Элизабет, чувствуя себя глупо, быстро отвела взгляд и прочистила горло.

– Не волнуйтесь, все в порядке, – пробормотала она. – Просто очень смешно, что вас зовут Айвен, потому что…

Она осеклась. Что она собиралась сказать? Рассказать незнакомцу, что у ее племянника галлюцинации? Несмотря на советы из Интернета, она все еще не была уверена, что его поведение можно считать нормальным.

– Ну, это долгая история. – Она махнула рукой, показывая, что тема закрыта. – Чем вы занимаетесь, Айвен, если, конечно, вы не против таких вопросов?

Теплый кофе наполнил ее привычным ощущением спокойствия. Она почувствовала, что возвращается к жизни, выходит из комы грусти.

– Думаю, Элизабет, можно сказать, что я занимаюсь тем, что завожу друзей.

Она понимающе кивнула:

– Как и все мы, Айвен.

Он задумался над ее словами.

– И как называется ваша компания?

В его глазах зажегся огонек.

– Это хорошая компания. Я очень люблю свою работу.

– «Хорошая компания»? – Она нахмурилась. – Мне это название незнакомо. Она располагается здесь, в графстве Керри?

Айвен подмигнул:

– Она располагается повсюду.

Элизабет подняла брови:

– То есть это международная компания?

Айвен кивнул и сделал большой глоток молока.

– А с кем работает ваша компания?

– С детьми, – быстро ответил он. – Кроме Оливии: она работает с пожилыми людьми. Но я работаю с детьми, понимаете, я им помогаю. То есть раньше это были только дети, а теперь, судя по всему, мы расширяемся… как мне кажется… – Он умолк, постукивая ногтем по стакану и хмуро глядя вдаль.

– Очень мило. – Элизабет улыбнулась. Это объясняло молодежный наряд и веселый характер. – Полагаю, когда вы видите никем не занятый сегмент на другом рынке, то стремитесь его занять, не так ли? Расширить компанию, увеличить доходы. Я всегда ищу способы это сделать.

– На каком рынке?

– Я имею в виду пожилых людей.

– А у них есть свой рынок? Здорово. Интересно, когда он работает. Я полагаю, по воскресеньям? Там наверняка можно выбрать несколько славных безделушек, не так ли? Отец моего предыдущего друга Барри часто покупал подержанные машины и приводил их в порядок. Его мама любила покупать занавески и шить из них одежду. Она чем-то напоминала персонажей из мюзикла «Звуки музыки», хорошо, что она тоже живет здесь, потому что, понимаете, каждое воскресенье ей хотелось «забраться на каждую гору»[1], а так как Барри был моим лучшим другом, мне тоже приходилось это делать. Так когда его можно посмотреть? Я имею в виду не фильм, а рынок.

Элизабет почти его не слышала, ее мозг переключился в думающий режим.

– У вас все в порядке? – услышала она добрый голос.

Она оторвалась от созерцания кофейной чашки и подняла глаза. Почему у него такой вид, будто это его действительно интересует? Кто он, этот незнакомец с мягким голосом, в присутствии которого она чувствует себя так спокойно? От огоньков в его голубых глазах у нее по спине пробегают мурашками, его взгляд гипнотизирует, а голос – как любимая песня, которую она хотела бы слушать без конца на полной громкости. Кто он, этот мужчина, сидящий в ее доме и задавший вопрос, который не могли задать даже члены ее семьи? У вас все в порядке? Ну и как? Все ли у нее в порядке? Она покрутила в руках чашку, глядя, как кофе плещется о ее края, будто море об утесы мыса Слихед. Подумав, она пришла к выводу, что, поскольку последний раз она слышала этот вопрос несколько лет назад, наверное, ответ должен быть отрицательным. Нет, у нее не все в порядке.

Она устала обнимать подушки, согреваться только благодаря одеялам и переживать романтические моменты исключительно во сне. Устала ждать, чтобы день прошел побыстрее и наступило завтра. Надеяться на то, что каждый следующий день будет лучше и проще. Но так никогда не получалось. Она работала, оплачивала счета и ложилась спать, хотя толком и не спала. Каждое утро груз, лежащий на ее плечах, становился все тяжелее, и каждое утро ей хотелось, чтобы скорее наступила ночь и она смогла бы вернуться в постель, обнять свои подушки и завернуться в теплые одеяла.

Она посмотрела на доброго незнакомца с голубыми глазами, наблюдавшего за ней, и увидела в этих глазах больше заботы, чем у кого-либо из ее знакомых. Ей захотелось рассказать ему о том, что с ней происходит, захотелось услышать от него, что все будет хорошо, что она не одинока, и что они все будут жить счастливо, и что… Она оборвала себя. Все эти мечты, желания и надежды имели мало общего с реальностью. Нельзя позволять себе увлекаться ими. У нее хорошая работа, и они с Люком здоровы. Больше ей ничего не надо. Она смотрела на Айвена и думала, как ответить на его вопрос. Все ли с ней в порядке?

Он отпил молока.

Ее лицо озарила улыбка, и она начала смеяться, так как у него над губой образовались молочные усы, такие большие, что доходили до носа.

– Да, Айвен, спасибо, у меня все в порядке.

Вытирая рот, он выглядел неуверенным и некоторое время изучал ее лицо. Затем спросил:

– Так вы дизайнер по интерьерам?

Элизабет нахмурилась:

– Да, а откуда вы знаете?

В глазах у Айвена заплясали огоньки.

– Я все знаю.

Элизабет улыбнулась:

– Как и все мужчины. – Она посмотрела на часы. – Не знаю, что там с Сэмом. Ваша жена подумает, что я похитила вас обоих.

– А я не женат, – быстро ответил Айвен. – Девочки, фу-у-у. – Он состроил рожу.

Элизабет засмеялась:

– Простите, я не знала, что вы с Фионой не живете вместе.

– С Фионой? – Айвен выглядел сбитым с толку.

– Мамой Сэма, – подсказала Элизабет, чувствуя себя глупо.

– А, с ней. – Айвен опять скорчил рожу. – Ни за что! – Он наклонился вперед, сидя на кожаном диване, и кожа скрипнула. Этот звук был знаком Элизабет. – Знаете, она готовит ужасное блюдо из курицы. Все портит соус.

Он снова сумел рассмешить ее.

– Очень необычная причина не любить кого-то, – сказала она.

Однако, как ни странно, Люк сказал то же самое, после того как ужинал у Сэма на выходных.

– В этом нет ничего необычного, если вы любите курицу, – честно ответил Айвен. – Курица – моя самая любимая. – Он улыбнулся.

Элизабет кивнула, пытаясь сдержать смех.

– Ну, моя самая любимая птица.

Так вот оно что! Она развеселилась. Люк, похоже, перенял некоторые его фразы.

– Что? – Айвен широко улыбнулся, демонстрируя блестящие белые зубы.

– Вы… – сказала Элизабет, пытаясь успокоиться и сдержать смех. Она не могла поверить, что ведет себя так с человеком, которого совсем не знает.

– Что со мной не так?

– Вы смешной. – Она улыбнулась.

– А вы красивая, – невозмутимо произнес он в ответ, и она с удивлением посмотрела на него.

Она покраснела. Что это он такое сказал? Повисло молчание. Она пыталась понять, стоит ли обижаться на его слова. Люди редко говорили такое Элизабет. Она не знала, как реагировать.

Исподтишка взглянув на Айвена, она очень удивилась, заметив, что он вовсе не выглядит растерянным или смущенным. Как будто говорит такое каждый день. «Мужчины вроде него, наверное, всегда так ведут себя», – цинично подумала она. Он был очень обаятельным. Сколько она ни смотрела на него с притворным презрением, ей не удавалось заставить себя презирать его. Этот чужой человек познакомился с ней меньше десяти минут назад, сказал ей, что она красивая, и все еще сидит у нее в гостиной, как будто он ее лучший друг, и разглядывает комнату, как будто никогда не видел ничего интереснее. Он дружелюбен, с ним легко разговаривать, его легко слушать, и, хотя он и сказал, что она красивая, несмотря на старье, в которое она одета, на покрасневшие глаза и грязную голову, ее это не смущало. Чем дольше длилось молчание, тем отчетливее она понимала, что он просто сделал ей комплимент.

– Спасибо, Айвен, – вежливо сказала она.

– И вам спасибо.

– За что?

– Вы сказали, что я смешной.