Это был приказ, согласно которому полк направлялся под Харьков — в один из районов, где в это время разворачивались напряженные сражения.
Короткий митинг. Посадка в эшелон.
Прощай, Азербайджан!
Военная дорога вела полк навстречу новым грозам…
И СНОВА В БОЙ
«Боевая характеристика на командира 9-го гвардейского Краснознаменного Одесского истребительного полка 268-й ИАД 8-й воздушной армии Сталинградского фронта подполковника Шестакова Льва Львовича.
В должности — с августа 1941 года.
Приказ о назначении — от 10.8.41 г.
На Сталинградском фронте — с августа 1942 г.
Ранений и контузий не имеет.
Награжден орденами Ленина, двумя — Красного Знамени, Герой Советского Союза.
Летает на самолетах: УТИ-1, УТИ-4, И-16, ЛаГГ-3, Як-1, Як-7.
Имеет 210 боевых вылетов, 183 часа налета.
С начала войны лично сбил 15 самолетов противника. Тов. Шестаков за время пребывания в дивизии проявил себя требовательным, грамотным командиром полка. Летать любит, систематически выполняет боевые задания, в результате чего приобрел большой авторитет и любовь у всего личного состава. В 1941 году возглавляемый им полк героически защищал Одессу, произвел 6608 боевых вылетов, сбив 94 вражеских самолета.
В полку награждено 181 человек, воспитано двенадцать Героев Советского Союза.
Сам Шестаков в воздушных боях старается навязать врагу свою инициативу, проявляя при этом мужество и храбрость, личным примером прививал эти качества своим подчиненным. На Сталинградском фронте умело организует боевую работу полка, что дает высокую эффективность борьбы с противником.
Каждый воздушный бой тов. Шестаков подвергает тщательному анализу, благодаря чему летчики постоянно совершенствуют свою выучку. В полку тщательно изучается накапливаемый боевой опыт, из которого извлекаются тактические выводы.
На Сталинградском фронте полком сбито 54 самолета. Произведено 738 боевых вылетов. Л. Л. Шестаков, совершив 31 боевой вылет, уничтожил 6 самолетов.
Тов. Шестаков — отличный, смелый и решительный летчик, умелый командир, беззаветно преданный своей Социалистической Родине.
Командир 268 ИАД
Полковник Сиднев.
Ниже этой подписи синим карандашом крупным размашистым почерком написано:
«Хороший боевой командир, отлично летает, много дерется.
Командующий 8 ВА
генерал-майор авиации Хрюкин».
Казалось, слава сама катилась за Шестаковым и его летчиками. Но так подумать мог только посторонний человек, узнавший лишь о конечных результатах боевой деятельности полка.
На самом же деле любой, даже самый незначительный успех давался ценой огромных усилий командира, комиссара, партийных и комсомольских активистов, всего личного состава.
Под Харьков полк прибыл 15 июня 1942 года. Там наши войска как раз потерпели серьезную неудачу, требовалась срочная помощь.
Гитлеровская авиация безраздельно господствовала в воздухе. Немецкое командование, стремясь развить свой успех, в период с 10 по 26 июня одну за другой провело операции на волчанском и купянском направлениях, в итоге чего войска левого крыла Юго-Западного фронта после тяжелых оборонительных боев были вынуждены отойти за реку Оскол.
Волею судьбы 9-й истребительный авиационный полк снова очутился на одном из самых горячих участков фронта.
Это предопределило и возложенную на него боевую нагрузку: драться приходилось без устали, моторы ЛаГГ-3 практически целыми днями не выключались. Над полевым аэродромом Покровское не успевала оседать поднимаемая винтами пыль.
Летали активно, а вот результаты были малоутешительными: счет сраженных врагов почти не увеличивался, а сами потери несли.
Немец вел себя в воздухе нагло, самоуверенно, как бы чувствуя свою полную безнаказанность. Это Шестакова приводило в ярость. Он никак не мог примириться с таким положением, настойчиво искал выход из него.
На соседнем аэродроме стоял полк Героя Советского Союза Н. Герасимова. Он сражался здесь продолжительное время. Шестаков решил вместе с Верховцом навестить его, поговорить с командиром, людьми, обменяться с ними опытом.
В беседе Герасимов нарисовал далеко не утешительную картину.
— Во-первых, — сказал он, — у фашистов здесь впятеро больше самолетов, чем у нас. Техника у них более совершенна. Вы же летаете с пассатижами за голенищами? — обратился он к Шестакову.
— Да, приходится. Кнопку шасси на их выпуск иначе не вытянешь из гнезда, если заест, — ответил Лев.
— Но это еще полбеды. Сковывает нас по рукам и ногам приказ об ответственности за потерю прикрываемых нами бомбардировщиков. Думаешь не о том, как уничтожить врага, а как не допустить его к своим подопечным. Вот и жмешься к ним вплотную, закрываешь их собой… Все это вроде правильно, беречь бомбардировщики надо. Ну, а как быть с нашей инициативой? Ведь без нее — нет истребителя!..
Да, поехали за опытом, а вернулись с хлопотами.
И еще кое-что, о чем рассказал Герасимов, как говорится, ни в какие ворота не лезло. Основным способом действий его полка был «круг» — при встрече с фашистами становятся друг другу в хвост и так охраняют один другого. Это была совершенно непризнаваемая Шестаковым оборонительная тактика. Он всегда и всюду только наступал, навязывал врагу свою волю. А тут — жалкий круг, оборона…
«Если таким методом действовать, — размышлял Лев Львович, — то далеко не уйдем. Однако не сидеть же сложа руки? ЛаГГ-3, хотя и тяжеловат, но сравнительно неплохо вооружен, на нем можно помериться силами с обнаглевшими «мессерами».
— Николай Андреевич, — обратился он к комиссару. — Давай-ка тряхнем стариной, пойдем группой, устроим показательный воздушный бой.
— Пожалуй, это нужно сделать. Только вот что, Лев Львович, надо нам подумать, как лучше организовать руководство боем по радио.
— Я думал над этим, но ведь радио на «лаггах» неважное.
— Все равно надо приучать к нему людей.
— Согласен. У гитлеровских летчиков радио — первое дело. Кстати, надо нам как-то захватить Ме-109, проверить установленную на нем радиоаппаратуру, да и вообще рассмотреть эту птицу вблизи, а если удастся — и в воздухе опробовать.
— Вот и задача определилась на вылет, — сказал Верховец, — провести показательный бой, захватить «мессера».
— Ну, что ж, комиссар, давай готовиться. Подбери ребят покрепче — Серогодского, Королева, Бондаренко, Алелюхина, Головачева…
Услышав две последние фамилии, Николай Андреевич удовлетворенно улыбнулся. За обоих этих летчиков ему пришлось выдержать немалую борьбу. Павлу Головачеву с большим трудом давалось переучивание на ЛаГГ-3. Дело дошло до того, что его могли оставить в запасном полку. Комиссар решительно вступился за него. Командир, знавший, что Верховец почти не ошибается в оценке людей и не умеет от своего отступать, пошел ему навстречу.
Примерно такое же произошло и с Алексеем Алелюхиным. Судя по всему, у молодого летчика начали сдавать нервы, в воздушных схватках он стал допускать грубые ошибки, терять своих ведомых. Шестаков был склонен и к нему применить строгие меры. И тут сыграл свою положительную роль комиссар. Правда, ему было не так уж и трудно переубеждать командира, когда речь шла об Алелюхине и Головачеве — оба хорошо проверенные в боях, с ними пройден большой путь. Лев любил обоих, но были вещи, которые он никому не умел прощать. Такое его качество сослужило неоценимую службу полку: потерять доверие Шестакова — значило потерять все. Кто недооценивал этого — участь его была незавидной, о чем пойдет речь впереди.
