– Да, – ответил Джон. – Хочу.

– Это была двойка пик.

– Нормально…

– Про вторую комнату ты прав, – продолжала разъяснять Элжен – А в подвале мы просто хотели посмотреть, кого ты спасешь.

– А это и правду было мое прошлое.

– Конечно же, нет, – Элжен слегка улыбнулась. – Это была иллюзия, фантом, голограмма.

– Но откуда же тогда, она знала вещи известные только мне и Таше?

– Ответ этот очень прост, эта голограмма видит людей и может легко читать их мысли.

– А вы можете Элжен читать мысли?

– Нет. Это могут делать только голограммы, которые могут существовать на Земле только в этом замке.

– Но почему только в замке?

– Я точно не знаю, наверное, в этом месте находиться какая-то нетипичная для Земли энергия.

– И что на Земле нет больше такой энергии?

– Я же тебе не физик и не занимаюсь энергией, так что не задавай мне на эту тему больше вопросов.

– Тогда у меня есть, пожалуй, последний вопрос. А те люди, которых я убил, тоже были голограммами?

– Да. Так же как и те, у кого ты проходил свои первые испытания. Реальными здесь, в этом замке являются только ты, я и Крок.

Крок подошел к Джону и похлопал его по плечу.

– Помнишь дружище, я говорил тебе, что Крота уже нет? – спросил он у Джона, на что тот в ответ кивнул головой. – Так вот, я не справился с собой в этом подвале и спас второго заложника. Знаешь, как это видеть, как ты умираешь, – его глаза слегка увлажнились. – Не знаешь, – и сдавленным голосом добавил. – А я знаю. Это потом мне сказали, что это была лишь иллюзия. Потом… Но для меня уже было все равно.

Туман. Густой, плотный туман. Туман похожий на парное молоко пролитое в небо и заполнившее собой, как жадный газ, все предоставленное ему пространство, не оставляя на потом даже маленького кусочечка. Туман прикосновение, к которому можно даже ощутить телом.

Но если здесь еще хоть что-нибудь кроме этого тумана? Есть ли здесь земля? И если есть то, как далеко он находиться от нее? И самое главное, что он здесь делает?

Джон не знал.

Его вырвали из реальной жизни и поместили в этот туман, словно пешку, которую чокнутый шахматист переместил из одной клетки шахматной доски на другую. Но кто был этим странным шахматистом?

Джон не знал.

И сколько он не пытался представить его, но это у него так и не получилось. У него даже не возникло на этот счет ни одной пусть даже самой нелепой и невероятной идеи. Он стоял уже перед свершившимся нелепейшим фактом: он был здесь, в этом тумане. Хотя, что значит был…

Он абсолютно не видел своего тела сквозь этот туман. Он только ощущал свое присутствие в нем, но не физически, нет. Дыхание, которое должно было ухудшиться из-за большой влажности, создаваемой туманом, оставалось прежним. Глаза не слезились. И самое главное, он не стоял на земле. Он словно парил в этом странном тумане. Казалось, что туман из-за своей большой плотности не дает ему возможности опуститься вниз, на землю.

Но пустота белесого тумана продолжалась недолго. Вскоре из него, словно со дна реки на ее поверхность, выплыла медленно, словно с трудом преодолевая сопротивление тумана, вращающаяся вокруг собственной оси практически плоская каменная пластинка.

Как бы это не могло показаться странным, но Джон видел эту пластинку совершенно отчетливо, словно она существовала параллельно с этим странным туманом. Он прекрасно видел, что на ней было что-то нацарапано. Но что именно, он как не пытался понять, так и не смог этого сделать: то ли из-за тумана, который мог все-таки искажать видимость и известные ему картины и буквы переворачивать в нелепые каракули; то ли из-за того, что пластина постоянно вращалась; а может, на ней были написаны какие-то слова на неизвестном Джону языке, хотя он знал их не так уж и мало: несколько земных и несколько инопланетных, но даже алфавита похожего на эти царапины он не видел ни разу в жизни. Да и камень, из которого была сделана эта пластинка, был каким-то странным, и неизвестным Джону.

После нескольких оборотов пластины, раздался громкий, густой, повелевающий голос. Но откуда он исходил, сверху, снизу или с одного из боков Джон не знал. Ему показалось, что он был словно растворен в тумане, или даже может быть этот туман, и был этим голосом.

– Посмотри на эту пластинку и запомни ее. Ты должен будешь найти ее.

Джон хотел сказать что-то. Узнать, чей голос он слышит, и где он должен искать эту пластинку, но не смог этого сделать. У него создалось впечатление, что он набрал полный рот тумана, и его голос тонет в нем.

– Ты должен сделать все сам, – ответил голос на его так и не заданный вопрос.

Джон открыл глаза и увидел над собой зеркальный потолок, в котором отражалась огромная постель, на которой, положив голову на его руку, спала его напарник, а по совместительству гражданская жена Элжен, и вся остальная комната, а точнее спальня.

Спальня представляла собой большую и просторную комнату, в которой кроме кровати также находились: небольшая тумбочка, стоящая возле кровати, в которой хранилось его с Элжен нижнее белье; небольшой столик, на котором они иногда ужинали; два стула стоящие возле столика, на одном из которых сейчас лежала аккуратно сложенная порванная одежда, которую они вчера вечером в порыве страсти срывали друг с друга и сбрасывали на пол, а после того как Элжен уже уснула, он аккуратно сложил ее на этот стул; и окно, через которое сейчас пробивались первые лучи восходящего солнца, окрашивая комнату в легкий, еле заметный для глаз, желтый цвет.

Элжен была немного ниже его ростом с упругим, молодым телом, практически таким же, как и у обыкновенного человека. Хотя на самом деле она и не являлась им, а была представительницей древней расы альтрасов. (Большинство инопланетных рас были очень похожи на людей. А альтрасы же были самыми близкими к людям даже из таких рас, и единственным их отличаем от людей были лишь слишком правильные для человека черты лица и строение тела)

С того дня как они познакомились в том старинном замке, где Джон проходил проверку, а Элжен была его проводником, прошло уже около года. Их любовь развивалась бурно и очень стремительно, словно горная река, поглощая их с головой. Уже в первый же вечер, в том замке, сразу же после проверки, он так, ради шутки, не надеясь даже на согласие, пригласил ее куда-нибудь с ним пообедать, и неожиданно для него она согласилась. На следующий день они уже сидели в небольшом приморском ресторанчике, находящимся недалеко от этого домика, и уже той же ночью они были здесь. Тогда-то Джон впервые в жизни и узнал вкус неземного тела, тела альтраски. А потом все пошло и поехало…

Уже через неделю они решили, что Элжен должна переехать сюда жить, а еще через месяц она бросила свою тихую и мирную работу проводника испытуемых, которых было не так уж и много, и стала его напарником. И хотя поначалу Крок был против этого: кому понравиться, когда человек, с которым ты хочешь работать, уходит от тебя, и тебе приходиться искать себе нового напарника. Но потом, все же смерившись с этим, он выбрал себе в напарники молодого парня, недавно окончившего с отличием военно-десантную школу в России. (Хотя Крок до сих пор, как впрочем, и большинство людей и инопланетян из их окружения, не понимал, что могла найти одна из прекраснейших представительниц древнейшей расы альтрасов в обычном человеке. Джону и самому иногда было интересно это знать, но каждый раз, когда он спрашивал это у Элжен, она только лишь молча улыбалась ему в ответ).

Джон осторожно, чтобы не разбудить Элжен бережно переложил ее голову со своей руки на подушку, и, нежно погладив ее белые короткие волосы, встал с кровати.

Подойдя к стоящему рядом стулу, он взял с его спинки трико, в которых обычно ходил по дому в выходные дни, которых выпадало не так уж и много, и надел их. После чего, нацепив на ноги стоящие рядом тапочки, с изображенными на них львами, он как можно тише ступая на постеленный на полу ворсистый персидский ковер, который он привез из Китая, где выполнял очередное задание, несколько месяцев назад, вышел из спальни.