону и встал во весь рост, жадно глотая воздух. Пораженная Василике увидела, что буря закончилась – воздух стал свежим и чистым, а солнце висело в небе, как красный шар. В природе снова воцарились мир и спокойствие.

– Поднимайся, красавица…

Мирджафар возвышался над ней, словно башня.

– Буря прошла, но всем нужен отдых – и нам, и животным. Счастье, что непогода не застала нас вдалеке от воды. Эти места я отлично знаю – тут хорошо.

– Когда нет бури…

– Когда нет бури, – подтверждая, кивнул Мирджафар.

Василике не могла не согласиться. Она сделала всего несколько шагов, но почувствовала, что ее шатает. Принца уже не было рядом, а вдалеке слышался его зычный голос.

«Мне надо обдумать его слова… Надо вновь привыкнуть к мысли о расставании… Мне надо подумать…»

– Идем, – окликнул ее вернувшийся Мирджафар и протянул ей руку. Теперь Василике увидела, что за ним стоит Джабира с тяжело нагруженной корзиной.

– Куда ты меня ведешь? – с недоумением спросила Василике. Они уходили все дальше от остальных в глубь оазиса.

– Люди могут обойтись без меня, они разбивают лагерь, – объяснил Мирджафар. – А я знаю, что тебе было бы приятно искупаться после бури. Я покажу вам с Джабирой укромный уголок, где вас никто не увидит. Я вас посторожу.

Джабира шла рядом с Василике, тяжело дыша и обливаясь потом, сгибаясь под своей ношей. Она то и дело искоса бросала взгляды то на Василике, то на Мирджафара.

Наконец принц раздвинул заросли кустарника, и у Василике перехватило дыхание от необыкновенного зрелища. Окруженный со всех сторон щедрой растительностью, перед ней лежал маленький овальный водоем, в котором отражались темная зелень и яркие цветы всех возможных форм и оттенков.

Джабира взвизгнула от восторга и стала срывать с себя одежду. Потом она томно потянулась и намеренно неторопливо вошла в воду. Наконец ей представился случай продемонстрировать Мирджафару свое соблазнительное тело. Она была уверена, что хрупкая красота Василике померкнет на фоне ее пышных форм, а шейх не преминет сделать сравнение в ее пользу. И пока Василике ошеломленно взирала на это зрелище, не в силах шевельнуться от смущения, Джабира без тени стыда принимала вызывающие позы, чтобы привлечь к себе внимание господина.

Мирджафар сидел на берегу и, слегка нахмурившись, наблюдал за представлением, которое разыгрывалось перед его глазами. До этой минуты он считал Джабиру ребенком и лишь теперь осознал, что она вполне созревшая женщина, готовая к тому, чтобы взойти на ложе мужчины, и страстно желающая этого. Он с некоторым усилием оторвал взгляд от обнаженного юного тела и взглянул на Василике, которая все еще стояла неподвижно, не делая никаких попыток присоединиться к Джабире.

– Я уже не раз имел возможность видеть раздетую женщину, – с усмешкой напомнил он. – Давай же, Василике, окунись. Смотри, как наслаждается Джабира.

– А ты, как видно, наслаждаешься, глядя на нее, – не удержалась от колкости Василике.

Мирджафар опять рассмеялся.

– Звезда моя, неужели ты ревнуешь?

– Конечно, нет! – с жаром возразила Василике.

Ни за что на свете она не призналась бы в том, что действительно ревнует. Не вызывало сомнений, что женщины всегда были для него легкой добычей. Неужели он действительно спал с Джабирой? Василике встряхнула головой, прогоняя эти мысли.

Наконец она решилась. Купание было роскошью, которой она не могла пренебречь, и она была благодарна Мирджафару за то, что он привел ее сюда, отложив более важные дела. Слишком многое связывало их, чтобы разыгрывать из себя чопорную недотрогу. Василике стала неторопливо раздеваться, с удовольствием подставляя тело прохладному ветерку и взглядам принца. Переступив через шелковый халат, соскользнувший с ее плеч, она направилась к воде.

Мирджафар, затаив дыхание, смотрел на ее хрупкое тело, укрытое лишь пушистым облаком светлых волос. Никогда еще Василике не представала перед ним вот так – в лучах заходящего солнца, которые позолотили белую кожу, так что ее тело казалось вырезанным из слоновой кости. Плавное покачивание стройных бедер притягивало его взгляд, он жаждал прижать к себе это нежное тело, слиться с ним воедино. При воспоминании о том, что произошло между ними во время песчаной бури, его желание разгорелось с удвоенной силой. «Но сейчас не время», – сурово приказал он себе. Он мог бы отослать Джабиру… Но пренебречь долгом было нельзя.

Василике, одетая в легкий шелковый халат, в нетерпении мерила шагами тесный шатер. Она ждала, что вот-вот появится Мирджафар. Она видела, каким взглядом он смотрел на нее во время купания, и знала, что он считает минуты до их встречи. Девушка вспоминала, сколь явно обнаружила Джабира свои притязания на Мирджафара и как мало подействовали на него эти уловки, и душа ее была полна любви и благодарности.

Принцесса уже не сомневалась – он любит ее достаточно сильно, чтобы не испытывать влечения к другим женщинам. Она вызвала в памяти блаженство, которое ощущала в его объятиях, выражение, с которым он смотрел на нее, и решила, что ни одна женщина на свете не была любима так, как любима она.

«Пусть это вскоре закончится… Но хоть сейчас я могу побыть просто любимой женщиной?.. Быть может, через годы, томясь в гареме Мустафы, я буду вспоминать каждый из этих дней как лучший в моей жизни…»

Если бы еще научиться не обращать внимания на то, что творит Джабира. Час назад молодая берберка принесла ей ужин. Она небрежно поставила перед ней поднос, окинула ее критическим взглядом и объявила:

– Сегодня я очень понравилась шейху Мирджафару. Ты заметила, что, когда он на меня смотрел, в его глазах горело желание?

– Это только твои выдумки, – твердо возразила Василике, хотя трудно было отрицать, что в глазах Мирджафара мелькнул интерес, когда он увидел обнаженную девушку. – Ты просто попалась ему на глаза, вот и все.

– Хотя мне только два дня назад исполнилось пятнадцать, – гордо проговорила Джабира, – я женщина, искушенная в науке любви. Сегодня Мирджафар снова познает наслаждение в моих объятиях. Ты была для него просто мимолетным капризом.