Огоньки паутинкой замерцали по коже Рафаэля, прежде чем исчезнуть, сливаясь с естественным сливочным тоном его кожи. Часть меня взвыла, что теперь самое время попытаться убежать, со связанными ногами или нет, но я не сдвинулась, когда Рафаэль повернулся и начал идти ко мне.

— Я следующая? — проскрежетала я, удивляясь, что все еще могу говорить после того, чему только что стала свидетелем.

Эти невероятные крылья взмахнули еще раз, а Рафаэль потянулся вниз, разрывая клейкую ленту вокруг моих запястий, как будто это была всего лишь тонкая бумага. Он сделал то же самое с моими ногами; теперь липкое вещество все еще оставалось на моей коже, но ничто больше меня не сдерживало.

— Я уже говорил тебе прежде, Мара; если бы я хотел съесть тебя, я бы сделал это несколько лет назад, — ответил он, и ни одной эмоции не отразилось ни в его тоне, ни в его пристальном взгляде.

Затем он поднял меня на руки, твердо обхватывая меня так, что его прекрасный убийственный рот оказался всего в нескольких дюймах от моего собственного.

Я уставилась на него, едва способная дышать, думая, что, если бы мое сердце билось хоть немного быстрее, оно разорвалось бы.

— Но теперь ты знаешь, кто я, поэтому понимаешь, чем я в действительности питаюсь, — прошептал он, прежде чем слегка коснуться своими губами моих.

Затем воздух вокруг нас всколыхнулся, когда его крылья взмахнули вверх и снова опустились, поднимая нас в это темно — фиолетовое небо. Безжизненное тело Эштона осталось лежать под нами на земле.

В моменты, когда я не пыталась справиться с тошнотой от вызывающих головокружение падений и подъемов, я заметила сквозь проблески, что эта сфера похожа на нечто среднее между Антарктидой и Большим каньоном, за исключением другого цветового решения. Ряды кристаллических образований — или их минеральных аналогов — усыпали землю, покрытую ручейками, этим синеватым песком и чем — то, что напоминало лес деревьев перекати — поле.

К моему облегчению казалось, что мы были единственными людьми в небе. Если бы я увидела еще летающих Падших, то я, скорее всего, тут же упала бы в обморок.

Рафаэль был Падшим. Доказательство этого поднимало нас в воздух черт знает куда, однако этот факт все еще с трудом укладывался у меня в голове. Падшие предположительно были древними существами столь испорченными, что они были высланы в средние измерения, потому что ни высшие, ни низшие не захотели принять их.

Они, как говорили, оставались малочисленными, потому что пожирали своих детей. Я даже слышала, что сам вид Чистокровок появился лишь потому, что Падшие были настолько неразборчивы в связях, что им не удалось уничтожить все свое потомство прежде, чем их стало достаточно, чтобы сформировать свою собственную расу демонов.

Чистокровки позже скрестились с людьми, что привело к появлению Частичных, но к тому времени родословные были изменены настолько, что моя раса оказалась способна выжить, не пожирая чужую сущность.

Если история Падших была правдой, сейчас я должна была быть парализована от ужаса.

Но по необъяснимым причинам этого не было. Руки Рафаэля крепко обхватывали меня, но не с небрежной, причиняющей боль силой, которую использовал Эштон, и узел горького отчаяния, который поселился у меня в животе с того момента, как я очнулась в реке, ослабился, превратившись в возбужденный трепет.

Рафаэль мог бы отплатить мне за то, что я усыпила его, но я не чувствовала себя в опасности быть убитой. Правда, это было моей первой мыслью, когда я увидела его крылья, но если бы Рафаэль хотел меня убить, все, что ему нужно было сделать — просто отпустить. С этой высоты я просто забрызгаю землю, став неразличимой вязкой кучкой.

Внезапно Рафаэль устремился вниз, отчего мой желудок подскочил так, что я очень обрадовалась, что давно ничего не ела. Кто знает, как отреагирует Падший, если я перепачкаю рвотой все его крылья? Я могла и не находиться в неизбежной смертельной опасности, но проверять удачу тоже как — то не хотелось.

Сквозь щелки зажмуренных глаз я видела, что мы направляемся прямо в большую кристаллическую гору. Пока шли секунды, я все ждала, что Рафаэль отклонится, но он продолжал лететь по прямой линии, а его крылья рассекали воздух, пожирая расстояние между нами и этим огромным прочным препятствием.

— Рафаэль… — начала я, постукивая его по груди.

Его губы изогнулись, но он полетел лишь быстрее. Мое постукивание превратилось в безумные удары, когда между нами и этой кристаллической башней оставалось меньше ста ярдов. Что с ним такое? Не было похоже, что гора сама решит сдвинуться с нашего пути!

— Рафаэль! — орала я, сжавшись и готовясь к неизбежному столкновению…

В последнюю секунду он отклонился, унося нас в боковую трещину, которую я не заметила, пока мы в ней не оказались. С этого момента я не открывала глаза, решив, что это будет более мудрым планом действий, иначе ему придется очищать свои темно — серые крылья не только от рвоты.

Спустя еще несколько резких поворотов и наклонов, все движение остановилось, и я почувствовала что — то твердое под своими ногами. В течение долгого момента я просто стояла там, задыхаясь и пытаясь успокоить свой зловеще грохочущий живот.

— Пожалуйста, скажи мне, что в этой горе есть врата в мой мир, и именно поэтому ты принес меня сюда, — произнесла я, когда почувствовала себя достаточно спокойной, чтобы говорить.

— Нет.

Я открыла глаза, встречая его пристальный взгляд цвета кобальта.

— Нет — нет врат? Нет — ты не за тем принес меня сюда? Или нет — ты мне не скажешь?

Он пожал плечами, освобождая меня из своего захвата.

— В любом случае ответ все еще «нет», — ответил он упрямым тоном.

Я выпрямила спину. Хорошо, я задолжала ему извинение — а в действительности даже несколько, плюс огромные слова благодарности за то, что он убил Эштона — но если бы он не крутился рядом и не лгал бы мне с самого начала, я бы не пришла ко всем этим неверным выводам.

— Я должна вернуться в свою сферу, — сказала я, пытаясь казаться благоразумной. — Есть некоторые проблемы, которые я должна решить…

— Они подождут, — произнес он, выделяя каждое слово, в то время как его брови с вызовом приподнялись.

Безрассудство заставило меня забыть, что я должна использовать к нему милый очаровательный подход. Я толкнула его в грудь, двигаясь вперед, пока пальцы наших ног почти не коснулись друг друга.

— Я должна вернуться, потому что только так я смогу помочь очистить твое имя, поэтому, может быть, ты захочешь… уфф!

Рафаэль поднял меня и забросил к себе на плечо, как мешок картошки. Я закричала бы, но он сделал это так неожиданно, что у меня перебило дыхание.

— Поставь меня! — выдавила я, пиная его так сильно, как только могла.

— Нет, — спокойно ответил он, удерживая меня лишь одной рукой. — Теперь ты никуда не пойдешь, пока я не скажу тебе все, что должен сказать.

Со своего положения, с его крыльями, укрывающими меня, я видела лишь его великолепные мускулистые ноги, пока он шагал по проему, похожему на длинный холл.

Затем он остановился как раз в тот момент, когда я увидела проблеск другой пары ног впереди, но они определенно были женскими. Я попыталась развернуться, чтобы увидеть, кому принадлежат эти ноги, но Рафаэль снова начал идти, толкая меня назад.

— Рафаэль, — потребовал ясный голос. — И что же ты делаешь с этой женщиной?

— Несу ее насиловать к себе в комнату, мама, — кратко ответил он.

У меня чуть челюсть на пол не упала в равной степени и от его слов, и от эбеновых крыльев женщины, которые я мельком увидела, когда Рафаэль поворачивал за угол. Когда он еще раз повернул, перед моими глазами не оказалось больше ничего, кроме стен.

Теперь мне придется бороться не с одним Падшим, а с двумя. Я была так обманута, и не только тем путем, который обрисовал в общих чертах Рафаэль.

— Ааа, тогда увидимся позже, — ответила она абсолютно незаинтересованным голосом, усиливая мою веру в неприятные слухи, которые я слышала об их расе.