Несмотря на то что Россия имела более широкую и разветвленную сеть береговых батарей, чем в других странах, число их и особенно вооружение их оказалось недостаточным. Крымская война показала, что оборона побережья должна иметь в своем составе подвижную (железнодорожную) артиллерию, которую можно быстро сосредоточить на угрожаемом направлении.

Минно-артиллерийские позиции, впервые предложенные и осуществленные в России, целиком оправдали себя; они усиливали оборону баз и побережья, открывали новые пути для дальнейшего развития военно-морского искусства.

В годы Крымской войны русские береговые артиллеристы — солдаты, матросы и передовые офицеры — умело использовали свое оружие, в боях с врагом проявляли инициативу, изобретательность, мужество, храбрость и героизм. Это обеспечивало им победу.

К концу 60-х годов XIX века в вооружении русской береговой артиллерии значительных изменений не произошло. Большинство батарей, установленных на побережье Черного и Балтийского морей и Тихого океана, имело те же орудия, что и во время Крымской войны. Перевооружение береговых батарей лучшими тогда 3-пудовыми бомбовыми и 60-фунтовыми пушками шло крайне медленно.

Экономическая отсталость России тяжело отражалась на состоянии вооруженных сил. Производственная база артиллерии — металлургическая промышленность — являлась самой отстающей отраслью экономики царской России. Несмотря на принятые меры, производство артиллерийских орудий и пороха в период Крымской войны почти не увеличилось. К 1 января 1856 года в приморских крепостях России не хватало 1902 орудий, 3181 лафета, 2 480 266 снарядов[131]. Не лучше обстояло дело и с порохом. Три пороховых завода — Охтенский, Шостенский и Казанский — зависели от сырья, поставлявшегося из-за границы. Так, например, важнейший продукт для производства пороха — серу — привозили из Италии, в то время как огромные отечественные ресурсы серы оставались неиспользованными. Пороховые заводы должны были производить ежегодно 108 тысяч пудов пороха, но фактически производили половину этого количества.

Артиллерийские орудия и снаряды изготовлялись на плохо оборудованных казенных заводах горного ведомства, главным образом на Урале. Многие трудоемкие работы выполнялись здесь вручную, брак достигал больших размеров. Характеризуя в 1862 году состояние артиллерийских заводов, военный министр был вынужден признать, что «…настоящее положение наших технических заведений нельзя признать удовлетворительным»[132]. В связи с тем, что артиллерийские заводы России выпускали мало продукции, часть заказов передавалась за границу, что значительно удорожало их стоимость.

Согласно послевоенным штатам береговой артиллерии полагалось иметь 12 образцов орудий. В действительности же к концу 60-х годов XIX века на вооружении находилось 26 образцов. В приморских крепостях попрежнему находились устаревшие орудия, которые давно были сняты с вооружения. Многокалиберность сильно затрудняла производство снарядов и снабжение ими береговой артиллерии.

Все орудия приморских крепостей были гладкоствольные и в основном чугунные. Наибольший калибр их достигал 10,75 дюйма, наибольшая длина канала ствола — 19,7 калибра. Действительный огонь береговая артиллерия могла вести на дистанцию 850–1000 метров. Небольшие дальности стрельбы объяснялись тем, что орудия имели непрочные деревянные лафеты, и нельзя было давать большие углы возвышения. Да к этому и не стремились, так как при больших дальностях резко ухудшалась меткость стрельбы. Начальные скорости снарядов у гладкоствольных пушек колебались в пределах 305–491 м/сек.

Опыт Крымской войны и последующее развитие военной техники требовали дальнейшего совершенствования артиллерии. Уже в 40-50-х годах XIX столетия во всех армиях мира были приняты на вооружение нарезные штуцеры. Меткость огня ручного оружия стала значительно лучше, чем артиллерийского. Штуцеры не уступали гладкоствольным орудиям и в дальности стрельбы. С появлением нарезного ручного оружия артиллерия уже не могла успешно бороться с пехотой. Необходимость дальнейшего совершенствования артиллерии вытекала также из того, что в Крымской войне на смену деревянным парусным судам пришли металлические паровые корабли. Броненосные корабли явились мощным средством войны на море. Гладкоствольная артиллерия оказалась неспособной вести борьбу с такими кораблями, ее снаряды не пробивали броню. К тому же паровые корабли обладали более высокими маневренными качествами, чем деревянные парусные.

Перед артиллеристами встала задача — увеличить дальность и кучность стрельбы, повысить могущество снаряда. Между тем опытные стрельбы из нарезных артиллерийских орудий, проводившиеся еще в первой половине XIX века, не дали положительных результатов. Первые нарезные орудия имели преимущество перед гладкоствольными только в кучности стрельбы. Производство же нарезных орудий было очень трудным делом, а процесс заряжания с дула — весьма сложным. Начальная скорость у нарезных орудий оказалась меньше, чем у гладкоствольных.

Следует сказать, что идея создания нарезных орудий не являлась тогда новой. Еще в XVI столетии русские мастера отлили железную пищаль калибром в 1,7 дюйма, имевшую нарезы в канале ствола. Следовательно, уже в те далекие времена русские артиллеристы стремились увеличить дальнобойность орудий, повысить кучность и меткость стрельбы. Однако сложный технический процесс изготовления нарезных орудий не позволил в XVI веке оснастить вооруженные силы такой артиллерией. Теоретически преимущество нарезного оружия перед гладкоствольным доказал профессор Петербургской Академии наук И.Г. Лейтман. В своих трудах «О том, как в стволе данной длины правильно нарезать определенной крутизны спиральные дорожки» (1728 год) и «Замечания и опыты о некоторых редких и любопытных случаях стрельбы из нарезного оружия» (1729 год) он высказал идеи, намного опередившие свое время.

Одновременно с испытанием нарезных орудий во второй половине XIX века разрабатывались способы повышения пробивной силы снарядов, увеличения дальности и кучности стрельбы гладкоствольной артиллерии. Бронебойность снаряда пытались повысить путем удлинения его корпуса, а дальность полета и кучность стрельбы — путем придания снаряду вращательного движения. Так появились сферические ядра со свинцовыми поясками генерала Огарева, продолговатые снаряды генерал-майора Саблина, цилиндро-конические — подполковника Глухова и продолговатые, спроектированные П.Л. Чебышевым на основе теоретических расчетов.

Снаряды генерала Огарева применялись для стрельбы из орудий с одним прямым нарезом в верхней части канала ствола. Поясок снаряда входил в нарез, отчего при выстреле снаряд получал строго определенное вращение. Но вес свинцового ободка, точнее — свинцовой оболочки, составлял половину веса всего снаряда. Хорошая кучность стрельбы такими снарядами достигалась только при начальных скоростях не более 400 м/сек, при больших скоростях свинцовые ободки срывались. Производство таких снарядов было технически сложным и дорогостоящим.

Первые образцы вращающихся снарядов. Со свинцовым пояском — левая фигура, с шипами — правая фигура

В это же время был предложен и второй образец вращающегося снаряда. Он представлял собой сплющенное ядро с двумя шипами, смещенными от центра. Сечение канала ствола соответствовало форме снаряда, только на боковых стенках имелось по одному нарезу. Снаряд получал вращение при движении шипов по нарезам.