– Что за голос? – спросила Элжен, с интересом смотря на Джона.
– Не знаю. Какой-то странный громкий голос, словно исходящий из тумана, – ответил Джон. – Он мне сказал, что я должен найти эту пластинку.
– А зачем?
– Он не ответил мне этого.
– А ты помнишь, как выглядела эта пластина?
– Вот в этом и заключается главная странность этого сна, я помню ее до малейших черт, – Джон поднялся со стула, вышел из кухни и вскоре вернулся, неся в руках тетрадку и карандаш. Сев за стол, он нарисовал пластину и боле менее похоже, вывел на ней виденные им царапины. – Вот, – он протянул тетрадку Элжен.
– На пластине точно были эти царапины? – переспросила она, рассматривая рисунок.
– По крайне мере, как я ее помню, и как смог нарисовать, – ответил он. – Я же не Малевич, да и вообще не художник.
– Все это очень странно, – пробормотала Элжен, пристальнее вглядываясь в рисунок. После чего, отложив тетрадку, она молча стала рассматривать Джона. – Странно это все как-то, – опять пробормотала она.
– Ты, узнала эту пластинку? – Джон взял руки Элжен в свои. Ее руки слегка, практически не заметно, тряслись. Он вгляделся в ее глаза, но то, что он увидел в них, поразило его. Они выражали беспокойство, смятение и страх, скорее всего, за него.
– Знаешь, на каком языке написано на этой пластине? – спросила она, сдавленным голосом. – Это язык волоков.
Элжен замолчала, а дрожь в ее руках усилилась, делаясь уже отчетливо заметной.
– Волоки? А кто, такие эти волоки? – настало время удивляться Джону, за год их знакомства, он еще ни разу не видел Элжен такой испуганной и растерянной.
Элжен встала со стула, открыла бар, и налив себе полный стакан коньяка быстро выпила его, только слегка поморщившись. (Это с учетом того, что за прошедший год она вообще ничего не пила, даже пива или сухого вина.). Сев обратно на стул она стала отвечать на вопрос Джона.
– То, что я расскажу тебе, будет для тебя странным, и ты в это можешь не захотеть поверить, но это так, – она накрыла лежащие на столе руки Джона, своими трясущимися руками. – Волоки это первые жители Земли. Они жили здесь, еще до того как ваш бог создал вас.
– Но почему об этом никому не известно? – удивился Джон.
– Не перебивай меня, ты видишь мне и так трудно говорить, – укорив Джона, продолжила Элжен. – Создавая вас, глава расы создателей Приол создал звезду, которую вы называете Солнцем, вернее она уже была и до того, но он каким-то способом активизировал ее. И она из холодной и ледяной превратилась в огненную и горячую. И так как до этого волоки жили постоянно в кромешной темноте, солнечный свет стал губительным для них. И они стали гибнуть. Они погибли практически все, но части из них, возможно, удалось избежать смерти. Они исчезли с планеты. Но куда? Об этом я не знаем. Но за то мне известно, что в это же время несколько представителей той же расы, что и Приол, восстали против него, но они были повержены и убиты. Удалось спастись только одному из них – Хороллу, но и он стал изгоем для своей расы. Но замешан ли хоть как-то Хоролл в исчезновении волоков или нет, я не знаю.
– Но нашего бога зовут ни Приол.
– А бога вообще-то нет.
– Как? – удивился Джон. – Ты только что сказала ваш бог? – Джон сделал ударение на слове ваш.
– Понимаешь, – начала объяснять Элжен. – Все на самом деле куда более глубже и непонятней, чем принято считать у вас людей. На самом деле создавший вас Приол не является богом, он просто, как я уже сказала ранее, принадлежит к расе создателей. Расе умеющей создавать жизнь.
– По своему образу и подобию?
– Нет. Точнее не знаю. У них столько разных лиц и масок, что никто кроме них самих не знает, как они выглядят на самом деле.
– А как они создают жизнь?
– Не знаю. Этого тоже никто не знает, кроме них.
– Но ведь люди тоже умеют создавать жизнь, рожая детей, сажая растения?
– Хм, – ухмыльнулась Элжен.– Вы не умеете создавать жизнь. Вы только можете, переводите одну форму жизни в другую. Растения вырастают из семечки, человек рождается из семени.
– Значит, так обстоят дела, а я то думал, что мы своего рода творцы.
– Нет, так многие думают, но все они ошибаются.
– Ну ладно, если ты знаешь так много, то ответь мне на вопрос, который мучает человечество множество веков. Что происходит с нами после жизни? У нас есть душа?
– Этого никто не знает. Никто не знает, что происходит с нами после жизни. Чтобы узнать это нужно сначала умереть.
После этого ответа в воздухе повисло молчание, которое через несколько минут разбил Джон.
– Хорошо, Вернемся к пластинке, что конкретно написано на ней?
– Не знаю? Я не понимаю язык волоков, да и вообще я не уверена, что остался хотя бы кто-то могущий его расшифровать.
– Но, что тогда тебя так испугала в ней? – снова удивился Джон.
– То, что написано на ней не важно. То место где ее можно найти также не важно, – она немного помолчала, словно вспоминая что-то. – Тем более я наверняка знаю, где она. Сон! Твой сон! Вот это страшно, – она встала со стула и стала ходить по кухне. – Значит, она кому-то понадобилась. А нужна она только либо Хороллу, либо Приолу только они могли быть хоть как-то связаны с Волоками. Значит, затевается что-то очень серьезное. Что-то такое, что вполне может перевернуть устоявшиеся в мире дела, и вывернуть его наизнанку, если вообще не уничтожить его.
Она остановилась около Джона.
– Боюсь, отпуск отменяется. Я должна лететь на Альтрастан и встретиться там с императором и советом старейшин.
– Я с тобой, – Джон встал со стула.
– Нет, – она надавила ему на плечи, заставляя сесть обратно. – Ты должен лететь в Лондон, где в недавно открытом музее Египта и хранится эта пластина, так как нашли ее именно там. Да позвони Кроку, он сможет тебе помочь. И больше пока некому, – она обняла и поцеловала его. – Ты все понял, мой дорогой?
Джон в ответ только кивнул головой.
***
Юрий Владимирович Бородин, министр обороны Российской федерации, довольно-таки полный и маленький мужчина, которому давно уже перевалило за пятьдесят, и который последним своим волосам помахал ручкой еще несколько лет назад, спал в своей кровати, когда раздался звонок.
Дз-и-и-нь
Не открывая глаз, он рукой инстинктивно потянулся к тумбочке, стоявшей рядом с его кроватью, пытаясь выключить будильник. Но ничего не найдя там, он вспомнил, что сегодня вроде бы ему спешить некуда. И повернувшись на другой бок, он поправил подушку и снова попытался заснуть.
Дз-и-и-нь
Повторился звонок.
– Что за ерунда? – пробормотал он, наконец-то поняв, что это был звук его дверного звонка. И приподнявшись на локтях, он посмотрел в окно, за которым начинало только светать. – Странно, – подумал он. И начал вспоминать, кто же к нему может сегодня прийти, особенно так рано, и через несколько секунд решив, что вроде бы некому он махнул рукой. – Наверное, сниться, – и попытался снова заснуть.
Дз-и-и-и-нь
Еще громче и продолжительней раздался дверной звонок.
– Все, меня достали, – проворчал он. – Пойду и разберусь с навязчивыми гостями, как их только пропустил консьерж, я ж вчера его предупредил, что меня не для кого нет дома, – с этими словами он встал с кровати, надел на ноги тапочки, которые несколько лет назад ему на день рождения подарила его младшенькая дочка, учившаяся сейчас в Англии. И протирая заплывшие спросонья глаза, пошел открывать дверь.
Дз-и-и-и-и-нь
Еще раз позвонили в дверь, когда он уже заканчивал открывать замок.
– Вы что не можете подождать несколько секунд?! – прокричал он, открывая дверь.
На пороге стоял молодой высокий мужчина лет тридцати, одетый в коричневую дубленку и черную кожаную бейсболку.
– Ты кто? – удивился Бородин, так как он абсолютно не знал стоящего перед ним парня.
– Вы, Юрий Владимирович Бородин? – спросил гость и, не смотря на возражение хозяина, прошел в квартиру.