Иосиф рассказывает о пророке по имени Иешуа бен Анан, который в 62 г. н.э. начал предсказывать гибель Храма и Иерусалима. Приведем отрывки из рассказа Иосифа об этом иудейском мятежнике:
За четыре года до войны… к тому празднику, когда все иудеи по обычаю строят для чествования Бога кущи… некто Иешуа сын Анана, простой человек из деревни, близ храма вдруг начал провозглашать: «Голос с востока, голос с запада, голос с четырех ветров, вопиющий над Иерусалимом и храмом, голос, вопиющий над женихами и невестами, голос, вопиющий над всем народом!» [Иер 7:34]… Некоторые знатные граждане в досаде на этот зловещий клич схватили его и наказали ударами очень жестоко. Но, не говоря ничего в свое оправдание, ни в особенности против своих истязателей, он все продолжал повторять свои прежние слова. Тогда представители народа… привели его к римскому прокуратору, но и там, будучи истерзан плетьми до костей, он не проронил ни просьбы о пощаде, ни слезы… Когда Альбин — так назывался прокуратор — допрашивал его: «Кто он такой, откуда и почему он так вопиет», он и на это не давал никакого ответа… Альбин, полагая, что этот человек одержим особой манией, отпустил его… Особенно раздавался его голос в праздники… обходя по обыкновению стену с пронзительным криком: «Горе городу, народу и храму!», он прибавил в конце: «Горе также и мне!» В эту минуту его ударил камень, брошенный метательной машиной, и замертво повалил его на землю
(Иудейские древности 6.300–309).
В этом эпизоде мы видим тот же юридический процесс, что состоялся за несколько лет до того над Иисусом из Назарета. Оба входят в Храм. Оба произносят в адрес Храма пророческие угрозы, цитируя строки седьмой главы книги пророка Иеремии, угрожающие Храму разрушением. (Иисус из Назарета цитирует Иер 7:11, Иешуа бен Анан — Иер 7:34). Обоих арестовывают иудейские власти (первосвященники). Обоих допрашивают. Обоих затем передают римскому прокуратору. Обоих допрашивает прокуратор. Обоих бичуют. Единственное различие в том, что Иисуса из Назарета Пилат приговорил к распятию, а Иешуа бен Анана Альбин счел безобидным сумасшедшим.
Итак, в двух эпизодах — один из которых касается самого Иисуса, а другой человека, жившего поколение спустя, — Иосиф воспроизводит ту же последовательность событий, что описана в евангелиях. Выходит, что, с какой стороны не рассматривай евангельский рассказ об аресте Иисуса, его допросах и приговоре, — этот рассказ вполне историчен и заслуживает доверия.
Кроме того, евангелия рассказывают, что римские солдаты насмехались над Иисусом:
А воины отвели его внутрь двора, то есть в преторию, и собрали весь полк, и одели Его в багряницу, и, сплетши терновый венец, возложили на Него; и начали приветствовать Его: радуйся, Царь Иудейский! И били Его по голове тростью, и плевали на Него, и, становясь на колени, кланялись Ему. Когда же насмеялись над Ним, сняли с Него багряницу, одели Его в собственные одежды Его и повели Его, чтобы распять Его
(Мк 15:16–20).
Насмешливое величание Иисуса царем иудейским находит себе близкую параллель в одном из сочинений Филона. Это произошло во время визита царя Агриппы в Александрию: местные жители взяли сумасшедшего по имени Карабас, уличного дурачка, над которым часто издевались, и разыграли целое представление с ним в главной роли. Вот как рассказывает об этом Филон:
…Пригнав несчастного к гимнасию, его поставили на возвышенье, чтобы всем было видно, соорудили из папируса нечто вроде диадемы, тело обернули подстилкой, как будто плащом, а вместо скипетра сунули в руку обрубок папирусного стебля, подобранного на дороге. И вот он, словно мимический актер, обряжен царем и снабжен всеми знаками царского достоинства, а молодежь с палками на плечах стоит по обе стороны, изображая телохранителей. Потом к нему подходят: одни — как бы с изъявлениями любви, другие — как будто с просьбой разобрать их дело, а третьи — словно прося совета в государственных делах. Потом в толпе, стоящей вокруг него кольцом, поднимаются крики; Карабаса величают Марином [«мари» — арам, «господин»] (так у сирийцев зовется господин)
(Против Флакка 36–39).
В других источниках также можно найти инциденты, схожие с издевательствами над Иисусом. Таков рассказ о жестоком и унизительном обращении римских солдат с бывшим императором Вителлием (69 г. н.э.), которого смеха ради возили по тем местам, где ему прежде воздавались почести (см. Дион Кассий, Римская история 64.20–21). В папирусном фрагменте переговоров нового императора Адриана с иудейским посольством, в связи с восстанием иудеев в конце царствования Траяна (115–117 гг. н.э.), также упоминаются насмешки над бывшим монархом: «Павел [говорил] о царе, как его вывели и (издевались над ним?); и Теон зачитал указ Лупа, где приказывалось вывести царя и смеяться над ним» (P. Louvre 68.1.1–7). Плутарх (текст ок. 100 г. н.э.) рассказывает о том, как пираты издевались над пленником, потребовавшим к себе особого отношения, поскольку он римский гражданин. Они нарядили его («облачили в тогу»), воздавали ему различные почести (в т.ч. вставали перед ним на колени), но после этого заставили пройти по доске (Помпеи 24.7–8)[10].
Итак, внимательное и беспристрастное изучение трудов Филона Александрийского, Иосифа Флавия и других поздне–античных источников показывает нам, что новозаветные евангелия дают точные и достоверные сведения о Понтии Пилате и других исторических личностях. Нет серьезных причин полагать евангельские рассказы выдумками, якобы призванными, из апологетических или богословских соображений, представить фигуру Пилата в ложном свете или очернить первосвященников. В евангельских повествованиях содержатся важные сведения, позволяющие нам лучше понять Палестину первого века новой эры.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ В ИЕРУСАЛИМСКОМ ХРАМЕ
На девятнадцатидюймовом фрагменте известняковой плиты содержится предупреждение о том, что язычникам запрещено входить в Храм. Фрагмент был найден в 1935 году с внешней стороны стены, окружающей Старый Иерусалим. Полную версию той же надписи можно найти в Археологическом музее в Анкаре, Турция.
Надпись гласит:
Пусть ни один язычник
Не войдет в освященное место,
За ограду, окружающую Храм:
Всякий, кто будет здесь пойман,
Сам понесет ответственность
За свою смерть.
Возможно, это то же предупреждение, о котором писал Иосиф Флавий:
«На нем [освященном месте] в одинаковых промежутках стояли столбы, на которых на греческом и римском языках был написан закон очищения, гласивший, что чужой не должен вступить в святилище»
(Иудейские древности 5.193–194).
9
Хронологические неувязки и преувеличения
Утерянные «христианства» и тому подобное
В последнее время модными стали разговоры о «христианстве» во множественном числе и об огромном количестве утраченных евангелий[1]. Один из героев романа Дэна Брауна «Код да Винчи» утверждает, что в первом веке имели хождение около восьмидесяти евангелий — что попросту абсурдно. Все еще более запутывается, когда ученые пытаются «состарить» сочинения II века, приписывая их I веку и «доказывая» таким образом, что с самого начала христианство было весьма разнообразно и что для всех этих «христианств» характерны более или менее одинаковые древность, ценность и авторитет. Порой эти игры разума заключаются призывами к публике быть более толерантной и с большей открытостью встречать новые формы христианского опыта. Быть может, это политически корректно — но как насчет корректности исторической? В главах третьей и четвертой мы уже рассмотрели проблемы, возникающие при попытках искусственно «состарить» тексты, приписывая раннюю датировку материалам, носящим на себе все признаки возникновения во II веке, часто ближе к его концу — если не еще позже. Однако некоторые ученые упорно стремятся убедить нас, что эти тексты (возможно, в иных, гипотетических, формах) возникли в I веке и отражают идеи еще более ранние, возможно, восходящие к первому поколению христиан. Но, как мы уже видели, для столь ранней датировки неканонических писаний нет никаких убедительных оснований.
