Тай-цзун сказал:
— Действительно, «без гуманности и справедливости нельзя использовать шпионов». Как может обычный человек сделать это? Если Чжоу-гун[110], обладавший величайшей справедливостью, уничтожил своих родственников, то что же говорить об одном посланнике? Ясно, что сомневаться не в чем.
* * *
Тай-цзун сказал:
— Армия любит быть «хозяином» и не любит быть «гостем». Она любит быстроту, а не затягивание. Почему?
Ли Цзин сказал:
— Армию используют тогда, когда нет другого выхода, поэтому какой же толк в том, чтобы быть «гостем» или долго сражаться? Сунь-цзы говорит: «Когда припасы возят далеко, простой народ разорен». Это — истощение «гостя». Он также сказал: «Люди не должны призываться дважды, припасы не должны возиться трижды». Это [происходит] из опыта пагубности затягивания войны. Когда я сравниваю и взвешиваю стратегическую мощь хозяина и гостя, появляется тактика превращения гостя в хозяина, а хозяина— в гостя.
Тай-цзун спросил:
— Что вы имеете в виду?
Ли Цзин сказал:
— Грабя и захватывая припасы у врага, превращаешься из гостя в хозяина. «Если можешь сделать так, чтобы сытые стали голодными, а отдохнувшие усталыми», тем самым превратишь хозяина в гостя. Поэтому армии не предписано быть хозяином или гостем, медленной или быстрой, она лишь внимает движению, неизменно обретая ограничения и тем самым принимая форму.
Тай-цзун сказал:
— Были ли подобные случаи у древних?
Ли Цзин сказал:
— В древности Юэ напало на У двумя армиями, одна слева, другая справа. Когда зазвучали горны и барабаны и ударили в наступление, У разделило свои войска, чтобы противостоять им. Тогда средняя армия Юэ скрытно перешла через реку. Не ударяя в барабаны, она внезапно напала и разгромила армию У. Вот случай превращения гостя в хозяина.
Когда Ши Лэ сражался с Цзи Чжанем, армия Чжаня пришла из далека. Ши Лэ отправил Кун Чана с передними войсками вперед, чтобы наблюдать за войсками Чжаня. Кун Чан отошел, а Чжань стал наступать, преследуя его. Тогда Ши Лэ ввел в сражение спрятанные по обеим сторонам в засаде войска. Армия Чжаня потерпела жестокое поражение. Это пример превращения уставших в отдохнувших. У древних было много таких случаев.
* * *
Тай-цзун сказал:
— Были ли железные «ежи» и рогатины созданы Тай-гуном?
Ли Цзин сказал:
— Да. Но они использовались для сопротивления врагу, и только! Армия ценит подчинение людей и не желает противостоять им. В «Шести секретных учениях» Тай-гун обсуждает оснащение для обороны и отражения нападения врага, а не используемое в наступлении.
Книга III
Тай-цзун сказал:
— Тай-гун утверждал: «Когда пехота вступает в сражение с колесницами и конницей, она должна воспользоваться выгодами холмов, могильных курганов, оврагов и ущелий». К тому же Сунь-цзы сказал: «Местность, подобная изломам Неба, холмы, погребальные курганы и старые укрепления не должны быть заняты армией». Что скажете об этом?
Ли Цзин сказал:
— Успешное ведение войны зависит от единства сердец. Единство сердец основано на запрещении знамений и устранении сомнений. Если у полководца будет что-нибудь, в чем он сомневается или чего он боится, его чувства будут поколеблены. Когда чувства поколеблены, враг воспользуется трещинами, чтобы напасть. Поэтому в охране лагеря или защите местности все зависит от человеческих усилий! Такая местность, как обрывистые склоны, глубокие ущелья, овраги, проходы с высокими стенами, «природные темницы» и заросшие земли не подходят для человеческих дел. Поэтому военные стратеги избегают вести туда войска, чтобы не дать врагу получить выгоду. Холмы, погребальные курганы и старые укрепления— это не отрезанная местность и не опасные места. Если мы получили их, это будет выгодой, поэтому как же может быть правильным развернуться и оставить их? То, о чем говорил Тай-гун, это самая сущность военных дел.
Тай-цзун сказал:
— Я думал, что среди орудий силы нет более устрашающего, чем армия. Если собирать армию выгодно для человеческих дел, как можно— ради того, чтобы избежать дурных предзнаменований — сомневаться? Если в будущем любой из полководцев не предпримет нужных действий из-за инь и ян или роковых знаков, вам следует приструнить и обучить его.
Ли Цзин дважды поклонился в знак согласия, сказав:
— Я вспоминаю, что «Вэй Ляо-цзы» гласит: «Желтый Император удерживал их добродетелью, но наказывал [злых]. Это относится к [самим] наказаниям и добродетели, а не к выбору и использованию благоприятных сезонов и дней». Поэтому с помощью «Дао хитрости» нужно заставить [войска] следовать им, но нельзя позволять войскам знать об этом. Последующие полководцы увязли в таинственных способах и поэтому часто терпели поражения. Нельзя не предостеречь их. Мудрые наставления Вашего величества следует распространить среди всех полководцев.
* * *
Тай-цзун сказал:
— Когда армия разделяется и соединяется вновь, в каждом случае важно, чтобы действия были правильными. Согласно записям о делах древности, кто преуспел в этом?
Ли Цзин сказал:
— Фу Цзянь командовал армией в миллион человек и был разбит у реки Фэй. Вот к чему приводит то, что армия может соединиться, но не способна разделяться. Когда У Хань усмирял Гун-сунь Шу[111], он отправил войска со своим помощником Лю Шаном, которые расположились лагерем в двадцати ли. Гунсунь Шу пошел вперед и напал на У Ханя, и когда Лю Шан выступил, чтобы соединиться с У Ханем в наступлении, Гунсунь Шу потерпел жестокое поражение. Такого результата можно достичь, если армия разделяется и может соединиться вновь. Тай-гун сказал: «[Войско], которое желает разделиться, но не может — это армия, пойманная в ловушку; войско, которое желает соединиться вновь, но не может— это одинокая армия.
Тай-цзун сказал:
— Да. Когда Фу Цзянь впервые приобрел Ван Мана, он знал, как вести войну и затем занял срединную равнину. Когда Ван Ман умер, Фу Цзянь потерпел сокрушительное поражение[112], было ли это поражением «армии, попавшей в ловушку»? Когда император Гуан-у-ди назначил У Ханя, армия управлялась не издалека, и Хань смогла усмирить землю Шу. Разве это не означает, что армия не попала в положение, называемое «одиноким войском»? Исторические записи о приобретениях и потерях достаточны, чтобы служить зеркалом для десяти тысяч поколений.
* * *
Тай-цзун сказал:
— Я полагаю, что тысяча глав и десять тысяч фраз [военных учений] не превосходят одного положения: «используй разные методы, чтобы заставить совершать ошибки[113].
После долгого молчания Ли Цзин сказал:
— Правда. Это так, как вы мудро сказали. Обычно, на войне, если враг не ошибется, как может наша армия победить его? Это можно сравнить с шахматами, когда два противника равны по силам. Как только один допустит ошибку, ничто не сможет спасти его. Поэтому и в древности, и теперь победа и поражение проистекают из единственной ошибки, что же говорить о том, когда ошибок множество?
* * *
Тай-цзун сказал:
— Являются ли на самом деле нападение и оборона одним? Сунь-цзы говорил: «Когда кто-либо умело нападает, враг не знает, где обороняться. Когда кто-либо умело обороняется, враг не знает, где нападать». Он не говорил о ситуации, когда враг наступает на меня, и я тоже наступаю на врага. Если мы занимаем оборону, и враг также в обороне, если и в нападении, и в защите наши силы равны, какую тактику следует выбрать?
