Якоб взбежал на мост, Китти следом. Их ноги топали по мосту, точно отбойные молотки, отдаваясь гулом вибрирующего металла. Вот они уже на середине моста, осталось совсем немного…

И тут в конце моста возникло из ниоткуда нечто.

Якоб с Китти оба вскрикнули и с разбегу остановились, замерли на месте, налетев друг на друга, отчаянно, инстинктивно пытаясь избежать столкновения с тварью.

Тварь была ростом с человека и держалась так, как будто и была человеком: она стояла на двух длинных ногах, протянув навстречу детям руки с цепкими пальцами. Но это был не человек. Больше всего существо смахивало на мартышку, только очень большую и сильно растянутую в высоту. Все его тело поросло бледно-зеленым мехом, за исключением головы и морды, где мех был темно-зеленым, почти черным. Злобные глаза сверкали желтизной. Существо склонило голову набок и ухмыльнулось, разминая длиннющие руки. За спиной у него, точно хлыст, извивался тонкий ребристый хвост, со свистом рассекая воздух.

На какой-то момент Якоб с Китти остолбенели, не в силах ни шевельнуться, ни произнести хоть звук. Потом Китти вскричала:

– Назад, назад, назад!

А Якоб, ошеломленный, все стоял как вкопанный. Китти схватила его за воротник рубашки и потянула назад. И сама обернулась.

У противоположного конца моста, преграждая собой другой выход, стоял, руки в карманы, с галстуком, аккуратно заправленным под молескиновый жилет, джентльмен в черном костюме. И джентльмен этот ни чуточки не запыхался.

Китти так и застыла, вцепившись в воротник Якоба. Она просто не могла разжать руку. Она смотрела в одну сторону, Якоб в другую. Она почувствовала, как Якоб тоже протянул руку и вцепился в ткань ее футболки. И ни звука – только их частое дыхание да хвост чудовища со свистом рассекает воздух. В небе, громко каркнув, пролетела ворона. Китти слышала, как кровь стучит у нее в ушах.

Джентльмен не спешил заговорить с ними. Он был довольно низенький, но при этом крепкий и плечистый. В центре его круглого лица торчал на удивление длинный и острый нос, который, даже в эти мгновения унизительного ужаса, напомнил Китти стрелку солнечных часов. Лицо незнакомца было совершенно лишено какого бы то ни было выражения.

Стоящий рядом Якоб дрожал как лист. Китти поняла, что он рта не откроет.

– Пожалуйста, сэр, — хрипло начала она. — Ч-что вы хотели?

Последовала длительная пауза. Такое впечатление, что джентльмену было противно с ней разговаривать. А когда он наконец заговорил, его голос звучал чрезвычайно мягко, и это было очень страшно.

– Несколько лет тому назад, – сказал он, – я купил свой «роллс-ройс» на аукционе. Он, конечно, сильно нуждался в ремонте, но, несмотря на это, обошелся мне в значительную сумму. С тех пор я потратил на него гораздо больше денег: поменял кузов, колеса, мотор и, главное, поставил оригинальное ветровое стекло из тонированного хрусталя. В результате моя машина сделалась, наверное, самым лучшим «роллс-ройсом» во всем Лондоне. Можно сказать, это было мое хобби, маленькое развлечение посреди тяжких трудов. Только вчера, после многомесячных поисков, я сумел раздобыть подлинный фарфоровый номерной знак и прикрепил его к капоту. И вот наконец моя машина приобрела завершенный облик. Сегодня я выехал на ней прокатиться. И что же произошло? На меня ни с того ни с сего напали двое щенков-простолюдинов! Вы разбили мне ветровое стекло, из-за вас я утратил контроль над собой; я врезался в фонарный столб, разбил кузов, колеса и мотор, а мой фарфоровый номер разлетелся на дюжину осколков. Моя машина уничтожена. Восстановить ее невозможно…

Он умолк, чтобы перевести дыхание, облизнул губы толстым розовым языком.

– И ты спрашиваешь, что я хотел? Ну, прежде всего, мне любопытно послушать, что вы скажете.

Китти оглянулась по сторонам, пытаясь срочно что-нибудь придумать.

– Э-э-э… Ну, для начала, наверное, «Извините»?

– «Извините»?!

– Да, сэр. Понимаете, это вышло случайно, мы совсем не…

– Это после всего, что вы натворили? После причиненного вами ущерба? Двое зловредных маленьких простолюдинов…

У Китти на глазах выступили слезы.

– Это неправда! – с отчаянием сказала она. – Мы не нарочно разбили вашу машину. Мы просто играли! Мы даже не видели, кто там едет по дороге!

– Играли? В этом частном парке?

– Он не частный. Ну, может, и частный, но это неправильно!

Китти понимала, что этого говорить не следует, но, помимо своей воли, почти кричала.

– Тут ведь никого не было, никто тут не гулял, верно? Мы никому не мешали! Почему же нам сюда нельзя?

– Китти, заткнись! – прохрипел Якоб.

– Немиадес, – сказал джентльмен, обращаясь к обезьяноподобной твари на противоположном конце моста, – не будешь ли ты так любезен подойти на пару шагов поближе? У меня тут есть дело, хотелось бы, чтобы ты с ним разобрался.

Китти услышала негромкое клацанье когтей, почувствовала, как съежился Якоб.

– Сэр, – тихо сказала она, – нам очень жаль, что с вашей машиной так вышло. Честное слово.

– Тогда почему же, – осведомился маг, – вы оба бросились бежать, вместо того чтобы остаться и принять на себя ответственность?

– Пожалуйста, сэр… – тихо-тихо пролепетала девочка. – Мы испугались…

– Ах, как остроумно! Немиадес… Думаю, Черная Молотилка тут будет в самый раз, а?

Китти услышала потрескиванье гигантских пальцев и задумчивый голос:

– А на какой скорости? Эти двое меньше среднего веса.

– Думаю, на достаточно суровой, как тебе кажется? Машина была очень дорогая. Займись-ка.

И волшебник, похоже, счел свою роль в этом деле завершенной. Он развернулся, не вынимая рук из карманов, и, прихрамывая, направился обратно к калитке.

Быть может, они сумеют смыться… Китти дернула Якоба за воротник:

– Бежим!

Лицо у него сделалось мертвенно-бледным. Китти еле разобрала его слова:

– Нет смысла. Мы не сможем…

Он выпустил ее футболку и стоял, безвольно уронив руки. Цокот когтей.

– Повернись ко мне лицом, дитя.

На миг Китти пришло в голову, что можно бросить Якоба и убежать одной. Сбежать с моста, скрыться в парке… Но она тут же устыдилась этой мысли и себя самой за эту мысль. Она повернулась и уставилась в лицо твари.

– Вот так лучше. Для Молотилки предпочтительно поддерживать зрительный контакт.

На обезьяньей роже не было заметно особой злобы – разве что легкая скука.

Китти, справившись со страхом, умоляюще подняла руку:

– Пожалуйста, не обижайте нас!

Желтые глаза расширились, черные губы грустно выпятились.

– Боюсь, это невозможно. Я получил приказ, а именно: подвергнуть вас двоих наказанию с использованием Черной Молотилки, – и я не могу не выполнить его, не подвергнувшись большой опасности. Неужели вы хотите, чтобы меня подвергли Испепеляющему Пламени?

– По правде говоря, я бы предпочла именно это…

Демон дернул хвостом из стороны в сторону, как рассерженная кошка, после чего согнул ногу и почесал внутреннюю сторону противоположного колена длинным когтем.

– Несомненно. Ну что ж, ситуация неприятная для нас всех, не будем же ее затягивать.

И поднял руку.

Китти обхватила Якоба за талию. Сквозь тело и ткань она чувствовала, как колотится его сердце.

В точке перед растопыренными пальцами демона возникло расширяющееся кольцо серого дыма, которое устремилось к ним. Китти услышала, как завизжал Якоб. Она еще успела увидеть красно-оранжевое пламя, бьющееся в центре дымного кольца, а потом ей в лицо ударило жаром, и все потемнело.

– Китти… Китти!

– А?

– Проснись! Пора уже!

Китти подняла голову, поморгала, вздрогнула – и очнулась. На нее нахлынул шум театрального антракта. В зрительном зале зажегся свет, перед сценой опустился большой фиолетовый занавес. Публика распалась на множество отдельных краснолицых людей, медленно пробирающихся между рядами. Волны звука накатывали и бились о виски, как прибой о скалу. Девушка встряхнула головой, чтобы прийти в себя, и взглянула на Стенли, который перегнулся через спинку кресла соседнего ряда и смотрел на нее иронически.