— Я устала сидеть дома. Давайте пройдемся, — предложила Анна, когда все расположились после чая на веранде.

— Поддерживаете ли вы идею о прогулке, мисс Ховард? — спросил Гарри.

— Да, — ответила девочка, принимая его протянутую руку. — Элси, ты пойдешь?

— Можно было бы ее и не спрашивать! — воскликнула Анна. — Она слишком правильная и не позволит себе ни одного приятного занятия в воскресенье.

— Правда? Я об этом не знал, — Гарри пожал плечами и насмешливо взглянул на Элси. — Что ты имеешь против приятных вещей, мисс Динсмор? Чтобы быть в этом вопросе совершенно последовательной, тебе следовало бы возмутиться против самой себя.

Элси улыбнулась.

— Да простит меня Анна за то, что я скажу, но она немного ошибается. Моя совесть действительно не позволяет мне развлекаться в день Господень, однако она не мешает мне делать очень многие вещи, которые я нахожу приятными.

— Например молиться, читать Библию и ходить в

церковь?

— Да, Анна. Эти занятия для меня действительно

приятны.

— Возвращаясь к сути вопроса: ты пойдешь с нами? — спросила Люси.

— Спасибо, но сегодня нет. И, пожалуйста, не уговаривайте меня. Я не имею права и не осмеливаюсь возлагать решение подобных вопросов на кого-либо, кроме самой себя.

— Тогда, с твоего позволения, мы на короткое время оставляем маму и Герберта развлекать тебя.

«Короткое время» растянулось более, чем на два часа. Миссис Каррингтон ушла в дом еще задолго до возвращения маленькой компании, оставив Элси и Герберта на веранде одних.

Они попели вместе гимны, а затем погрузились в молчаливые размышления. Первым заговорил Герберт. Он все еще лежал на софе, а Элси сидела рядом. Она подняла лицо к небу, в котором сияла полная луна. В мягком серебристом свете Элси казалась удивительно красивой. Ее мысли, похоже, были далеко отсюда. Но когда Герберт тихо прошептал ее имя, она вздрогнула и повернулась к нему.

— Элси, какой это был счастливый день для меня! Какая радость, какое блаженство! Ах, если бы мы всегда могли быть вместе!

— Да, если бы ты был моим братом. Как бы я хотела, чтобы ты был им, мой дорогой Герберт.

— Нет, нет. Мне мало быть твоим братом. Мне хотелось бы быть более близким и дорогим тебе человеком. Элси, если бы ты только согласилась! — Он продолжал говорить быстро и взволнованно. — Ты подумала, что вчера вечером я шутил. Но это не так. Я был серьезен как никогда в жизни. Как ты думаешь, ты сможешь полюбить меня?

— Конечно же, Герберт. Я люблю тебя и всегда любила с момента нашей первой встречи.

— Нет, я говорю не о такой любви. Элси, сможешь ли ты полюбить меня так сильно, чтобы выйти за меня замуж?

— О, Герберт, что это за странная мысль? — спросила, запинаясь, Элси. Даже при лунном свете было видно, что лицо ее пылает. — Ты не представляешь, как удивил меня. Мы, без сомнения, еще слишком молоды для того, чтобы думать о подобных вещах. Папа говорит, что я не должна видеть в себе молодую леди еще три или четыре года. Я еще ребенок. И ты, мой дорогой Герберт, не намного старше меня.

— На шесть месяцев. Но это вполне достаточная разница. Твоему отцу не следует возражать против твоей молодости. Тебе сейчас столько же лет, сколько было твоей маме, когда он женился на ней. А через год мне будет столько же лет, сколько было в то время ему. Твои тети, Луиза и Лора, обе были помолвлены еще до того, как им исполнилось шестнадцать. Для девушек из этих краев нет ничего необычного в том, чтобы выйти замуж до достижения совершеннолетия. Но я знаю, что не стою тебя, Элси. Обрести такую невесту — королевская честь, а я — всего лишь жалкий, ни на что не годный калека. — И он отвернулся, издавая звуки, очень похожие на рыдание.

Доброе сердце Элси было тронуто.

— Нет, Герберт, не говори так. Ты хороший, добрый, благородный парень, достойный любой леди в этой стране, — мягко произнесла она, прикрыв своей маленькой нежной ручкой ему рот.

Он схватил ее ладонь и страстно прижал к губам.

— О, Элси, если бы ты только стала моей! — воскликнул он.— Я был бы самым счастливым человеком на земле.

Взглянув на его бледное, худое, измученное страданием лицо, в его полные страстной мольбы глаза, она подумала о том, каким милым он всегда был. Она совершенно забыла о себе. Забыла обо всем, кроме желания облегчить его страдания, утешить его и сделать его счастливым.

— Только скажи, что любишь меня, дорогая, что ты согласна однажды стать моей! Дай мне маленькую надежду. Если ты не дашь ее мне, то я умру!

— Я люблю тебя, Герберт. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты был счастлив.

— Значит, я могу называть тебя моей! О, дорогая, да благословит тебя Бог за твою доброту!

Но часы пробили девять. Этот звук словно разбудил Элси.

— Мне пора идти спать. Герберт, все будет только так, как скажет папа. Я принадлежу ему и не могу отдать себя никому без его разрешения. Спокойной ночи.

Она быстро высвободила ладонь, которую Герберт все еще сжимал в своей руке, и ушла прежде, чем он успел ей ответить.

А вдруг папа отнесется крайне неодобрительно к тому, что она сделала? Не огорчится ли он? Элси задавала себе эти вопросы с трепетом. Недовольство отца — вот, чего она страшилась больше всего на свете.

Элси готова была уже лечь в постель, как раздался тихий стук в дверь. В комнату вошла миссис Каррингтон.

— Я хочу поговорить несколько минут наедине с твоей юной госпожой, тетушка Хлоя, — сказала миссис Каррингтон, и верная служанка сразу же вышла.

Миссис Каррингтон с любовью обняла Элси, вновь и вновь целуя ее.

— Мое дорогое дитя, как я счастлива! — прошептала она, наконец. — Герберт мне все рассказал. Мой мальчик не смог утаить такие добрые вести от своей матери. Не знаю, что еще могло бы обрадовать меня сильнее. Я всегда питала к тебе материнскую любовь.

Элси была смущена и ошеломлена.

— Я... Я боюсь, что вы... Что он меня неправильно понял. Все будет так, как скажет папа, — запинаясь, произнесла Элси. — Я не могу принимать такие peшения сама. Я не имею права.

— Конечно же, моя дорогая. Это очень правильно. Так и должно быть. В этих вопросах всегда следует советоваться с родителями. Но твой папа любит тебя, и у него не возникнет возражений, когда он увидит, чего хочет твое сердечко. Кроме того, Герберт — достойная пара для тебя. Я говорю так не только потому, что я — его мать. Он благородный, искренний парень, хорошо образованный, красивый, одаренный, с безупречными манерами. Если бы не его болезнь, то он, без сомнения, был бы идеальной парой для кого угодно. Хотя мы и надеемся, что в конце концов он полностью выздоровеет. Но я задерживаю тебя. Я знаю, что твой папа очень строг и щепетилен в вопросе соблюдения его правил. Поэтому спокойной ночи, — поцеловав Элси еще раз, она вышла из комнаты.

Элси опустила голову на подушку. Ее одолевало множество противоречивых мыслей. Было приятно доставить Герберту и его маме такую радость. Как они были счастливы! Элси была уверена, что и Люси также будет рада, узнав, что они станут сестрами. Но вот папа — что он подумает и что скажет? Всего несколько дней назад он напомнил ей о том, что она всецело принадлежит ему. Что никто больше не имеет на нее прав. Когда он произносил эти слова, он так тесно сжал ее в объятиях, что, казалось, противостанет целому миру, если кто-то попытается отобрать у него Элси. Нет, он ни за что ее не отпустит. Но почему-то эта мысль ее ничуть не огорчила. Наоборот, ее сердце начинало радостно трепетать. Ей было так приятно что «дорогой, дорогой папочка» любит и лелеет ее.

Затем она припомнила, как, выразив сострадание к несчастному Герберту, отец сказал, что готов сделать все, что в его силах, лишь бы Герберт был счастлив. Элси снова охватили сомнения: примет он или отвергнет предложение Герберта.

Кэрри и Анне предстояло уехать в понедельник рано утром. Они зашли в комнату Элси, чтобы поболтать на прощание, дожидаясь, пока позовут к завтраку. Так что получилось, что девочки спустились вниз втроем.