Клара с непреклонностью принялась за работу. События, происшедшие в начале 1919 года, вынудили Клару подвести неумолимые итоги всей своей прошлой деятельности в рядах партии, где совсем недавно «кровавая собака» Носке был ее товарищем… Она всю жизнь сеяла семена социалистической революции в умах и сердцах рабочих и работниц. Семена падали на восприимчивую почву, заранее подготовленную эксплуатацией и обнищанием. Посев при тщательном уходе зазеленел, вырос, всходы заколосились. Когда настало время жатвы, не хватает рук, чтобы убрать урожай и снести его в амбары! В партии не было твердого ядра. Теперь Клара осознала и свою ошибку: ради единства партии, ради неправильно понятого единства, она недостаточно настойчиво требовала открытого размежевания действительно революционных членов партии с реформистами и оппортунистами, составлявшими большинство. Она нередко смазывала противоречия, лишь бы только сохранить единство. Теперь она пожинала плоды того, что некогда превратила единство в фетиш.

Клара внимательно следила за событиями в России. Там тоже шли жестокие бои. Чтобы уничтожить молодую Советскую республику, капиталистические государства оказывали русским контрреволюционерам — белогвардейцам — помощь деньгами, оружием и солдатами. Но во главе Советской республики стоял Владимир Ильич Ленин, деяния которого вызывали у Клары Цеткин глубочайшее восхищение. Республика непреклонно увеличивала свои революционные силы. Ленин и партия большевиков крепко держали в руках власть и руководили борьбой масс. И в час великого подведения итогов огромная разница между ходом русской революции и ходом революции в Германии заставила Клару Цеткин, ученицу Маркса и Энгельса, прийти к исключительно важному убеждению, что Ленин — великий наследник ее великих учителей. Клара перешагнула уже порог старости, но это ей, однако, не помешало так же основательно изучить произведения Ленина, как некогда в юности сочинения Карла Маркса и Фридриха Энгельса.

Несколько позже, в марте 1919 года, Клара Цеткин порвала с НСДПГ. Перед своим выходом из партии она сурово свела счеты с руководителями НСДПГ. Почему они отказались от поставок продовольствия, предложенных молодой Республикой Советов? Те пытались объяснить свое поведение ссылкой на голод и нищету русского пролетариата. Клара не признавала избитых и пустых отговорок и дала этим горе-руководителям урок международной солидарности.

— Взять у терпящего нужду брата последний кусок хлеба, которым он готов поделиться, и в лучшие времена воздать ему за его дар — тоже проявление международной солидарности, — сказала Клара.

Эта речь была началом вызвавшего сенсацию разрыва Клары Цеткин с НСДПГ. В своем публичном заявлении она писала: «Положение вещей таково, что я открыто заявляю: дальнейшее пребывание вместе с правыми в НСДПГ для меня невозможно. Я поставлена перед необходимостью самым резким образом провести разграничительную линию между ними и мною. Почти сорок лет борюсь я за осуществление социалистических идей. Какой бы старой я ни была, — а мне, вероятно, осталось жить недолго, — я все же хочу это время, пока у меня есть еще силы, сражаться на той стороне, где чувствуется живая жизнь, а не там, откуда на меня глядят бессилие и разложение. Я не хочу, чтобы на меня, пока я жива, веяло дыханием политической смерти…»

Клара Цеткин сдержала свое слово. До последнего дыхания стояла она в боевых рядах партии, которая борется за счастливое будущее человечества: в рядах молодой Коммунистической партии Германии и в рядах Коммунистического Интернационала.

Сразу же после вступления в Коммунистическую партию Клара Цеткин, испытанный борец «Союза Спартака», была избрана в состав Центрального Комитета.

Еще совсем молоденькой девушкой она без всяких колебаний «сожгла корабли своего буржуазного прошлого».

А теперь, уже в преклонном возрасте, Клара Цеткин так же решительно и безоговорочно порвала с социал-демократией. В юности ей помогли правильно ориентироваться на новом поприще работы Маркса и Энгельса, в старости ей помогают найти верный путь произведения Ленина. И она, не жалея трудов, упорно и неустанно изучала сочинения Ленина. Клара поняла, насколько никчемными становятся все самые прославленные теоретики II Интернационала, когда сравнишь их с Лениным. Из работ Ленина она узнала, что капитализм не находится больше в стадии расцвета. Обуреваемый безумной жаждой завоеваний и добычи, он прогнил до основания и достиг в империализме своей последней стадии.

Новые взгляды оказали плодотворное влияние на неутомимую деятельность Клары в рядах КПГ. Она опять занималась работой среди женщин. Кларе тяжело было сознавать, что ей не осталось ничего иного, как начинать сначала то, чему она отдала всю свою жизнь. Перед тем как выйти из НСДПГ, она беседовала с очень многими социалистками, разоблачала предательскую роль лидеров социал-демократии, вскрывала допущенные ими ошибки и указывала на несостоятельность этой партии. Однако в новую, Коммунистическую партию вместе с Кларой вступило лишь небольшое число женщин. Но Клара не потеряла мужества. Не зная передышки, она агитировала и проводила большую работу, чтобы организовать в рядах только что созданной партии надежные и активные женские группы. Она ездила по всей Германии, разъясняя пролетаркам цели коммунистического движения и вскрывая недостатки Веймарской республики[39]. Клара всегда показывала своим слушательницам сомнительную ценность преподнесенного им подарка — «равноправия» женщин. Это «равноправие» было таким же формальным, как и вообще вся демократия в буржуазной республике.

Правда, для Клары Цеткин новые законы о женском «равноправии» имели, несомненно, одну положительную сторону: наконец-то и ее кандидатуру можно было выставить на выборах в рейхстаг. В возрасте шестидесяти трех лет она впервые выступила как кандидат на собраниях избирателей. В своих предвыборных речах Клара все время настойчиво и убедительно показывала немецким рабочим, что Великая Октябрьская революция всегда должна служить им ярким примером в их борьбе. Бичуя вождей германской социал-демократии, она обвиняла их в том, что они то и дело всаживают нож в спину революции. Рабочие тоже видели это каждый день собственными глазами. Кайзер сбежал в Голландию, однако его подручные — генералы и помещики, хозяева биржи и рудников — по-прежнему держали в руках бразды правления. Изменилась только вывеска, а сущность осталась та же.

Обстановка, сложившаяся в Германии, внушала многим настоящим коммунистам отвращение к их собственной родине. Они признавались Кларе, что хотели бы отправиться в Россию, чтобы принять участие в социалистическом строительстве и в борьбе с интервентами. Клара Цеткин не любила распространяться о своих личных переживаниях. Но когда таких высказываний становилось все больше и больше, она на III партийном съезде обратила свою речь в адрес этих товарищей; «…Поверьте мне, что я хотела бы давно быть в России, меня тянет туда всей душой. Почему же я остаюсь здесь? Я стыдилась бы бежать из Германии, где революционное движение развивается недостаточно быстрым темпом. Именно здесь нужно с удвоенной, удесятеренной энергией бороться за революцию….» Клара остается на родине, хотя уже многие годы, «душой стремясь в желанную страну», она обращала взоры на восток Европы. Сперва надо в Германии выполнить свой долг!

Как только Клара Цеткин и еще один товарищ с мандатами первых депутатов КПГ вступили в рейхстаг Веймарской республики, тотчас же его зал стал трибуной убеленной сединами коммунистки. Первую свою речь она обратила к широким массам, через границы стран, к людям всех национальностей — вдохновенная поборница и глашатай тех «десяти дней, которые потрясли мир»

Наконец наступил день, когда Клара, как делегат Коммунистической партии Германии, смогла отправиться в желанную страну — страну Великой Октябрьской революции, — чтобы принять участие в работе конгресса Коммунистического Интернационала. Правда, там еще продолжались жестокие бои Красной Армии с русскими и иностранными контрреволюционерами. Это не испугало Клару. Она была очень рада, что будет вместе с русским народом в тяжелое для него время, в самый разгар борьбы. В августе 1920 года Клара отважилась на сопряженную с большими трудностями поездку. Она испытывала такое нетерпеливое и радостное чувство, словно ехала на родину.