Евангелие от Фомы (древнейшая версия: 50–е гг.)
Евангелие Эджертона (т.е. Папирус Эджертона 2: 50–е гг.)
Фаюмский фрагмент (50–е гг.)
Оксиринхский папирус 1224 (50–е гг.)
Евангелие евреев (50–е гг.)
Евангелие креста (= ранняя версия Евангелия от Петра: 50–е гг.)
Евангелие египтян (древнейшая версия: 60–е гг.)
Тайное евангелие от Марка (начало 70–х гг.)
Оксиринхский папирус 840 (80–е гг.)
Евангелие от Фомы (позднейшая переделка: 60–е или 70–е гг.)
Собрание диалогов (= ранняя версия коптского гностического трактата «Диалог Спасителя»: конец [?] 70–х гг.)
Апокриф Иакова (датируется первой половиной II века, но содержит традицию, относящуюся к 50–м гг.)
Евангелие назореев (150–е гг.)
Евангелие евионитов (150–е гг.)
Евангелие Петра (150–е гг.)
Кроссан утверждает, что Евангелие от Фомы, Евангелие Эджертона, греческий папирус Vindobonensis 2325, Оксиринхский папирус 1224, Евангелие евреев и Евангелие египтян независимы от новозаветных евангелий, а «Диалог Спасителя» и Апокриф Иакова содержат независимые традиции. Далее, он заключает, что Евангелие Креста, сейчас входящее в Евангелие от Петра, сохраняет рассказ о страстях, послуживший источником для всех четырех новозаветных евангелий. Читатель, будь осторожен: большинство ученых не признает ни столь ранних датировок, ни существования этих гипотетических источников.
См. John Dominic Crossan, The Historical Jesus: The Life of the Mediterranean Jewish Peasant (San Francisco: HarperCollins, 1991), p. 427–434. Даты в скобках — не датировка дошедших до нас рукописей, а предположения Кроссана о времени создания автографов (т.е. оригиналов этих произведений). О предполагаемом Евангелии Креста см.: John Dominic Crossan, The Cross That Spoke: The Origins of Passion Narrative (San Francisco: Harper & Row, 1988).
Заключение Мейера разительно отличается от выводов Кроссана. Все неканонические писания, говорит он, почти ничего не добавляют к нашим познаниям об историческом Иисусе. Вот как он оценивает эти тексты:
В отличие от некоторых ученых, я не считаю, что… «аграфа», апокрифические евангелия… (в особенности Евангелие от Фомы) предлагают нам достоверную новую информацию или аутентичные речения, отличные от содержащихся в Новом Завете. В этих поздних документах мы видим скорее… народные легенды, созданные благочестивым воображением древних христиан, а также спекулятивные мистические системы гностиков… Для ученых — не говоря уж о популяризаторах — вполне естественно хотеть большего, жаждать новых путей к историческому Иисусу. Именно это понятное, но не всегда разборчивое желание, думаю, и приводит в последнее время к высокой оценке апокрифических евангелий… как источников для исследователя. Этот тот случай, когда убеждение порождается желанием; однако само желание — пустая мечта. К добру или к худу, но в поиске исторического Иисуса мы, по сути, прикованы к каноническим евангелиям; подлинный «корпус» наших источников жестко ограничен. Историку тяжело мириться с таким ограничением. Однако обращаться для пополнения четырех новозаветных евангелий к Евангелию от Петра или Евангелию от Фомы — значит обращаться в поисках новых источников не просто к проблематическому, но прямо к невероятному.[6]
Отметим замечание Мейера о «случае, когда убеждение порождается желанием». Именно желание иметь альтернативные источники, вкупе с нежеланием искать серьезные исторические свидетельства их легитимности, привело к положительной оценке исторической достоверности этих неканонических писаний.
Мейер полагает, что «аграфа» (т.е. изречения Иисуса, «не записанные» в Новом Завете) и неканонические евангелия не представляют никакой независимой и ранней традиции — все они в конечном счете происходят из новозаветных евангелий. Он, однако, уточняет, что зависимость здесь не прямая. «Аграфа» и неканонические евангелия отражают знакомство с преданиями новозаветных евангелий из вторых и третьих рук. Их авторы крайне редко цитируют канонические евангелия в их письменной форме. По большей части авторы неканонических евангелий знакомы с устной традицией: однако эта устная традиция порождена письменными евангелиями Нового Завета, носит на себе следы их редактирования и приспособления к аудитории. Вот почему, объясняет Мейер, многие эпизоды неканонических писаний представляют собой комбинации элементов из двух или более новозаветных евангелий.
Неканонические евангелия, говорит он, возникли не ранее, чем во II веке. Следовательно, эти тексты едва ли могут снабдить исследователей надежной и независимой информацией, способной дополнить или даже скорректировать новозаветные евангелия.
БОЛЕЕ ОБЩЕПРИНЯТЫЕ ДАТЫ СОЗДАНИЯ НЕКАНОНИЧЕСКИХ ПИСАНИЙ
Евангелие египтян (120 г.)
Оксиринхский папирус 840 (120 г.)
Евангелие назореев (120 г.)
Евангелие евионитов (120 г.)
Евангелие евреев (140 г.)
Апокриф Иакова (150 г.)
Фаюмский фрагмент (150 г.)
Оксиринхский папирус 1224 (150 г.)
Евангелие от Марии (160 г.)
Евангелие от Петра (170 г.)
Евангелие Эджертона (180 г.)
Евангелие от Фомы (180 г.)
Тайное евангелие от Марка (1960 г.)
Эти датировки приблизительны и во многих случаях представляют собой всего лишь обоснованные догадки. Даты относятся к созданию произведения, а не сохранившихся фрагментов. Воображаемые документы, якобы восходящие к I веку, в список не включены.
Подробнее об этом см.: J.K. Elliot, The Apocryphal New Testament: A Collection of Apocryphal Christian Literature in an English Translation based on M.R. James (Oxford: Clarendon Press, 1993); Wilhelm Schneemelcher, ed.: New Testament Apocrypha у vol. 1, Gospels and Related Writings, rev. ed. (Cambridge: James Clarke, Louisville: Westminster/John Knox Press, 1991).
Что стоит на кону
Едва ли возможно преувеличить важность этого спора. На кону стоит значительный объем материала и его значение для изучения Иисуса. Если Кроссан и его единомышленники правы, то исследование Иисуса бессмысленно и не имеет отношения к истине, пока не включает внимательное изучение неканонических евангелий. Если же прав Мейер, то неканонические евангелия и «аграфа» не обладают для изучения Иисуса особой ценностью. Чрезмерно положительная оценка их значения может привести к искаженному портрету Иисуса, к тому, что ученый начнет «фабриковать» Иисуса в соответствии со своей фантазией. Можно ли сказать, словами многолетнего профессора Нового Завета в Гарварде Хельмута Кестера, что эти писания имеют для изучения раннего христианства «такое же значение», как писания Нового Завета? Верно ли, что они «содержат много преданий, восходящих к временам возникновения христианства»?[7] Чтобы найти ответ на эти вопросы, далее мы рассмотрим внимательно одно, самое известное, неканоническое евангелие.
Неканонические евангелия
Здесь не помешает небольшая историческая справка. До недавнего времени при изучении Иисуса неканонические евангелия в качестве серьезных источников не рассматривались. Три четверти века назад Рудольф Бультман — отнюдь не консервативный библеист — называл эти евангелия и другие аналогичные писания всего лишь «легендарными переделками и дополнениями» канонической евангельской традиции. С этим были согласны почти все его современники. Но сейчас ситуация изменилась.
