«Невинные дети, — думала она, глядя на Мадди, развалившуюся на диване и уткнувшуюся носом в книгу, и на Тео, который что-то бренчал на пианино. — Почему эту невинность должны были украсть так быстро и так страшно?»

Она сжала руку Эли. Чтобы подбодрить его и собраться с силами самой. А потом переступила порог.

Пилар оторвала глаза от своего рукоделия. Хватило одного взгляда на мать, чтобы у нее замерло сердце. Она выронила вышивание и медленно поднялась.

— Мама?

— Сядь, пожалуйста. Тео… — Она жестом велела ему перестать играть. — Мадди… Хочу сразу сказать, что с вашим отцом все в порядке.

— Что случилось? — Мадди скатилась с дивана. — С ним что-то случилось! Вот почему он не позвонил. Он всегда звонит вовремя.

— Он ранен, но не сильно. Сейчас он в больнице.

— Несчастный случай? — Пилар подошла и положила руку на плечо Мадди. Девочка попыталась вырваться, но Пилар только усилила хватку.

— Нет, не несчастный случай. В него стреляли.

— Стреляли? — Тео быстро встал из-за пианино. У него стало горько во рту от страха. — Не может быть. Это ошибка. Кому понадобилось в него стрелять?

— Его отвезли прямо в больницу, — продолжила Тереза. — Я говорила с его лечащим врачом. Ваш отец чувствует себя хорошо. Согласно бюллетеню, его состояние не внушает опасений.

— Послушайте меня… — Эли шагнул вперед и взял за руки Мадди и Тео. — Мы бы не стали вам говорить, что все в порядке, если бы было по-другому. Я знаю, вы испуганы и взволнованы. Мы тоже. Но врач выразился очень определенно. Ваш отец силен и здоров. И скоро полностью оправится.

— Хочу, чтобы папа вернулся. — У Мадди дрожали губы. — Хочу, чтобы он был дома.

— Он вернется сразу же, как только выйдет из больницы, — сказала ей Тереза. — Я распоряжусь. Маделин, как по-твоему, отец любит тебя?

— Конечно.

— Ты можешь себе представить, как он волнуется за тебя и твоего брата и как это волнение мешает ему выздороветь? Ради него ты должна быть сильной.

Когда зазвонил телефон, Мадди вихрем кинулась к нему.

— Алло! Алло! Папочка? — По ее лицу текли слезы, тело била крупная дрожь. Однако она шлепнула Тео, когда тот попытался отнять у нее трубку. — О'кей… — У девочки сорвался голос, и она повернулась к Терезе. — О'кей, — повторила Мадди, провела рукой под носом и судорожно вздохнула: — Поняла. А пулю тебе отдадут?

Она слушала голос отца, но не сводила глаз с кивавшей ей La Signora.

— Ага, Тео здесь. Он толкается. Можно, я его стукну?.. Слишком поздно, — после маленькой паузы ответила она. — Я уже его стукнула. Ага, передаю.

Она сунула брату телефон.

— Ты сильная молодая женщина, — сказала ей Тереза. — Отец бы гордился тобой.

— Пусть он вернется домой, ладно? Пусть только вернется! — Мадди бросилась в объятия Пилар и заплакала.

Голова раскалывалась от боли, но боль в сердце была сильнее. Не обращая внимания на то и другое, она заняла свое место за письменным столом.

Невзирая на возражения Эли и Пилар, Тереза позволила детям присутствовать на экстренном совещании. Она все еще оставалась главой семьи Джамбелли, а они имели право знать, за что стреляли в их отца.

Имели право знать, что это сделал ее родственник.

— Я говорила с Дэвидом, — начала она и улыбнулась его детям. — До того как пришел врач и заставил его отдыхать.

— Хороший признак. — София разместилась рядом с Тео. Он выглядел маленьким и беззащитным. — Когда мужчинам больно, они ведут себя как дети. Не могут говорить ни о чем, кроме своих страданий.

— Неправда. Мы стоики. — Тео пытался быть стоиком, но живот его не слушался.

— Как бы там ни было, — продолжила Тереза, — если позволит врач, он вернется домой через несколько дней. Тем временем полиция расследует этот случай. Я также говорила с человеком, который ведет следствие.

После короткого, но беспрекословного приказа она получила отчет, подписанный лейтенантом Де Марко. Тереза сложила руки на папке.

— Было несколько свидетелей. Есть описание нападавшего, хотя и не слишком надежное. Сомневаюсь, что его поймают. Впрочем, едва ли это имеет значение.

— Как вы можете так говорить? — вскочила Мадди. — Он стрелял в моего отца!

Тереза одобрительно кивнула и ответила ей как равной:

— Потому что этого человека наняли и использовали как средство. Чтобы завладеть документами, хранившимися у твоего отца. Это была отвратительная и ошибочная попытка спасти свою шкуру. Там были… разночтения в ряде счетов. С подробностями можно подождать. Благодаря работе Дэвида сегодня стало ясно, что мой племянник выкачивал из компании деньги по поддельному заказу.

— Донато! — У Софии сжалось сердце. — Он крал у тебя?

— У нас. — Тереза уже пережила это. — В тот день он по моему приказу встретился с Дэвидом в Венеции и понял, что его делишки вскоре выйдут наружу. Это было его ответом. Моя семья причинила вам боль, — сказала она Тео и Мадди. — Я глава семьи и отвечаю за эту боль.

— Папа работает у вас. Он делает свое дело. — Живот продолжало сводить судорогой, но Тео терпел, стиснув зубы. — Виноват этот ублюдок, а не вы. Он в тюрьме?

— Нет. Его еще не поймали. Похоже, он ударился в бега. — В голосе Терезы звучало презрение. — Бросил жену, детей и удрал. Я обещаю тебе, что его найдут и он будет наказан. Я позабочусь об этом.

— Ему понадобятся деньги, — вставил Тайлер.

— Кому-то нужно отправиться в Венецию и заняться этим. — София поднялась со своего места. — Я вылетаю сегодня вечером.

— Я не хочу подвергать опасности еще одного близкого мне человека.

— Nonna, если Донато использовал поддельный заказ, чтобы получать по нему деньги, кто-то должен был ему помогать. Мой отец. Это моя родня, — продолжила она по-итальянски. — Такая же, как твоя. И это дело затрагивает мою честь не меньше, чем твою. Ты не можешь лишить меня права искупить вину. — Она испустила глубокий вздох и снова перешла на английский. — Я вылетаю сегодня вечером.

— Черта с два, — мрачно откликнулся Тай. — Мы вылетаем сегодня вечером.

— Мне не нужна сиделка.

— Угу, верно. — Тай встретился с ней взглядом. В его глазах горела стальная решимость. — Джамбелли, это касается нас в равной степени. Если летишь ты, лечу и я. Я проверю виноградники и винодельню, — сказал он Терезе. — Если там что-нибудь не так, я замечу. А в бумагах пусть копаются канцелярские крысы.

Так, подумала Тереза, переглянувшись с Эли. Мы взваливаем свое бремя на молодых.

— Согласна. — Тереза пропустила мимо ушей негодующее шипение Софии. — Твоя мать будет меньше волноваться, если ты полетишь не одна.

— Нет. Я буду волноваться за двоих близких мне людей… Мама, а как будет с Джиной и детьми?

— Их обеспечат. Я не верю в грехи отцов. — Тереза пристально посмотрела в глаза Софии. — Я верю в детей.

Первое, что сделал Дэвид, когда его выписали из больницы, а точнее, когда он выписался сам, — он купил цветы.

Первым букетом Дэвид остался не совсем доволен — он показался ему не соответствующим случаю, поэтому он купил второй, а спустя некоторое время — третий.

Тащить такую уйму цветов по переполненным улицам Венеции, да еще с рукой на перевязи, было нелегко, но он справился. И даже умудрился найти место, где в него стреляли.

Дэвид готовился к этому, но не ожидал, что ощутит такой лютый гнев. Кто-то воспользовался его беспечностью, продырявил его тело сталью, пролил его кровь. И был очень близок к тому, чтобы сделать его детей сиротами.

«Тот, кто задумал его убийство, дорого заплатит за это, — поклялся себе Дэвид, стоя на мостовой, где еще сохранились пятна его крови, и держа здоровой рукой охапку цветов. — Чего бы это ни стоило. И сколько бы времени ни заняло».

Каттер поднял глаза. Хотя сегодня веревка пустовала, но окно было открыто. Он перехватил цветы поудобнее и вошел в подъезд. Как ни странно, подъем по лестнице вымотал его. Ноги дрожали, кожа покрылась испариной. Какой позор! Хватая ртом воздух, он привалился к стене рядом с нужной квартирой.