Ханс Конрад. «Фюрер и Байрейт». 1936 г.

Георг Шотт. «X. С. Чемберлен, провидец Третьего рейха». 1934 г.

В телевизионной передаче, посвященной результатам исследований британца Майкла Бальфура, показанной в Германии, утверждалось, что истоки идей Гитлера прослеживаются еще в мировоззрении кайзера. Однако в этой передаче ни словом не обмолвились о том, что общим вдохновителем и кайзера, и Адольфа Гитлера не в последнюю очередь явился англичанин Хьюстон Стюарт Чемберлен. Целые отрывки «Mein Kampf» Гитлера, не говоря уже о «Мифе двадцатого века» Розенберга являются переложением «Основ девятнадцатого века» Чемберлена.[737] Именно из этого труда почерпнуты такие идеи, как: примат витального над моральным, селекция, иерархия рас, расовая избранность для мирового господства — другими словами, это была «онемеченная» форма увязки расизма, использующего прием «биологизации», с учением об избранности, имеющим черты теологической доктрины.

Дорис Мендлевич отмечала: «Главные мыслители национал-социализма, такие, как Геббельс, Розенберг, <Дитрих> Эккарт* и <Ханс> Гримм, по сути недалеко ушли от Чемберлена».[738]

(* Эккарт Дитрих (1868–1923) — нем. поэт, теоретик национализма и антисемитизма, один из основателей газеты «Volkischer Beobachter».)

Мендлевич показала, что существенные черты чемберленовских представлений соответствуют главнейшим чертам нацистской идеологии, насколько она представлена в «Mein Kampf» Гитлера и в работах таких идеологов, как Розенберг, Геббельс и т. д.: раса и кровь в качестве важнейших качеств народов (как у Дизраэли); далее — иерархия народов на основе крови и расы; связь расы и (ветхозаветного) особого отношения к Богу, как у «германцев». И — производная от всего этого — претензия на мировое господство. Еврейство же считалось воплощением противоположного принципа.

Мендлевич исследовала высказывания Чемберлена и Адольфа Гитлера и пришла к выводу, что они пользовались практическ одними и теми же формулировками, а их лексикон почти не отличался. Она обнаружила и почти полные параллели, существовавшие между идейным миром образованного буржуа, кабинетного ученого Хьюстона Стюарта Чемберлена и миром «маленького ефрейтора великой войны» Адольфа Гитлера.[739] Чемберлен преклонялся перед Гитлером еще тогда, когда тот был никому не известен (они встречались в сентябре 1923 г., до путча в Мюнхене): «То, что Германия в час величайшей беды порождает для себя некоего Гитлера, доказывает, что она жива; о том же говорят и его <Гитлера> действия».[740] Хьюстон Стюарт Чемберлен уверил будущего «фюрера», что тот представляет собой силу в «космогоническом смысле».[741] Таким образом Чемберлен — с точки зрения национал-социалистов — стал «провидцем Третьего рейха», хотя в «Mein Kampf» Гитлер упоминает о нем лишь мимоходом, утверждая, что официальные власти были «слишком глупы», чтобы научиться у Чемберлена «необходимым вещам».

Однако чтобы претворить подобную (в духе Карлейля) британскую идеологию в немецкую практику, потребовались потрясения мировой войны и социальная катастрофа. Так, в 1925 г. газета «Volkischer Beobachter» оценивала «Основы девятнадцатого века» как «Библию Движения».[742] Ведь Чемберлен материализовал метафизический дуализм, сделав его расовой идеологией, он конкретизировал умозрительные понятия, создав на их основе целую программу действий. «Всех, кто не принадлежит к нам… следует беспощадно растоптать», «финикийский народ… истребить». «Я ненавижу их всеми силами души, ненавижу и ненавижу», — писал Чемберлен о евреях. Он считал, что человек творит добро или зло в зависимости от того, какая кровь течет в его жилах (т. е. в зависимости от происхождения), и потому Чемберлен возомнил, что уничтожение «зла», якобы воплощенного в еврействе, «спасет» человечество. А для этого, разумеется, надо уничтожить всех евреев. Так, в начале 1917 г. он «открыл» немецкому кайзеру, что мировая война — это «война еврейства… за власть над миром». Именно Чемберлен дал теологическую трактовку конфронтации между германцами и евреями, представив ее как апокалиптическую последнюю схватку.[743] В Англии империалистической эпохи — какой бы расизм в ней ни царил — чувство избранности не приобрело столь апокалиптической заостренности. И тем большую готовность вступить в апокалиптическую схватку выразил Байрейт, т. е. наследники «Гибели богов» Рихарда Вагнера.

Но Чемберлен, по своему собственному признанию, был «не вагнерианцем, а байрейтианцем» (1888).[744] Однако при этом о пошел гораздо дальше, чем наследники Вагнера. Хьюстон Стюарт Чемберлен спроецировал на творения Рихарда Вагнера собственные расистские грезы.[745] Враждебность к иудаизму «прежде всего… побудила Хьюстона Стюарта Чемберлена выдвинуть категорическое требование… за исполнение которого взялся Гитлер: уничтожение европейских евреев».[746] Во всяком случае, «именно Чемберлен сумел поставить творчество Рихарда Вагнера и культуру Бай-рейта на службу политическим целям гитлеровской идеологии». Именно книга Чемберлена о Вагнере («Рихард Вагнер». Мюнхен, 1895) стала священным писанием немецких националистов-вагнерианцев.[747] Именно Хьюстон Стюарт Чемберлен возглавил движение, сделавшее «круг Вагнера» подобием «Грааля» гитлеровской «партии спасения», хранителей «чистоты крови».[748] Именно чемберленовская интерпретация Вагнера составляла, по выражению Иоахима Кёлера, едва ли не «сердцевину мировоззрения Гитлера».[749]

Нацисты делали особый упор на то, что именно Чемберлен как «провидец Третьего рейха» выявил тот «армагеддон», который германцы ведут с «ночными альбами» — «хранителями сокровища»,[750] символизирующими еврейство.[751] Именно этот британский вдохновитель Гитлера в ложном свете представил враждебность Рихарда Вагнера к иудаизму и вывел из нее непримиримо-расистский экстремизм убийц. Чемберлен, не считавший евреев людьми, придал мифу почти противоположный смысл по сравнению с тем, что имел в виду Вагнер: тот мечтал о спасении еврейства путем его растворения в универсализме человечества.[752] У Чемберлена же «Грааль», сверкающий лишь для «чистой расы», «больше не имеет ничего общего… с представлениями Вагнера».[753] Интересно, что, выступая против еврейства, сам Гитлер никогда не ссылался на авторитет Вагнера.

В результате Хьюстона Стюарта Чемберлена называли «одним из самых злостных политических клеветников… всех времен» (так считал, например, Куби*.