Мама заговорила первой, задумчиво водя вилкой по пустой тарелке и стараясь сделать тон глуше и грубее, будто бы подражая чьему-то полузабытому голосу:

- Внимание, господа, и что же мы наблюдаем перед собой? Юное, нежное, ласковое, доброе, беззащитное существо... Так вот, объясните мне, старому "звездному" идиоту, как это юное, нежное, ласковое, доброе и беззащитное существо скрутило в бараний рог половину черной пирамиды? Неужто, и впрямь, один настоящий человек стоит легиона посредственных магов?! Тогда и я бы не отказался им стать когда-нибудь на пенсии...

А после этих слов мама рассмеялась. Чистым, ясным смехом, чем-то напомнившим Вике перезвон серебряных бубенцов. Следом засмеялся и Виктор, мягким и тоже очень чистым смехом. На секунду растерявшись, разулыбалась и сама Вика. И только через минуту, когда общий смех сошел на нет, мама задумчиво сказала:

- Я же говорила, что ты очень чистый ребенок. Только вот не думала, что твоим желаниям может подчиняться сама жизнь. Мир - очень своенравна и редко когда по чьему-то слову помогает. Но видимо, ты оказалась тем самым крайне редким случаем. Вдвойне горжусь, - Мама поднялась и подошла совсем близко к Вике, чтобы ласково погладить ее по волосам. Девочка даже прикрыла глаза, на мгновение почувствовав себя кошкой, которой только что почесали за ушком. Виктор очень тихо, но вполне разборчиво добавил:

- И сдается мне, это далеко не предел твоих способностей. "Старый звездный идиот" Астерот, если не ошибаюсь в переводе имени "Звездный", был прав, когда все это говорил...

Вика лишь пожала плечами, поглаживая маму по спине и наслаждаясь ощущением, разлившимся вокруг. Просто тихая радость. Кажется, самое плохое осталось позади. По крайней мере, ощущения опасной болезни в воздухе больше не витало.

Жизнь взяла свое, успев предупредить несчастье, которое, как Вика поняла только сейчас, вполне могло произойти. До конца она всего произошедшего не осознала, но давили на ее маму, кажется, очень сильно - и кто знает, насколько хватило бы ее сопротивления. Вряд ли там сразу скопилось двадцать теней. Возможно, все начиналось с одной-двух, а судя по словам Виктора о сонмище "владеющих знанием", под конец собраться их там могло намного больше. До тех пор, пока усилия не дали бы желаемого результата.

- Никто не имеет права лишать человека жизни, - Внезапно очень серьезно произнес Виктор, - Ни таким способом, никаким иным. Исключение одно - суд, и отнюдь не человеческий и не маговский. А они уже слишком далеко зашли - лезут в истинную жизнь, как к себе в кладовку, и гадят напрямую, даже не на уровне умов - физически. Ни в какие ворота!

Мама будто бы вздрогнула. Потом раздался ее тихий голос:

- Согласна. Все можно решить на уровне существования, да и там порядок не следует нарушать. Но это война и, думаю, тебе ее масштабы известны не хуже, чем мне.

- Все равно неправильно, - Отрезал Виктор и умолк.

Вика почувствовала, что вот теперь сумасшедший день, и правда, подошел к концу. В душе он еще не уложился: обрывки утреннего разговора, столкновение в редакции, беседа в кафе и вот это последнее "сражение" все еще мелькали перед ее глазами, как кадры из какого-то дикого приключенческого фильма. Но когда они сложились все вместе, девушка вскочила из-за стола и начала рыться в своем шкафу. В конце концов, раскидав в стороны кучу мусора, она достала старую-престарую дедовскую шкатулку и достала из нее те самые, полуразобранные круглые часы, о которых вспомнила при встрече с незнакомцем. Она повернулась к маме и спросила:

- Тебе они сильно нужны?

Мама оценивающе посмотрела на нее, потом на Виктора и, улыбнувшись, ответила:

- Да ради Бога, я такими безделушками никогда не увлекалась. Это скорее по части Ди Элин, Сато и Астерота... Мне же всегда больше нравились кольца, - И мама при этих словах провела перед самым лениным носом левой рукой с тремя колечками: золотым на среднем пальце, и серебряными - на безымянном и указательном.

Вика радостно кивнула и протянула старинные часы Виктору, добавив:

- Спасибо тебе. Надеюсь, ты найдешь, где их починить. Кажется, они еще рабочие.

Юноша удивленно на нее посмотрел, но не стал отказываться от подарка. Он повертел часы в руках, почти изумленно разглядывая их и думая о чем-то своем, "маговском", а потом тихо ответил:

- Скорее уж, если кого и благодарить, то тебя. Я-то просто их "стер", разглядела и уничтожила гнилую модель - ты.

- Значит, сделали это вместе, - Резюмировала Вика.

Виктор кивнул и, пряча часы в карман рубашки, весело произнес:

- Ну, надеюсь, это не последняя наша встреча.

Вика улыбнулась в ответ, протягивая руку:

- Нет, конечно. Так что, друзья?

Витя улыбнулся и протянул в ответ свою, скрепляя рукопожатие:

- Друзья!

Хохот и стон - смешались явь и сон, Все о чем мечтал - оплачено сполна! Знай, что теперь, назад закрыта дверь - И звучит твоя Симфония огня! (с) "Катарсис", "Симфония огня"

- А вот и я! - Витя вылетел из-за угла общежития и, не медля ни секунды, увлек Вику за собой, не сбавляя скорости и просто предлагая подруге подстроиться под нее на ходу. Девушка улыбнулась. Она уже привыкла, что Виктор так ведет себя во всем и со всеми - задает темп движения, предоставляя остальным возможность под него подстраиваться. В этом было что-то залихвацкое, провоцирующее и одновременно - полезное: в равной степени для ума, сердца и личности. Сейчас весь сияющий, жизнерадостный вид нового друга, за считанный десяток дней ставшего лучшим, выдавал в нем самое оптимистичное расположение духа. Кажется, ему все-таки удалось что-то важное "накопать" через эти свои "старые дружеские связи, сетью тянущиеся из Предела". По крайней мере, сейчас Витя широко улыбался, напевая себе под нос какую-то детскую песенку, вроде "Раз дощечка, два дощечка, раз словечко, два словечко"...

Едва поглядев на друга, Вика и сама невольно просияла, заражаясь едва ли не поверхностью кожи радостью и весельем, лучащимися от него, как от этакого Солнца в миниатюре. Тем более теперь - когда температура у мамы, и правда, спала, а сама она уже спокойно хозяйничала на кухне, бурча себе под нос что-то про "ангельские происки беглой рыси-недодьяволицы, сумевшей вырастить из сущностей христиан помесь герцогов Ада с шестикрылыми серафимами высшего Эстрея". После чего последовало совсем уж непонятное ворчание: "Началась на Земле "драконова" болезнь, будто в свое время от противоестественных сочетаний в душе бед не натерпелись. Теперь все инь-янами замостят, а потом не разберешься, как было изначально, даже если сильно нужно будет". Вика пару раз осторожно пыталась выспросить у нее, о ком или о чем идет речь, но мама только с улыбкой отмахивалась от собственной дочери полотенцем, говоря, что это она просто по доброму завидует открывшейся ныне мудрости подруги, которую искренне считала когда-то лишь наивной христолюбивой и слабовольной беглянкой, оставившей за спиной сумрачную крепость под названием "Ад" и сорвавшуюся-таки в отчаянный полет без крыльев. "Жизнь - она со временем получше многих доказывает, кто при всем уме так и остался притупленным, как топор, а кто изначально делал все верно, вопреки непониманию слишком "устаревших" в своем знании магистров. И где - истинная воля закаляется осуществлением невозможного, а где - одна безнадега правит ежегодный "бал теней". Так что, если у Ди Элин детей индиго и есть веская причина скрывать свое прежнее имя, то это - только ее личное дело, в которое совать нос - просто по-человечески некультурно. И мне, и тебе". После двух бесполезных попыток расспросить маму по поводу ее старой знакомой, оказавшейся "воспитателем" чудесных детей, Вика и сама поняла, что нетактично выведывать подобные секреты: информация ей лично ничего не даст кроме повода заглянуть в искаженные источники, вроде "Мифов древней/-его чего-нибудь", а тема, чувствуется, и правда, глубоко личная.