Литмир - Электронная Библиотека

«Прекрати сейчас же», – приказала рассудительная Милашка.

В голове у Энни словно гудел тяжелый колокол. Нужно найти Шоу и попросить его вытащить машину.

«Обойдемся без Шоу, – заявил бесстрашный герой Питер. – Я сам справлюсь».

Но Питер, как и бывший приятель Энни, успешно преодолевал лишь воображаемые трудности.

До коттеджа оставалось около мили – плевое расстояние для здоровой женщины в хорошую погоду. Но погода выдалась ужасная, а со здоровьем у Энни дело обстояло еще хуже.

«Сдавайся, – злорадно прошипел Лео. – Признай, ты сама этого хочешь».

«Не будь скотиной, Лео», – послышался голос Плутовки, лучшей подруги Милашки, второго «я» Энни. Плутовка часто оказывалась виновницей всевозможных передряг, в которые попадали куклы, и неприятности всегда приходилось разгребать главным героям – Милашке и Питеру. Однако, несмотря ни на что, Энни любила ее за храбрость и доброе, щедрое сердце. «Возьми себя в руки, – скомандовала Плутовка. – Вылезай из машины».

Энни хотела было послать ее ко всем чертям, но сдержалась. Что толку кипятиться? Заправив непокорную копну волос под воротник куртки, она застегнула молнию. Одна из вязаных перчаток порвалась на большом пальце, ледяная ручка двери обожгла кожу сквозь дыру. И все же Энни заставила себя открыть дверь.

Яростный морозный ветер ударил в лицо, и у нее перехватило дыхание. Ноги не слушались, пришлось сделать над собой усилие, чтобы выбраться из машины. Видавшие виды коричневые замшевые ботинки, отнюдь не предназначенные для проселочных дорог, мгновенно утонули в снегу, а тонкие джинсы не спасали от холода. Сгорбившись, пригнув голову в тщетной попытке защититься от ветра, Энни обошла автомобиль, чтобы достать теплое пальто, но большой чемодан на крыше машины воткнулся в сугроб на склоне холма и застрял. Она не смогла его открыть, сколько ни пыталась. Впрочем, это ее ничуть не удивило. Слишком уж давно все у нее шло наперекосяк, Энни успела забыть, что такое удача.

Она вернулась к месту водителя. Куклы могли бы провести ночь в машине, рассудила она, ничего с ними не сделается. А вдруг сделается? Куклы – все, что у нее осталось, потеряв их, она пропадет.

«Ну, ты еще поплачь, жалкое ничтожество, – презрительно фыркнул Лео. Энни захотелось оторвать ему голову. – Детка… я нужен тебе больше, чем ты мне, – с издевкой напомнил он. – Без меня ты не сможешь давать представления».

Энни отмахнулась от него. Тяжело дыша, она вытащила из машины чемоданы, сунула в карман ключи, выключила фары и захлопнула дверцу.

Ее мгновенно окутала густая тьма, а вьюга, казалось, завыла еще громче. Энни почувствовала, как в грудь заползает страх.

«Я тебя спасу!» – пообещал Питер.

Энни крепче стиснула ручки чемоданов, стараясь не поддаваться панике.

«Я ничего не вижу! – завизжала Пышка. – Ненавижу темноту!»

Старенький мобильник Энни давал слишком слабую подсветку, но у нее было кое-что другое… Поставив чемодан в снег, она поискала в кармане ключи от машины. К кольцу крепился крошечный фонарик-брелок. Энни уже не помнила, когда включала его в последний раз, и сомневалась, работает ли он. Чувствуя, как сердце колотится где-то у горла, она нажала кнопку.

Тоненький ярко-синий луч прорезал темноту, высветив в снегу тропинку, такую узкую, что можно было запросто сбиться с пути.

«Возьми себя в руки», – приказала Плутовка.

«Лучше сразу сдаться», – пренебрежительно хмыкнул Лео.

Энни двинулась вперед, утопая в снегу. Ветер продувал насквозь тонкую куртку, трепал волосы, бросая в лицо кудрявые пряди. Снег набился за воротник, и Энни снова одолел кашель. Боль железным обручем сдавила ребра, тяжелые чемоданы били по ногам. Довольно скоро пришлось поставить их на землю, чтобы руки немного отдохнули.

Энни съежилась, втянула голову в плечи, пытаясь защитить легкие от ледяного ветра. Пальцы окоченели от холода, но она поплелась дальше. А куклы все болтали, не давая ей покоя.

«Если ты меня уронишь и порвешь мое лиловое платье с блестками, я подам на тебя в суд!» – верещала Пышка.

«Я всех храбрее! И всех сильнее! Я вытащу тебя из этой переделки», – хвастался Питер.

«Ты хоть что-нибудь способна сделать по-человечески?» – язвительно осведомился Лео.

«Не слушай Лео, – вмешалась Милашка. – Знай себе шагай. Мы дойдем».

«Заходит как-то в бар женщина, волоча за собой чемодан…» – подала голос Плутовка, бестолковая копия Энни.

Сосульки повисли на ресницах, мешая вглядываться в белесую снежную мглу. Ветер рвал чемоданы из одеревеневших пальцев. Слишком большие, слишком тяжелые, они оттягивали руки, словно свинцовые гири. Глупо было брать их с собой. Чертовски глупо. Непростительно глупо. Но Энни не могла оставить своих кукол.

Каждый шаг давался ей все с большим трудом, казалось, позади уже не один десяток миль. Никогда в жизни она не чувствовала такого мертвящего холода. Успев на грузовой паром, отходивший на остров, Энни решила было, что ее невезение наконец закончилось. Паром появлялся здесь нечасто. В остальное время с внешним миром местных жителей связывало небольшое суденышко, служившее когда-то для ловли омаров. Оно курсировало между островом и Большой землей, доставляя раз в неделю на Перегрин-Айленд почту, продукты и товары. Оказавшись на пароме, Энни приободрилась. Но чем дальше отходил паром от побережья Мэна, тем яростнее бушевала буря.

Энни устало тащилась вперед, тяжело волоча ноги по снегу. Руки ломило от боли, легкие саднило, она сдерживалась из последних сил, чтобы не согнуться в новом приступе мучительного кашля. Ну почему она спрятала пальто в большой чемодан, вместо того чтобы оставить его в салоне машины? Отчего она вечно все делает не так? Нет чтобы найти наконец постоянную работу. Перестать сорить деньгами. Встречаться только с достойными мужчинами.

Прошло немало времени, с тех пор как Энни была на острове в последний раз. Раньше дорога заканчивалась развилкой. В одну сторону вела тропинка к коттеджу, в другую – к Харп-Хаусу. Но что, если Энни ее не заметила и прошла мимо? За минувшие годы многое могло измениться.

Она пошатнулась и рухнула на колени. Ключи выскользнули у нее из пальцев, фонарик погас. Энни вцепилась в чемодан, ища опоры. Она продрогла до костей. Легкие горели огнем. Хватая ртом воздух, она принялась лихорадочно шарить рукой в снегу. Если фонарик не найдется…

Пальцы онемели от холода, и Энни едва не упустила брелок. Когда наконец она сжала его в руке и включила, то увидела кучку деревьев, которая всегда стояла вблизи развилки. Луч скользнул вправо, высветив большую гранитную глыбу, здесь дорога разветвлялась надвое. Энни заставила себя встать на ноги, подняла чемоданы и, спотыкаясь, побрела сквозь снежные заносы.

Облегчение, охватившее ее, когда удалось отыскать развилку, вскоре улетучилось. За многие столетия суровые бури оголили побережье, выстояли лишь самые могучие и крепкие ели. На мерзлой открытой равнине свирепый ветер с океана обрушился на Энни, норовя вырвать из рук чемоданы, трепля их, как паруса. Каким-то чудом ей удалось не выпустить драгоценную ношу, повернувшись к ветру спиной. Увязая в снегу, еле таща чемоданы с куклами, она ковыляла по высоким сугробам, хотя больше всего ей хотелось лечь и уснуть, покориться холоду, признав себя побежденной.

Она так низко склонилась, защищаясь от ветра, что едва не прошла мимо дома. Энни заметила Мунрейкер-Коттедж, лишь когда задела чемоданом облепленную снегом стену.

Маленький домик, сложенный из серого камня, под толщей снега казался бесформенной белой глыбой. Ни расчищенной дорожки, ни приветливо горящих окон. Когда Энни видела дом в последний раз, дверь была клюквенно-красной, теперь ее покрасили в холодный иссиня-фиолетовый цвет. Под окном, занесенные снегом, лежали старые деревянные ловушки для омаров – напоминание о происхождении домика, служившего когда-то рыбацкой хижиной.

Энни кое-как доплелась до крыльца, опустила чемоданы на землю, поискала в кармане ключи и только тогда вспомнила, что островитяне редко запирали двери.

2
{"b":"273849","o":1}