Все перевели взгляд на клерка. Лицо у него сделалось виноватым.

– Он волшебник – или когда-то был волшебником. Пожалуйста, пожалуйста!.. – Его голос потонул в возмущенных воплях. – Выслушайте меня! Он разочаровался в нашем государстве – у него на то есть свои причины, – и стремится свергнуть Деверокса и прочих. Он обладает умениями – и артефактами, – которые помогут нам избежать Морового Заклятия. Кроме того, у него, – мистер Хопкинс выждал, пока в комнате воцарится тишина, – есть ключ от нужной нам гробницы.

– А кто он такой? – спросил Ник.

– Я могу вам сказать только то, что он – один из наиболее видных столпов общества, ученый и знаток искусств. Он водит знакомство со многими из сильных мира сего.

– А как его звать-то? – спросила Китти. – А то все это одни слова.

– Увы, он весьма тщательно скрывает свое имя. Собственно, нам всем не мешало бы поступать так же. Я ему про вас тоже ничего не говорил. Однако если вы согласитесь принять его помощь, он хотел бы встретиться с кем-то из вас, в ближайшее время. Он передаст сведения, которые нам нужны.

– А доверять ему можно? – осведомился Ник. – Может, он нас выдать собирается!

Мистер Хопкинс кашлянул.

– Не думаю. Он уже помогал вам, и неоднократно. Многие из тех советов и намеков, что я вам давал, переданы этим человеком. Он давно уже стремится содействовать нашим целям.

– Я просмотрел хранящиеся в библиотеке документы о захоронениях, – добавил мистер Пенни-фезер. – Они выглядят подлинными. Изготовить такую подделку было бы слишком затруднительно. Кроме того, он уже несколько лет знает о нас, через Клема. Если бы он хотел навредить Сопротивлению, возможность выдать нас была у него уже давно. Нет, я верю тому, что он говорит.

Старик, пошатываясь, поднялся на ноги, голос его сделался хриплым, сдавленным.

– И, в конце концов, это моя организация! И будьте любезны делать то, что я говорю. Какие будут вопросы?

– Вопрос один, – бросил Фред, щелкая финкой, – когда мы приступим к делу?

– Если все пойдет хорошо, налет на аббатство мы совершим завтра ночью. Остается только…

Тут старик осекся и согнулся в три погибели, захлебываясь кашлем. Его сгорбленная спина отбрасывала странные тени на стену. Энн подошла и помогла ему снова сесть. Прошло немало времени, чем он смог говорить.

– Прошу прощения, – сказал он наконец. – Но вы сами видите, в каком я состоянии. Силы мои убывают с каждым днем. По правде говоря, друзья мои, Вестминстерское аббатство – лучший шанс, который мне когда-либо представлялся. Шанс вывести вас всех… к чему-то большему. Это будет новое начало!

«И достойный конец для вас, – подумала Китти. – Ваш последний шанс добиться чего-то ощутимого, прежде чем вы умрете. Я просто надеюсь, что ваша интуиция и в этот раз вас не подведет. Только и всего».

И тут голова мистера Пеннифезера внезапно дернулась в ее сторону, как будто он прочитал ее мысли.

– Остается только встретиться с нашим таинственным благодетелем и договориться об условиях, – сказал он. – Раз уж вы сегодня так энергичны, Китти, именно вы и пойдете завтра с ним встречаться.

Китти мужественно встретила взгляд старика и сказала:

– Хорошо.

– Так вот. – Старик обвел взглядом их всех, одного за другим. – Должен сказать, что я слегка разочарован. Никто из вас даже не поинтересовался, чью же гробницу мы собираемся посетить. Неужели не интересно?

Он одышливо рассмеялся.

– Э-э… И чью же, сэр? – спросил Стенли.

– Гробницу человека, с которым все вы знакомы со школьной скамьи. Полагаю, ему до сих пор уделяется весьма значительное место в программе. Это не кто иной, как Основатель нашего государства, величайший и ужаснейший из всех наших вождей, герой Праги собственной персоной, короче, – глаза мистера Пеннифезер сверкнули в полумраке, – наш ненаглядный Уильям Глэдстоун!

Самолет Натаниэля вылетал из аэропорта Бокс-Хилл ровно в восемнадцать тридцать. Служебная машина должна была прибыть за ним к министерству часом раньше, в семнадцать тридцать. Это означало, что у него имеется около двенадцати часов, чтобы подготовиться к самому важному поручению за все время его короткой карьеры в правительстве: к поездке в Прагу.

Прежде всего, необходимо было разобраться со своим слугой и предполагаемым спутником. Вернувшись в Уайтхолл, он отыскал свободную комнату для вызывания духов и, хлопнув в ладоши, в очередной раз призвал к себе Бартимеуса. Когда демон материализовался, он сменил свой прежний облик пантеры на одну из своих излюбленных личин: темнокожего мальчика. Натаниэль обратил внимание, что на этот раз мальчик был не в своей обычной египетской юбочке – он облачился в старомодный твидовый дорожный костюм, дополненный перчатками, крагами и зачем-то кожаным пилотским шлемом вкупе с очками в поллица, которые были ему велики. Натаниэль нахмурился:

– Можешь снять все это барахло. Ты не полетишь.

Мальчишка сделал обиженное лицо.

– Почему это?

– Потому что я лечу инкогнито, а это означает, что мне вовсе ни к чему тащить через таможню демона.

– А чего, на нас карантин, что ли?

– Чешские волшебники проверяют все прибывающие самолеты на предмет малейших проявлений магии, а уж британский-то самолет они осмотрят особенно тщательно. Ни один артефакт, книга заклинаний или дурацкий демон мимо них не проберется. На протяжении полета мне придется оставаться «простолюдином». А тебя я вызову, только когда прибуду на место.

Мальчишка сдвинул очки на лоб, чтобы была виднее его скептическая мина.

– А я-то думал, что Британская империя заправляет всем в Европе! – сказал он. – Вы же подчинили себе Прагу сто лет тому назад! Как же это вышло, что теперь они вам указывают, что можно, чего нельзя?

– Они нам не указывают. Мы по-прежнему поддерживаем баланс сил в Европе, но официально у нас с чехами сейчас договор. Пока что мы гарантируем, что никаких магических вторжений в Прагу совершаться не будет. Вот почему эта поездка требует деликатности.

– Кстати, о деликатности! – Мальчишка широко улыбнулся и подмигнул. – Я ведь неплохо вел себя сегодня, а?

Натаниэль поджал губы.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну как же, сегодня утром я был настоящий паинька – разве ты не заметил? Я мог бы наговорить твоему начальству с три короба гадостей, однако же сдерживался – а все ради тебя!

– Да ну? А мне показалось, что ты был в своем репертуаре.

– Ты что, шутишь? Я был такой елейный, что с меня едва не капало! До сих пор тошнит, как вспомню это фальшивое смирение. Однако это лучше, чем снова оказаться в Джессикином Скорбном Шаре. – Мальчишка-египтянин содрогнулся. – Но мне-то пришлось подлизываться всего несколько минут! А как это, должно быть, ужасно – заискивать перед ними вечно, как это делаешь ты, и сознавать, что ты можешь в любой момент прекратить эту игру и уйти восвояси – но что у тебя для этого кишка тонка!

– Ты можешь прекратить это прямо сейчас. Твое мнение меня не интересует.

Натаниэль не собирался выслушивать демона – они нередко морочат голову волшебникам обманчивыми истинами, чтобы сбить их с толку. Самое разумное – вообще их не слушать.

– Кроме того, – добавил он, – Дюваль, к примеру, мне не начальник. Я его в грош не ставлю.

– А Уайтвелл что, другая, что ли? Я что-то не заметил особой любви между вами.

– Довольно. Мне пора собираться, а перед отъездом мне еще нужно зайти в министерство иностранных дел.

Натаниэль взглянул на часы.

– Ты понадобишься мне снова через… часов через двенадцать, когда я буду уже в своем отеле в Праге. До тех пор, пока я не призову тебя снова, я связываю тебя узами и оставляю здесь. Сиди в этом круге тихо и незримо для всех разумных существ, пока я не позову.