Мона (подходит к ней). Мадемуазель Куку! (Трогает ее слегка за плечо.) Мадемуазель Куку!

Мадемуазель Куку оборачивается.

Мона (Растерянно смотрят на нее, потом наконец решается). Вы… вы были красивой?

Куку (после длительного молчания). Так говорили.

Мона. Кто говорил?

Куку (под властью нахлынувших воспоминаний). Они!

Мона. А мадам Кирою была красивой?

Куку. Кто? Эта каракатица?

Мона. А мадам Ласку?

Куку. Лучше не будем!

Мона. Здесь нет ни одной, ни одной женщины, которая…

Куку. Нет. Я лучше всех.

Мона. А если бы… если бы я здесь осталась?

Куку. Вы? Вы хотите остаться здесь? (Показывая рукой улицу, город. После длинной паузы, взволнованно.) Мадемуазель… или мадам…

Мона. Можете называть меня как хотите: я и то и другое.

Куку. Милая, вы красивы. Уезжайте.

Мона. Уезжать? Почему?

Куку. Здесь такая тоска…

Мона. Тоска? Здесь так много солнца! Света!

Куку. Это сегодня. А когда идет дождь?

Мона. Здесь бывают дожди?

Куку. Еще бы… довольно часто… А зимой!.. (С жестом отчаяния.) Порой кажется, что это не одна зима, а двадцать.

Мона. А он?

Куку. Кто — он?

Мона неопределенно показывает в сторону стола.

Куку. Мирою?

Мона. Марин.

Куку. Он счастлив со своими книгами.

Мона (задумчиво). Он такой милый…

Молчание.

Мона. Марин. Он был таким милым…

Куку. Был. Вы сказали «был». (Незаметно уходит в дверь, оставленную открытой Григом.)

МОНА, ГРИГ.

Мона пристально смотрит вдаль. Проходит несколько секунд. Потом она машинально открывает сумочку, вынимает зеркальце и поправляет волосы. Григ возвращается, останавливается на пороге и смотрит на нее. Она его не замечает.

Григ. Мона! Едем?

Мона. Ты так хочешь?

Григ. А ты не хочешь?

Мона. Не знаю. Теперь я уже не знаю. Я чувствую, что, если ты позовешь меня, я уеду. Но мне бы не хотелось.

Григ. Тогда… почему ты не остаешься?

Мона. Потому что мне не хватает смелости. Если бы ты захотел мне помочь… Зачем ты приехал, Григ?.. Если бы ты дал мне закрыть глаза, а потом… когда я бы их открыла, тебя бы уже не было здесь… ты исчез…

Григ. Такие люди, как я, не исчезают, Мона. Это не мой стиль.

Мона. Жаль. Так было бы лучше для нас обоих. Потому что… Поверь мне, Григ, я уже не та женщина, которую ты знал, которую ты приехал разыскивать… Со мной что-то случи­лось.

Григ. Выспишься — и все пройдет.

Мона. А если не пройдет, Григ? Разве мы любим друг друга? Разве мы счастливы?

Григ. Дорогая моя, ты употребляешь слова, которых я не понимаю. Они не в моем словаре. Любовь, счастье. Это ведь только слова. Люблю ли я тебя? Любишь ли ты меня? Не знаю. Но, когда мы входим с тобой в вестибюль гостиницы «Атене-палас», я рад, что держу под руку именно тебя. И все головы оборачиваются и смотрят нам вслед. Что ты еще хочешь? Этого достаточно.

Мона. Ты думаешь?

Григ. Что касается счастья… У нас нет времени быть счастливы­ми. Счастлив тот, кто живет здесь. Им принадлежит царствие небесное.

Мона. Ты циник.

Григ. Я тороплюсь. Меня ждет автомобиль. Едем?

Мона. Еще вопрос, Григ. Ты меня не ревнуешь?

Григ. Ревновать? Почему?

Мона (несколько сконфужена). В конце концов… этой ночью…

Григ. Ты хочешь сказать, что… Серьезно, Мона? Это правда?

Мона молчит.

Григ. Феноменально! Такого со мной еще никогда не было, Мона! Честное слово, я не чувствую никакой ревности. Странно, не так ли? Я не хочу тебя оскорблять. Ты знаешь, что я могу дать пощечину любому, кто только поглядит на тебя где-ни­будь в ресторане… Но на этот раз… на этот раз я не ревную… У меня такое впечатление, что все, что произошло, все, о чем ты уверяешь, что оно произошло, произошло не здесь, в мире, где живу я, в нашем мире, а где-то далеко… далеко… может быть, на луне.

Мона. Не на луне, Григ, на Большой Медведице.

Григ. Пусть так — на Большой Медведице. Как же может разумный человек ревновать свою возлюбленную только потому, что она провела с кем-то ночь на Большой Медведице?

Мона. Ты философ.

МОНА, ГРИГ, УДРЯ.

Удря (быстро входит). Госпожа! Мадам!

Григ (Моне). Это еще кто такой?

Удря (не обращая внимания на Грига). Это правда? Я встретил Марина в гимназии. Он тоже сейчас придет. Это правда?

Григ. Что?

Удря (Моне). Кто этот господин?

Григ. Я…

Мона. Григ! Молчи. Господин Удря, я уезжаю.

Удря. Уезжаете? Почему?

Мона. Уезжаю… (Показывая на Грига.)

Удря (понял). А!.. (После паузы.) А… Марин?

Мона. Вы должны поговорить с ним. Заставить его понять. Я… мне не хватает смелости….

Удря. И вы никогда больше не вернетесь? Никогда?

Мона. Кто знает…

МОНА, ГРИГ, УДРЯ, УЧИТЕЛЬ.

Учитель (входит поспешно с улицы; он счастлив). Мона!

Мона. Марин!

Неловкое молчание.

Учитель (бросив взгляд на присутствующих; предчувствуя бе­ду). Мона!

Снова молчание.

Мона. Григ! Господин Удря — преподаватель музыки и компози­тор. Он очень талантлив. Он написал симфонию.

Удря. В четырех частях. Аллегро. Анданте, Скерцо…

Учитель (с большой грустью). …И снова Аллегро…

Мона. Если хочешь… расспроси его… ему нужен инструмент…

Удря (протестует). Мадам…

Григ. Очень хорошо. (Удре.) Посмотрим. Может быть, мне и удастся вам помочь. Идемте со мной на улицу, иначе эти сорванцы сломают мне машину… Пойдемте, поговорим…

Уходят вместе. Удря начинает что-то объяснять Григу.

Голос Удри (из садика). Дело в том, что вначале можно иг­рать просто. Но, когда начинается Скерцо… вступают духовые инструменты: пам-пам-пам-пам…

Голоса удаляются. Мона и учитель молчат, как бы прислушиваясь.

МОНА, УЧИТЕЛЬ.

Мона. Марин… видишь ли, я не могу оставаться здесь… в этом платье… Ты был прав.

Учитель (ищет глазами принесенное им платье). Но я же… (Коротко.) Оно тебе не нравится?

Мона. Нет, почему же. Но этого мало. Я должна… Мне нужны и другие вещи… Поэтому я уезжаю, чтобы…

Учитель (вздрагивая). Ты уезжаешь?

Мона. Пока….

Учитель. Мона!

Мона. Но я вернусь.

Учитель. Когда?

Мона. Скоро.

Учитель. Завтра?

Мона. Не думаю…

Учитель. Послезавтра?