Это же надо, стоило увидеть Башню по телевидению и начали вертеться в голове такие мысли. Но эта работа закончена, хотя и не забыта. Все–таки часть жизни.

Гарри, донесся голос жены из гостиной, где там мое пиво?

Умолкни, ответил Гарри, я думаю.

От каждой стройки что–то остается в памяти, например, такие морозные зимние дни, что можно было зад отморозить, или несчастье с тем здоровенным поляком, который упал с лесов и разбился всмятку, или тот парень, которого задавило в метро по дороге домой. Такие вещи застревая в мозгах, факт, и временами припоминаешь, как это было.

Например, случай с поляком Гарри с самого начала подозревал, что его кто–то толкнул; слишком уж он был упрям. Гарри доставляла удовольствие мысль, что на свете каждый такой засранец получит свое.

Тот тип, что погиб в метро, совсем другое дело, хотя он и надоел до смерти со своими вопросами, зачем все эти изменения, которые шли непрерывно, и останься он в живых, кто–нибудь его карканье мог принять всерьез. Теперь Гарри казалось, что кому–то крупно повезло, что его вовремя убрали. Теперь Гарри многое видел по–иному.

Кому–то, но не Гарри. У Гарри были подписанные извещения на изменения, которые он мог показать, если кто спросит, почему они полностью исключили один контур защиты, и, насколько Гарри известно, извещения были подлинными. Гарри не задавал лишних вопросов. Только идиот сам подставляет шею.

Но кому–то в самом деле повезло, что тот парень упал под поезд в метро. Упал? Гарри знал, как легко в толпе столкнуть под колеса кого угодно. Возможно, здесь не просто везение, возможно, кто–то сообразил, что лучше обезвредить парня, пока он не наделал неприятностей. Такова уж людская натура, и Гарри ни на йоту не усомнился, что кто–то мог избрать этот путь, чтобы спасти себя.

Гарри! Иди сюда! Смотри, что делается! Гарри вздохнул и вышел из кухни.

Я же тебе говорил, не трогай телевизор. Если твоя пресловутая Клара Хесс так хороша… он запнулся и уставился на огромный экран.

Камера как раз давала крупным планом облако дыма из вершины здания, и голос комментатора говорил:

Не знаем, что это значит, но послали туда нашего корреспондента, вот он идет. Что происходит, Джордж? Этот дым… все в порядке?

Гарри закричал через комнату:

Разумеется, нет, черт возьми, как может быть все в порядке? Где–то что–то горит и нужно срочно выяснить, где, и заняться этим.

Он сел, но спинку кресла не откинул.

Что же это такое, дьявольщина!

Похоже, что на этот раз ты что–то проглядел, ядовито заметила жена.

Да замолчи ты, язва тебе в печенку!

Они молча наблюдали, как подъезжают пожарные машины, как по площади разворачивают шланги, как из дверей вестибюля валит дым.

Невидимый Джордж, запыхавшись, вернулся к телефону:

Горит на четвертом этаже. Мы только что получили сообщение. Есть признаки того, что мог быть поджог…

«Это к лучшему», подумал инспектор и отдышался.

Значит, был поджог, да? И с тем, что заложили в стены, нет ничего общего. И с ним тоже. Он откинулся в кресле и вдоволь отхлебнул пива. Улыбнулся.

Такой пожар может наделать много бед, сказал он. Его голос звучал авторитетно, выражения тщательно подобраны. И вообще, в Башне все так предусмотрено, что должны погасить пожар в мгновение ока. Там есть автоматические противопожарные системы и противопожарные двери, а вентиляция отводит дым, он пожал плечами. Все это одно баловство.

«Час семейных развлечений» уже почти кончился, сердито сказала жена. И пиво ты мне так и не принес. Нечего сказать, джентльмен.

О Господи, сказал Гарри и встал с кресла.

В кухне достал из холодильника банку пива, но потом передумал, взял ещё одну и обе открыл. Допил полупустую банку тремя большими глотками и вернулся в кресло.

Там все ещё полно дыма, сказала жена. Почему бы это, если в твоей Башне все так здорово устроено?

Он машинально взял банку с пивом и как следует приложился к ней.

Нам стоит завести два телевизора. Тогда ты сможешь смотреть, что хочешь, а я… тоже, что хочу. Что скажешь?

Господи Боже, ответил Гарри, ты вообще не знаешь, сколько стоит такой цветной телевизор, из–за которого ты мне всю плешь проела? А тот вояж на Флори который ты выпросила зимой? Думаешь, мне некуда деньги девать?

Я ведь только сказала, что будь у нас два телевизора, ты смог бы смотреть бейсбол и смотреть футбольные матчи, а я…

А ты свою Клару, как там её, Герц, что ли, сказ Гарри, притом целую неделю, день за днем, с понедельника до пятницы.

Картинка на экране вдруг задрожала, и запрыгала, стала тишина. Потом откуда–то издали донеслось глухое «бум–м».

Господи, сказал Гарри, что это? Комментатор ошарашенно заметил:

Неизвестно, что случилось. И потом: Но вам сообщить, что земля содрогнулась, и будь я во Вьетнаме, то сказал бы, что начался обстрел. Господин начальник! Господин начальник! Можете нам сказать, что случилось?

Микрофон теперь передавал выкрики толпы, возбужденный гул, как будто зрители были полны радостно ожидания.

Что это было, Гарри?

А я откуда знаю? Видно, кто–то взорвал бомбу. Ты же слышала.

Наступившее смятение сменила реклама. Наконец комментатор сказал:

Это заместитель начальника пожарной охраны Браун, дамы и господа, и он, возможно, объяснит нам, что случилось.

К сожалению, мне нечего сказать, по крайней мер пока, ответил Браун. Знаем только, что внизу, в силовой подстанции на одном из ярусов подвала произошел взрыв. Здание обесточено. Внизу два трупа, возможно, была диверсия. Ну вот и все. Браун пожал плечами.

А вспомогательные генераторы, спросил Гарри. Что со вспомогательными генераторами, а? Комментатор спросил:

Что это значит, если здание обесточено? Не горит свет?

Не ходят лифты? Не работают кондиционеры? Полный капут?

Да, на сей момент именно так. А теперь прошу меня извинить…

Когда Браун отвернулся, сильный микрофон поймал разговор Уилла Гиддингса и Ната Вильсона, стоявших рядом.

Если бы пробой, как раз говорил Гиддингс, то почему он не ушел в землю? Для чего заземление? Ведь в проекте все было предусмотрено, провалиться мне на этом месте!

Разумеется, голос Ната звучал устало. Все это он слышал уже не в первый раз. Значит, кто–то что–то сделал не по проекту.

Голоса исчезли. На экране появилась реклама бульона для собак.

Гарри! жена уже почти кричала. Гарри, ради Бога, что случилось? На тебе же лица нет!

Гарри попытался поставить банку с пивом на столик у кресла. Но не попал. Банка упала на пол, пиво потекло на ковер. Но этого никто не заметил.

Что с тобой, Гарри? Только, ради Бога, не молчи!

Гарри облизал пересохшие губы. К горлу его подступила тошнота. Как это могло случиться? Он глубоко вздохнул. Наконец ответил тихо и зло:

Замолчи, замолчи наконец! Свой проклятый цветной телевизор ты уже получила, так? И свой вояж на Флориду тоже? Он помолчал. Так вот, и не забывай об этом.

16. 43–16. 59

Губернатор устало проговорил:

Ладно. Сейчас нам ничего не остается, как ждать.

Если тебя везут на казнь, то радуйся, что хоть едешь, начал Джейк Петере, но потом покачал головой и добавил: Куда вы, Бент?

Я обещал сообщить всем о нашем положении. Фрэзи начал:

Ради всего святого! Мы вообще не знаем, так ли плохо, как они говорят. Так подождите хотя бы, пока узнаем.

Гровер! Голос губернатора стал грозным, улыбка обнажила зубы в волчьем оскале. Я им обещал! И собираюсь сдержать обещание. Он помолчал. К тому эти люди имеют такое же право знать правду, как и вы. Он опять помолчал. Даже большее, потому что никто из них не имеет ничего общего с происшедшим.

А я имею? спросил Фрэзи. Послушайте, Бент

Вот, что нам предстоит выяснить, ответил губернатор. Посмотрел на Бет Ширли: Вам не стоит идти со мной.

Ну уж нет, ответила она.

Сквозь окна из тонированного стекла все ещё проникало достаточно света, но персонал все равно разыскал и зажег новые свечи, разместив их по всему залу.