— Союзы всегда есть с кем заключать. А потом, возможно, король хочет увидеть единственного оставшегося в живых ребенка покойной королевы. Может быть тысяча разных причин.

Брайан лег на спину на воде и слегка пошевелил ногами.

— За все годы, что я прожил при дворе, не припомню случая, чтобы король Генрих предпринимал что-либо, не служившее в первую очередь интересам государства.

— Неужели на все должны быть политические причины? — раздраженно отозвался Стефан. — Ты так же несносен, как мой любезный братец Анри, который чует запах интриги не хуже, чем моя гончая — запах дичи, — тут Стефан чуть не задохнулся, потому что Мод неожиданно подобрала длинные юбки своего черного платья и туники, открыв взору соблазнительную изящную лодыжку, и побежала по траве прямиком к его укрытию.

Брайан засмеялся.

— Если любопытный нос твоего братца не помог раскрыть тайну короля, то этого уже не сможет сделать никто.

— Что касается меня, — продолжал Стефан, — то сейчас моя кузина находится здесь. И я воспользуюсь случаем, прежде чем она уплывет к следующему мужу.

— О Боже, ты опять берешься за свое! Твои дела с девицами постоянно заканчиваются неприятностями. Послушай, Стефан, одно дело — домогаться леди с сомнительной репутацией или трактирной служанки… но королевская дочь, к тому же твоя кузина! Помнишь прошлогодний случай с женой того барона? Ты едва спасся от мести ее мужа — пришлось удирать через кухню.

Стефан хихикнул:

— Оставив башмаки, штаны и плащ! Как такое забыть! Если бы ты не ждал тогда с лошадьми… — Он притворно содрогнулся, но глаза его пристально наблюдали за Мод.

— Верно. Будь осторожен.

— Не приставай. Если мне понадобится проповедь, я отправлюсь к своему братцу. Анри стал еще более несносным, получив должность аббата Гластонбери. Слышал бы ты его рассуждения по поводу разврата и похоти!

— Представляю себе, — засмеялся Брайан.

Стефан повернулся, усмехаясь товарищу:

— После недавней утраты моя кузина будет скучать в одиночестве, и ей понадобится утешение. У меня есть превосходное средство для тоскующих вдовушек.

— Клянусь честью, теперь я действительно беспокоюсь о безопасности этой леди. Ты неисправим.

Стефан не ответил. Мод исчезла из виду, и он высунул голову из камышей, чтобы посмотреть, куда она ушла. И вдруг увидел всего футах в десяти от их укрытия глядящие на него испуганные дымчато-серые глаза. Лишь на мгновение встретились их взгляды… Стефан почувствовал странную резкую боль в груди, и у него перехватило дыхание, как будто он сорвался с большой высоты. Прежде чем к нему вернулся дар речи, Мод слегка покраснела и побежала по траве назад к лагерю.

— Взгляни, Стефан, ты когда-нибудь видел такое жал кое зрелище? — смеясь, спросил Брайан.

— Что? — Стефан оторвал взгляд от кузины и с удивлением посмотрел на Роберта Глостерского, который стоял на другой стороне узкой реки, укутавшись в одеяло.

Небольшого роста, но крепко сложенный, с копной густых каштановых волос, подрезанных прямо надо лбом по нормандскому обычаю, он был похож на резвого пони с валлийских холмов.

— Зачем ты натянул на себя одеяло? — спросил Брайан, подплывая к Роберту. — Иди к нам.

Роберт сунул ногу в воду и отдернул ее назад.

— Клянусь обедней, вода холодная. — В его голосе послышались мелодичные валлийские интонации — отзвуки особого выговора его матери, дочери вождя, которую король Генрих захватил в плен во время первого похода на Уэльс. — И потом, повсюду люди. Не хочется смущать их своей наготой.

— Подобная скромность сделала бы честь монахине, — сказал Брайан, подмигивая Стефану.

Постепенно приходя в себя от впечатления после неожиданной встречи с Мод, Стефан поплыл за Брайаном, выбрался на противоположный берег и, прежде чем Роберт остановил его, стащил с него одеяло. Громко хохоча, Стефан схватил Роберта за руки, а Брайан — за ноги, и друзья, не обращая внимания на брань и протесты, высоко подняли его и бросили в холодную воду. Роберт вынырнул, отряхнулся, как рассерженная собака, и погнался за Стефаном. Они стали бороться в воде, пытаясь сбить друг друга с ног. Стефан был выше ростом, но Роберт — более плотный, и никто не мог взять верх.

«Так было всегда», — подумал Стефан, пытаясь крепко захватить выскальзывающее тело кузена. Несмотря на то, что они были лучшими друзьями и в равной степени любимцами короля (Генрих женил их на богатых наследницах и наградил землями и властью), они тем не менее постоянно соперничали и, добиваясь королевской привязанности и внимания, состязались в искусстве владения оружием, на охоте и на поле боя. Но незаконнорожденный Роберт не мог считаться претендентом на право наследования трона, и они со Стефаном прекрасно знали, кто в конечном счете окажется победителем.

— А-а-а, теперь мы видим, что приводит в восторг его жену! — кричал Стефан. — Ты не должен прятать свой факел под одеялом! Ему не следует стыдиться своего жеребца, ведь так, Брайан?

— Да, удаль валлийцев хорошо известна, — ответил тот, — они размножаются, как зайцы. Послушай, дружище, у меня есть одна кобыла, которая нуждается в услугах…

Роберт бросился от Стефана к Брайану, и они, отчаянно колотя друг друга, исчезли под водой.

— Господа?

Стефан повернулся и увидел своего оруженосца Джерваса, который поспешно приближался по траве к берегу.

— Король зовет вас, милорды. Его дочь находится на том берегу, и он желает, чтобы вы явились к нему прежде, чем она прибудет в его лагерь.

— Мы видели ее мельком. Передай королю, что мы оденемся и сейчас же придем, — сказал Стефан.

— Приехала моя сестра? — спросил Роберт, выходя из воды. — Почему вы мне не сказали? — Он поспешно выбрался на берег и завернулся в одеяло. — Милая Мод! Представляете, прошло четырнадцать лет! Не могу дождаться, когда наконец увижу ее. — Он побежал вверх по холму.

Стефан с Брайаном выбрались на берег, натянули длинные рубашки и не спеша последовали за Робертом. Туман быстро рассеялся, и открылось чистое голубое небо. День обещал быть ослепительно солнечным: хорошее предзнаменование, как заметил Стефан.

— Веди себя осторожно со своей прекрасной кузиной, — понизив голос, серьезно сказал ему Брайан. — У тебя достаточно побед, сотни раз подтверждавших твою мужественность.

— С этим можно поспорить. — Стефан наклонился, сорвал травинку и зажал ее в зубах. — Разве слава или богатство могут быть чрезмерными?

Брайан улыбнулся.

— Боюсь, ты неисправим. Вот попомнишь, наступит день расплаты.

— Клянусь Богом, ты бываешь редкостным занудой! Я ведь только шучу. Ты что, считаешь меня дураком, который может действовать против своих интересов? — Стефан покривился. — Не бойся, я буду примерным рыцарем. К несчастью, эта госпожа рядом со мной в такой же безопасности, как в монастыре.

«Что правда, то правда», — с сожалением подумал Стефан. Он скорее ткнет в дикого кабана короткой палкой, чем навлечет на себя дядюшкин гнев. Кроме того, в этом мимолетном молчаливом обмене взглядами с Мод было нечто, не обещавшее легкой победы, быстро забывающегося развлечения. Но он не собирался обсуждать это с Брайаном. Схватив друга за плечи, Стефан крепко обнял его.

— Меня удивляет, что ты до сих пор не вступил в святой орден. Какая потеря для проповедников!

Они подошли к шатру. Перед входом Стефан задержался, вспомнив ощущение опасности, охватившее его при пробуждении. Он так и не понял, откуда взялось это чувство. Странно, но сейчас впервые, насколько Стефан мог припомнить, чутье подвело его.

Мод мчалась по траве, подхватив туфли, чулки и плащ. Все еще пылая от неожиданного столкновения в камышах, она с разбегу налетела прямо на Олдит, ожидавшую ее у входа в шатер.

— Где ты была? Клянусь Распятием… без туфель, все лицо горит! Если ты подхватила лихорадку… — Олдит озабоченно потрогала лоб Мод.

— Все прекрасно. Не бранись. — Мод до того запыхалась, что на нее было смешно глядеть.