— В связи со своеобразными задачами клуба, — рассказывала Клара Цеткин, — в нем собираются исключительно женщины, женщины различных горных и степных народов Закавказья, исповедующих ислам. Яркий электрический свет падает на разноцветные, богато расшитые одежды и прозрачные покрывала, не скрывающие лица…

Когда Клара через переводчицу попросила собравшихся в клубе женщин рассказать о своей прошлой жизни, одна из мусульманок горячо воскликнула:

— Какова была наша жизнь до революции? Отец продавал нас, словно молодых ягнят, едва мы достигали десяти, двенадцати лет, а то и раньше. Муж избивал нас палкой или кнутом, когда ему вздумается… Ему хотелось морить нас голодом — и мы голодали. Он отнимал у нас возлюбленнейшую дочь, которая была утешением наших взоров и поддержкой для наших слабеющих рук. Он продавал ее, как некогда покупал нас самих… У какого судьи мы могли искать правосудия? Но как все изменилось теперь! Как благодатная гроза, пришла революция! Советская власть издала новые законы. В них записано, что мы являемся такими же людьми, как и мужчины, и что мы так же свободны и обладаем всеми правами, как и они. Никто нас не спрашивает, кому из великих пророков мы поклоняемся: Магомету, Моисею или Христу. Вечная благодарность советской власти!

Это говорили в клубах мусульманки Кларе Цеткин. Правда, еще только единицы из них осмеливались нарушить восточные обычаи и прийти на публичное собрание. В Батуме на огромном митинге Клара заметила много женщин в чадрах. Один оратор за другим горячо и страстно говорили об успехах, достигнутых советской властью, но среди выступающих не было ни одной женщины. Потом все же какая-то мусульманка с закрытым чадрой лицом вышла из толпы и пробралась вперед к трибуне. Она попросила слова. Поднявшись на кафедру, она решительным движением сбросила чадру. В зале раздались крики удивления и возмущения. «Впервые, — писала Клара Цеткин, — в Батуме, в общественном месте появляется женщина без чадры… Это производит невероятное, неописуемое впечатление… Многие из носящих чадру женщин срывают ее. Каждый чувствует, что выступление этой женщины является актом открытого восстания против обычаев и догм, порабощающих восточную женщину». Клара Цеткин повсюду наблюдала, как вчерашние рабыни уже сегодня «собираются под знамена Советов и Коминтерна». И она испытывала огромную радость и чувствовала себя счастливой. Здесь, в Стране Советов, больше никто не будет оспаривать у женщин их прав. Они представляют собой большую силу, на них тоже опирается новое государство.

На обратном пути в Москву, когда за окном вагона блестело море и мелькали темные силуэты пальм, Клара Цеткин позволила себе немного помечтать. Ее мысли устремились к тому, теперь уже недалекому, времени, когда в советских республиках воплотятся в жизнь прекрасные слова Ленина о равноправии женщин: «Каждая кухарка должна уметь управлять государством».

Все чаще возраст и болезни препятствовали Кларе Цеткин целиком и полностью справляться с многочисленными задачами, стоявшими перед ней в Германии. Нередко полный упадок сил вынуждал ее по целым месяцам оставаться в Советском Союзе, а на восьмом десятке жизни великого борца за социализм Советская страна стала ее второй родиной.

Клара не давала недугу окончательно свалить себя. Она принимала активное участие в работе президиума исполкома Коминтерна, по-прежнему выполняла функции генерального секретаря Международного женского секретариата, неутомимо работала в Международном обществе помощи революционерам (МОПР), председателем которого она была, писала многочисленные статьи для пролетарской печати. Но, несмотря на эти разнообразные задачи, она всегда помнила о своем долге немецкой коммунистки. Она постоянно, как только позволяло ей здоровье, предпринимала стоившие много сил поездки из Советского Союза в Германию, чтобы выполнить обязанности депутата рейхстага и на огромных предвыборных собраниях наглядно показать рабочим всю опасность фашизма и призвать их под знамена партии.

Клара никогда не забывала о пролетарской молодежи. В 1926 году, в день десятилетней годовщины Иенской молодежной конференции, старая коммунистка приветствовала молодежь и одновременно указала ей на ее обязанности.

Тогда, весной 1916 года, молодые революционеры окончательно порвали с социал-демократией и уже несколько дней спустя, 1 мая, под руководством Карла Либкнехта вышли на демонстрацию против империалистической войны. Именно они составили потом ядро Коммунистического Союза Молодежи.

На огромных собраниях в Рурской области и в берлинском Люстгартене[46] Клара Цеткин предупреждала немецких рабочих о коричневой опасности. Теперь она призывала и молодежь встать сплоченными рядами против всех врагов рабочего класса, и прежде всего против фашистов.

Это не первые предупреждения, с которыми Клара Цеткин обратилась к рабочему классу своей родины. Еще в 1922 году в Москве, на Всемирном конгрессе Коминтерна она, характеризуя политическое положение, сказала: «Только революционная борьба немецких пролетариев может помешать тому, что Германия будет втянута в кровавый вихрь империалистической войны Антанты против Советской России».

Клара своевременно распознала зловещую роль, которую играл фашизм в угрозе всеобщему миру.

С озабоченностью и тревогой наблюдала она, как надвигался фашизм в Италии и в Германии, и называла его «последним арьергардом» помещиков и биржевых магнатов. По всей Германии устремились в ряды фашистов не только разные потерпевшие банкротство субъекты, проходимцы, авантюристы, но и рабочие, обманутые позорным предательством лидеров социал-демократии. С тех пор как на полях сражений отзвучал последний выстрел, фашистские главари только и мечтали о войне и реванше, точно так же, как и немецкие помещики, стальные короли н биржевые магнаты, которые видели в фашистах самый подходящий Инструмент для осуществления своих гнусных планов. Поэтому-то они огромными денежными суммами и вскармливали «германскую национал-социалистическую рабочую партию». Еще в апреле 1923 года на конференции фабрично-заводских комитетов Рейнланд-Вестфалии раздался громкий предостерегающий голос Клары Цеткин. Она заклинала всех рабочих отбросить в сторону все различий мировоззрения и партийной принадлежности и совместно бороться против грозящей беды:

«Фашизм означает опасность для человечества быть втянутым в новую мировую войну, которая по своим размерам и своему варварству оставит далеко позади жестокости, мерзости и преступления, пережитые нами во время мировой империалистической войны.

Никаких проявлений слабости, никаких уступок! Надо с самого начала повести решительную борьбу с фашизмом. Дело идет не только о скромных достижениях, добытых в результате упорной и долгой борьбы, дело идет о самой жизни. Борьба с фашизмом крайне необходима. Если вы не сразите врага, то враг сразит вас, сразит насмерть. Мужчины и женщины всех профессий, всех политических и профсоюзных течений, всех социальных и религиозных убеждений, объединяйтесь на борьбу с фашизмом и опасностью войны!»

Рабочие, женщины, молодежь — все они хорошо слышали клич Клары, но еще не понимали всей серьезности ее предостережений и ее призыва к единодушной борьбе всех трудящихся против фашизма.

Тем временем в буржуазной Веймарской республике одно правительство сменялось другим. Каждая новая избирательная кампания стоила громадных денег. Кто же оплачивал столь дорогостоящий предвыборный ажиотаж еще немногочисленной и лишенной каких-либо средств фашистской партии? Этот вопрос Клара неустанно задавала рабочим. И сознательные пролетарии находили правильный ответ: капиталисты финансируют нацистскую партию и этим создают себе в Гитлере, «фюрере» фашистов, услужливого ставленника! Невзирая ни на что, Клара разоблачала перед общественностью истинную задачу коричневых банд, которая заключалась в том, чтобы «самыми крайними средствами» защищать капитализм от коммунистов и революции, потому что Коммунистическая партия под руководством Эрнста Тельмана крепла с поразительной быстротой и оказывала все большее влияние на немецких рабочих. Они с каждым годом видели все отчетливей, что руководители социал-демократии, вступив в сговор с классовым врагом, предали германскую революцию за иудино вознаграждение в виде министерских кресел и почетных титулов. А германский парламент? Смехотворная говорильня — не больше! Даже неопытные в политическом отношении люди не принимали его всерьез. По всей Германии множились зловещие предзнаменования, возвещавшие о приближении смертельной опасности. Но, несмотря на это, трудящиеся еще не прониклись призывом Клары к созданию единого фронта, о чем беспрестанно, даже будучи тяжело больной, писала она в пламенных статьях и брошюрах.