В 1924 г., в период правления лейбористов, английская буржуазия и консервативный истеблишмент британских тори рассматривали это правление как прелюдию к красному террору — «катастрофе, при которой в безопасности не будут ни собственность, ни добродетель женщин». Приблизительно в это время (1923) в Британии появилась первая фашистская организация «British Fascisti», основанная внучкой фельдмаршала мисс Линторн-Орман. Эта дама так сформулировала концепцию британских «fascisti»: «бороться с красной революцией, защищать короля и страну <отечество>… противостоять коммунизму, социальному анархизму, атеизму и профсоюзам» — а также, естественно, свободной любви.[1097] Фашисты представляли собой боевые дружины, готовые сражаться за короля и державу в случае гражданской войны. Таким образом, они являлись дополнением к партии консерваторов. По сути, большинство противников парламентаризма и демократии не покидали Консервативную партию; ее членами являлась большая часть этих правых радикалов. Мисс Линторн-Ормен призывала своих избирателей голосовать за консерваторов, но при этом она предупреждала тори, что если они не будут твердо стоять на своих принципах, то на смену им придут именно фашисты.[1098] На практике, однако, тори получали помощь как раз со стороны фашистов — за что открыто благодарили последних на своих собраниях. (Еврей-консерватор сэр Филип Сэссун* выступил как-то с благодарностью и на одном фашистском собрании.)

(* Филип Альберт Густав Дэвид, третий баронет Сэссун (1888–1939) — англ. полит, и гос, деятель.)

Подобные «малые пограничные контакты» между тори-консерваторами и фашистами демонстрирует и заявление в «British Fascist Bulletin», всерьез предлагавшее бороться с безработицей путем снижения налогов: ведь тогда знатные люди (sic: «gentlefolk») смогут нанимать больше прислуги…[1099]

Иллюстрацией связи между тори-консерваторами и британскими фашистами не в последнюю очередь служит и тот факт, что Уильям Джойс (будущий «лорд Хо-Хо» с радио Гитлера) поначалу покинул своих фашистов и некоторое время был активным тори.[1100] В 1934 г. депутат-консерватор (от округа Эйр) Томас Мур хвалил английских фашистов-чернорубашечников, утверждая, что в видах на будущее у «чернорубашечников и их воспитателей — консерваторов», возможно, нет принципиального различия.[1101] Ведь «чернорубашечники имеют то, в чем нуждаются консерваторы: волю к действию». Томас Мур одобрял и применение силы со стороны фашистов, если она была направлена на поддержание порядка. «Мы будем рассчитывать на старый добрый английский кулак», — заявлял фюрер чернорубашечников сэр Освальд Мосли,[1102] — во имя безопасности приличного общества… «Следуя нашей морали…, естественной морали британских мужчин… нам придется вести жизнь атлетов», — торжественно заверял он в своей «Более Великой Британии».[1103]

Свояченица сэра Освальда, Нэнси Митфорд, уже в 1936 г. сочинила настоящий гимн, воспевавший мораль и долг этих «атлетов»:[1104] «Боритесь с помощью гранат и пуль, боритесь с помощью касторового масла**… боритесь с ненавистным пацифистом, бейте его в творожную грудь. Пусть они почувствуют кулак чернорубашечников; пусть они воют о пощаде. Вперед, чернорубашечники Союза, бейте иностранцев. Боритесь и умирайте за Англию и Юнион Джек»***.

(** Политическая полиция Муссолини обычно заставляла противников фашизма в концлагерях пить касторовое масло (вплоть до целого литра) — и потом стоять навытяжку (прим. автора).)

(*** Fight with shell and bullet

Fight with castor oil…

Fight the loathly pacifist

Fight the junket breast,

Make them feel the Jackshirt's fist

Make them howl for rest.

Onward, Union Jackshirt

Foreigners you'll whack.

Fight and die for England

And the Union Jack.)

Исполняться же этот «гимн» должен был на мелодию песни «Forward, Christian Soldiers» («Вперед, христианские солдаты» (англ.)) — а вовсе не на мотив песни немецких национал-социалистов «Es zittern die morschen Knochen…» (Трясутся дряхлые кости… (нем.)).

Освальд Мосли

Через два года можно было констатировать, что консервативный истеблишмент Англии «ведет себя по-джентльменски, пока сохраняется положение, над которым джентльмены способны сохранять контроль. Убийц <«чернорубашечников» Нэнси Митфорд> всерьез введут в дело, лишь когда джентльмены почувствуют, что ситуация ускользает из их рук. <Пока что> во всяком случае, для джентльменов, целесообразно держать убийц в резерве».[1105] Таким образом, к 1934 г. Британский союз фашистов обрел репутацию политического прибежища для хулиганов и бандитов. Респектабельные сторонники Мосли позже признавали, что не знают, как им избавиться от «этих ужасных простолюдинов», которых им «пришлось использовать для достижения власти» (писала Ребекка Уэст). (В Германии сложилась несколько иная ситуация. В 1928 г. там — как предвидел Август Тальхаймер — у людей, не желавших пачкать собственные руки, возникла потребность в «укротителе львов» (чтобы «укрощать массы свистом хлыста»)).

В результате в Англии не существовало официального покровительства фашистским чернорубашечникам, так как они еще далеко не стали последней надеждой власти справиться с внутриполитической ситуацией. В 1937 г. лейбористы сознавали, что они могут в любой момент могут быть использованы консерваторами как резервная сила для борьбы за истеблишмент, против революции.[1106] Такого же мнения придерживалась и британская служба безопасности («М 15»).[1107] Во всяком случае, доподлинно известно, что джентльмены вроде сэра Арчибальда Синклэра поговаривали о фашистском перевороте.[1108] Несомненно, что движению Освальда Мосли симпатизировало значительное число консерваторов — и в его «Январский клуб» в 1934–1936 гг. вступило около двухсот сторонников этой партии (в том числе лорд Ротермир, лорд Ллойд*, посол франкистской Испании, профессор Р. Уилльямс и сэр Чарлз Петри), пусть даже далеко не все из них стали активными членами фашистской партии.

(* Генри Амброз, первый барон Ллойд (1879–1941).), лорд Иддеслей (** Норткот Генри Стаффорд Лоуренс, третий граф Иддеслей (1901–1970).)

Даже крайние антисемиты не отделялись от тори; патриотический экстремизм оставался «в рамках» английской политической системы, поскольку был свойственен британцам. «Мосли потерпел поражение не из-за своих целей, а из-за своих методов», — вспоминал сэр Чарлз Петри в 1950 г.[1109] Мосли не смог пойти дальше из-за британского конформизма, а отнюдь не из-за британского свободолюбия: возглас «хайль» и приветствие поднятой рукой (по-римски) — методы неэффективные в стране, где не принято отличаться от других.

Однако — во всяком случае, в отношении своих целей — британский фашизм больше основывался на автохтонных британских традициях, нежели на континентальном, европейском фашизме межвоенного периода: и эта закономерность была установлена именно английским исследователем Ричардом Терлоу.[1110] Сэр Освальд Мосли совершенно открыто провозглашал лозунг своих фашистов: «Англия превыше всего» («Britain First»).[1111] Для англичан это утверждение звучало как само собой разумеющееся, это был символ веры; и приверженность этому лозунгу отнюдь не означала фашизма… Альфред Розенберг вообще считал, что сэр Освальд не должен был называть свою партию фашистской (в подражание Муссолини)…[1112] С немецкой стороны Эрнст Нольте по праву задавался вопросом: не ведет ли перенесенная в Германию имперская концепция (более Великой Британии) фюрера английских фашистов Мосли к неизбежному требованию силой завоевать себе жизненное пространство?[1113] Поставить такой вопрос — значит ответить на него утвердительно.