Но больше всего Браель удивился, когда увидел в комнате знакомое лицо.

— Массау? — Браель даже не знал, то ли дружески поприветствовать скользкого цеховика, то ли вцепиться ему в глотку. Во всяком случае, Массау избегал встречаться с ним глазами, как и в течении следующих трёх дней.

Браель устроился на одной из свободных коек: делать было нечего, кроме как постараться отгородиться от слухов, циркулировавших по складу, есть пищу, которую доставляли три раза в день, и продолжать ходить, чтобы укрепить ноги.

На четвёртый день двери склада открылись, и мужчин и женщин вывели наружу. Внутри территории стояло несколько повозок, урча двигателями. В отличие от открытой сверху машины, которая привезла сюда Браеля, у этих повозок были металлические крыши и высокие борта без окон.

Прежде чем забраться в заднюю часть одной из повозок, Браель обратился к чужестранцу в чёрной форме, который стоял рядом с тяжёлой металлической дверью повозки:

— Мы собираемся присоединиться к новым отрядам?

Его отражение открывало и закрывало рот в такт словам, но человек за маской лишь ткнул пальцем в сторону открытой двери. Браель заметил, как другая рука чужестранца придвинулась поближе к рукоятке пистолета, торчавшей из кобуры на бедре. Браель полез наверх.

Поездка оказалась короче, чем он ожидал. Когда задняя дверь с лязгом распахнулась, он шагнул вниз на открытое пространство за городской стеной. Стену раздолбала артиллерия зеленокожих, а новоприбывшие совсем сровняли её с землёй. Они расчистили огромную, ровную площадку, на которой сейчас располагалось скопище летающих машин, которых ни Браель, ни кто-либо из его спутников не могли себе и представить. Здесь были те летательные аппараты, что описывал ему Феллик, — те, что могли нести в своих утробах сотни людей. Были и другие, гораздо больше, из которых выкатывались машины вдвое крупнее и тяжелее, чем те повозки, из которых Браель и его спутники только что вылезли. Летающие машины были утыканы тем, что Браель посчитал за оружие, как и машины, что с грохотом выезжали изнутри по трапам.

Доставив свой груз, одна из летающих машин поднялась в воздух с неописуемым грохотом. Браель и его спутники прижали ладони к ушам, некоторые забормотали молитвы, один человек просто упал на колени, с отвисшей от изумления и ужаса челюстью провожая глазами машину, пока та быстро уходила в небо.

Поодаль, на краю площадки стоял угольно-чёрный летательный аппарат без каких-либо внешних знаков различия. Было видно вереницу людей, поднимающихся по трапу внутрь. Группу Браеля направили к концу очереди.

— Куда вы забираете нас? — спросил Браель у зеркальнолицего, что указывал на приземистую машину. Браель подумал, что та больше похожа на жука-переростка, чем на нечто, созданное человеком. Когда новоприбывший не ответил, Браель повторил вопрос громче и тем тоном, который использовал, когда хотел, чтобы его бойцы обратили внимание.

Зеркальнолицый держал в одной руке длинную дубинку. Быстрым, плавным движением он опустил её на левое колено Браеля. Ещё слабое, колено поддалось, и Браель повалился на землю. Увидев это, другие остановились, глядя вниз на Браеля, затем вверх на зеркального стража.

Несколько одетых в чёрное стражей подошли на помощь своему, держа наготове дубинки. Толпа попятилась обратно в очередь. Отказавшись от предложенной помощи, Браель с трудом поднялся на ноги и последовал за остальными. Хотя зеркальнолицый ударил его по колену, он чувствовал, как тошнотворная боль начинает расти позади глаз.

Внутри похожая на насекомое машина была почти такой же чёрной, как и снаружи. Длинные световые полосы гудели и отбрасывали тусклый свет. Когда глаза привыкли к полумраку, Браель увидел, что находится в обширном пространстве, наполненном ряд за рядом кроватями, составленными в три этажа. Потолок был низким. Сюда было набито, наверное, сотен пять людей. По помещению начинало циркулировать бормотание — испуганное, подозрительное, сердитое.

По металлическим стенам и полу прокатился глухой лязг — двери захлопнулись, — за ним последовало шипение, и на уши стало давить всё сильнее и сильнее, словно они опускались всё глубже под воду. Затем появились другие звуки — нарастающий гул двигателей. Пол взбрыкнул и слегка закачался. Видимо, корабль-жук уже оторвался от земли.

«Всё, что я выстрадал. Всё, что я совершил. Ради этого?» — спросил себя Браель. Боль в голове разъяснилась. Он понял, что не увидит свой дом — свой мир — больше никогда.

— За что? — спросил он, не замечая, что произнёс вопрос вслух. Единственным ответом ему была какофония воплей и криков, стонов ужаса и отчаяния, которые становились всё громче, отражаясь от голых металлических стен.

— Сообщи показания приборов, Иоахим! — Бриэль Геррит пыталась перекричать яростный ветер. — Я ни черта не вижу!

— Авгур показывает два пятьдесят, мэм, — отозвался компаньон и советник Бриэль, голос которого едва пробивался через какофонию воющей бури. — Изображение вот-вот поя…

— Все! — крикнула Бриэль и остановилась, вытянув шею и глядя вверх. На фоне клубящихся, темных, пурпурных туч появился еще более темный силуэт. Она попыталась оценить его высоту, но чувства смешались, неспособные осмыслить его чуждую геометрию. Возносящееся к небу строение с плоскими гранями могло возвышаться в считанных метрах перед Бриэль, а могло и во многих километрах вдали.

— Два пятьдесят, — повторила Бриэль. Так ее советник оценивал расстояние до их цели. В то время как она смотрела на очертания сооружения, его подобные скалам грани, похоже, смещались, как будто малейшее изменение ракурса выявляло новые поверхности и углы. — Если ты так считаешь. Все готовы?

Бриэль повернулась, чтобы осмотреть свой небольшой отряд, члены которого появлялись из окутывающей все вокруг пелены бури. Она приподняла визор бронированного защитного костюма, и холодный воздух ворвался внутрь, обжигая открытые щеки.

Щурясь от ветра, она с удовлетворением осмотрела боевой порядок дюжины бойцов. Они следовали за ней с ее корабля, «Ясного Света», который ожидал на высокой орбите над мертвым миром, куда она прибыла в поиске богатства для своего клана вольных торговцев. Каждый был хорошо вооружен и одет в броню, а их лица скрывали тяжелые ребризеры. Их предводитель, молчаливый Сантос Квин, выступил вперед, заслоняя гораздо более низкорослый силуэт адепта Сета, старшего астропата Бриэль.

— Все готовы, миледи, — доложил Квин. Его татуированное лицо было еле видно через визор костюма. — Однако буря усиливается, — добавил он, бросив взгляд вверх, на бушующие небеса.

— Принято к сведению, — кивнув, ответила Бриэль и перевела взгляд на астропата. — А ты, адепт? Есть о чем доложить?

Астропат шагнул вперед, склонив скрытую шлемом голову перед госпожой. Через визор можно было разглядеть лицо адепта — жуткую массу шрамовой ткани; глаза его были пустыми ямами, а нос и рот едва различимы. Связывание души — ритуал, которому подвергся освященный Милостью Императора астропат, — так искалечило его тело, что он постоянно испытывал боль. И все же, несмотря на то, что адепту Сету был недоступен нормальный спектр человеческих чувств, он обладал куда более глубоким восприятием, чем любой обычный человек.