– «Сперлинг» значит «воробей». Это каждый школьник знает. Ну, и что с того?

– Повторюсь, я всего лишь хотел убедиться в этом лишний раз. – Вэнс прикурил очередную сигарету. – Между прочим, каждый школьник помнит и стишок, который называется «Смерть и похороны малиновки», верно?

Фило окинул своего друга страдальчески-насмешливым взглядом. Тот стоял неподвижно, уставившись на освещенную весенним солнцем улицу. Вэнс продолжал:

– Ну, так как вы не очень сильны в детской классике, позвольте мне самому процитировать первое четверостишие данного шедевра.

Когда Фило прочитал наизусть знакомые с детства строчки, я почувствовал, как по моей коже побежали мурашки, словно от соприкосновения с невидимым призраком.

Суббота, 2 апреля, 12:30

Маркхэм медленно окинул взглядом своего друга.

– Это же сумасшествие, просто безумие какое-то! – заметил он тоном человека, которому пришлось наяву столкнуться с воистину непостижимым ужасом.

– Что я слышу?! – с притворной обидой в голосе воскликнул Вэнс. – Это уже плагиат – я первый это сказал. (Подобными шутками он пытался отделаться от недоумения и растерянности, которые всех нас застали врасплох.) – Кстати, здесь должна участвовать еще и возлюбленная несчастного птенца малиновки. Помните, какое там было продолжение? – И он зачитал еще одну строфу:

Маркхэм, вздрогнув, принялся барабанить пальцами по столу.

– Боже мой, Вэнс! – воскликнул он. – Девушка в этом деле, разумеется, тоже присутствует. Кстати, я не исключаю и того, что причина всего – ревность.

– Вот это да! Подумать только, теперь преступление становится живой иллюстрацией глупого детского стишка! Впрочем, нам от этого не легче. Кстати, придется поискать еще и муху.

– Какую муху?

– Если быть точным, то по-латыни это насекомое зовется так: «Musca domestica». Милый мой Маркхэм, неужели вы все забыли?

– Ну-ну, спуститесь с небес на землю, – резко заметил прокурор Фило. – Это не детская игра, а вполне серьезное дело, черт возьми.

Рассеянно пожав плечами, Вэнс ответил:

– А вам известно, что зачастую детская игра – это как раз и есть самое серьезное дело всей жизни? – Голос его звучал как-то глухо и отстраненно, будто он думал совсем о другом. – Не нравится мне все это, ой как не нравится! Здесь чувствуется присутствие ребенка или выжившего из ума старика. – Он затянулся сигаретным дымом и в отчаянии махнул рукой. – Ну что ж, давайте перейдем к деталям. Нужно же мне узнать, что за почва у нас под ногами, раз вокруг творится непонятно что.

Маркхэм, снова устроившись на стуле, сообщил следующее:

– К сожалению, мне известно не так-то много. Практически все это я уже успел сообщить вам по телефону. Профессор Диллар позвонил мне незадолго до того, как я связался с вами.

– Диллар? Профессор Бертран Диллар?

– Он самый. Трагедия произошла в его доме. Так вы с ним знакомы?

– Только заочно. Мне он известен как великий ученый-физик. У меня в библиотеке есть почти все его научные труды. Так это он вам позвонил?

– Да, мы с ним знакомы уже двадцать лет. Он преподавал у меня математику в университете, а потом я некоторое время работал на него. Когда обнаружили тело Робина, он сразу же позвонил мне, примерно в половине двенадцатого. Я связался с сержантом Хитом из отдела по расследованию убийств и передал дело ему, добавив, что чуть позже сам лично подключусь к работе. Ну, а потом я позвонил вам. Сейчас сержант вместе со своими людьми ждет меня в доме Диллара.

– Как там обстановка?

– Вы, наверное, и сами знаете, что профессор отошел от дел примерно десять лет назад. С тех пор он живет в западной части города на семьдесят пятой улице, как раз возле Драйва. Тогда же с ним начала жить племянница – девушка пятнадцати лет. Сейчас ей уже исполнилось двадцать пять. Еще вместе с ними живет его протеже, Сигурд Арнессон. Мы вместе с ним учились в колледже. Профессор усыновил его, когда тот учился на первом курсе. Сейчас Сигурду около сорока, он преподаватель математики в Колумбийском университете. Его семья переехала в Америку из Норвегии, когда ему исполнилось три года, а еще через пять лет он осиротел. Этот парень – настоящий математический гений. Диллар сразу заметил его способности и усыновил мальчика.

– Я много слышал о нем, – заметил Вэнс, одобрительно кивая. – Он недавно опубликовал новую версию теории Мая по электродинамике о движущихся телах… Значит, они так и живут втроем – Диллар, Арнессон и девушка?

– Еще в доме есть двое слуг. У Диллара солидные доходы, и отшельниками это семейство никак не назовешь. Их дом, скорее, похож на своеобразный храм математиков, у них образовалось свое общество. У девушки тоже компания, она любит спорт. Я несколько раз бывал у них в доме и постоянно встречал там гостей. Это либо студенты-математики, либо ученые, оккупирующие библиотеку профессора, либо шумная молодежь, весело проводящая свободное время в просторной гостиной.

– А что же Робин?

– Этот принадлежал к компании самого профессора. Уже не слишком молодой господин – ученый, сумевший несколько раз побить рекорды по стрельбе из лука.

– Да, мне это известно. Я встречал его имя в книге об этом виде спорта. Похоже, на нескольких последних чемпионатах мистер Робин действительно добился серьезных успехов. Кроме того, я обратил внимание, что мистер Сперлинг являлся одним из его главных соперников на крупных турнирах. Но неужели и мисс Диллар тоже занимается стрельбой из лука?

– Да, и преуспевает в этом деле. Именно она организовала клуб стрелков в Риверсайде. У них имеется одно стрельбище в доме Сперлинга и еще одно, во дворе дома самого профессора на семьдесят пятой улице. Именно там и погиб Робин.

– Понятно. И, как вы уже говорили, последним его видел Сперлинг. И где же сейчас наш воробышек?

– Не знаю. Незадолго до трагедии он был вместе с Робином, но, когда обнаружили тело, он куда-то исчез. Наверное, у Хита должны быть какие-то сведения о нем.

– Ну, а в чем же вы усмотрели мотив ревности? – поинтересовался Вэнс, прикрыв глаза и с удовольствием покуривая сигару.

Я знал, что такое его поведение означало, что сейчас он полностью сосредоточился на информации, которую намеревался получить от собеседника.

– Профессор Диллар отметил, что Робин и его племянница испытывали привязанность друг к другу. Когда же я спросил его о том, кто такой Сперлинг и каков его статус в доме у профессора, он также сообщил мне, что тот добивался расположения девушки. По телефону я, конечно, не стал уточнять подробностей, но у меня сложилось такое впечатление, что Робин и Сперлинг были самыми настоящими соперниками и Робин в конце концов пострадал.

– Значит, получается, что воробей подстрелил малиновку. – Вэнс покачал головой, выражая таким образом свое сомнение. – Нет, так дело не пойдет. Слишком уж все просто. Да и чересчур подходит под сюжет в стишках. Тут все должно быть гораздо сложнее… Ну, хорошо, а кто же обнаружил тело Робина?

– Сам профессор. Он вышел на небольшой балкон в задней части дома и увидел, что на стрельбище со стрелой в груди лежит Робин. Она попала ему прямо в сердце. Старик спустился вниз по лестнице, хотя ему это стоило больших трудов, ведь он давно страдает подагрой. Когда профессор убедился в том, что Робин мертв, то тут же позвонил мне. Вот, пожалуй, и все, что я могу рассказать.