- Дела были, - размывчато ответил я и поспешил сменить тему. – А где то, что я Вам сегодня давал?
- Цветы и конфеты? Так вон же на стуле лежат, - удивленно проговорил классрук, наконец-то, обернувшись. Его удивление при виде Паши стало еще сильней. – Ульянов? А ты что тут делаешь?
Паша, молча, поднял руку, закованную в наручник. Роман Васильевич приподнял брови, глядя на эту картину, затем перевел взгляд на меня и, покачав головой, засмеялся.
- Ну, Леванов, ну ты даешь!
- А с чего Вы взяли, что это сделал Рома? – прищурившись, поинтересовался Паша. Прогресс на лицо. Я уже Рома.
- Что-то мне не особо верится, что ты добровольно стал бы заковывать себя наручниками с пе... Ромой.
Парень дернул плечами, как бы говоря: «Подумаешь...».
- Роман Васильевич, где другое, что я Вам дал? – я поспешил вернуть внимание учителя к себе, боясь, что эти двое вновь поругаются. А они могли. Почти каждый урок заканчивался их словесной перепалкой.
- А, это... - протянул мужчина, поняв, о чем речь. – На столе.
Я подошел к столу и среди кучи бумаг, почти сразу нашел свой листик, сложенный пополам. Вытащив незаметно из него ключ, я снова обратился к классруку.
- Роман Васильевич, я, скорей всего, на репетицию опоздаю.
- То есть? – нахмурил брови мужчина. – Ты же уже пришел...
- Мне сейчас придется уйти.
Одновременно с моим ответом прозвучал щелчок и браслет, что украшал запястье Паши, открылся. Парень, смотрящий все это время, не пойми куда, оглянулся на звук. Его лицо мгновенно приобрело багровый оттенок, а я бросился прочь из кабинета.
- Беги-беги, педик, все равно догоню! – заорал мне вослед Паша, кидаясь за мной. Блин, опять я педик...
- Прости меня, чучи! Я не виноват! Просто мой разум помутнел от любви к тебе! – на бегу попробовал оправдаться я.
- Сейчас он у тебя помутнеет не только от любви! – пообещал мне парень.
И зря... Потому что хитрый я, сделав круг по школе, сныкался в кабинете Романа Васильевича...
Для тех, кто еще помнит сцену в туалете, хочу сказать, что способ, которым Рома выбрался оттуда, был опробован лично мной. (Чего я только не делала в школьные годы на спор).
Месть, месть, месть - не забуду!
Как-то совсем незаметно прошли три недели. Наверно, это потому что каждый день был ярким, наполненным чем-то веселым и смешным, а не как раньше: однотонные серые будни, вызывавшие лишь стон отчаянья и желание поскорей сдохнуть. За выходку с наручниками я все-таки получил подзатыльник такой силы, что глаза собрались в кучку, и пару совсем не лестных эпитетов. Но с уверенностью могу сказать, что это я еще легко отделался.
Вообще Паша с того дня стал более спокойным. Может, потому что ничего столь же масштабного я больше не вытворял, а к простым сюсюканьям и прикосновениям хочешь-не хочешь, но со временем привыкаешь. Вот и Паша привык. Да и я устал. То есть, не устал, а надоело. Конечно, можно было бы придумать что-нибудь грандиозное, но у меня пропал весь запал. Да и зачем, если мои обидчики меня больше не трогали? Нет, с Денисом мы до сих пор гавкались, сразу как встречали друг друга, а встречались мы часто, так как я ни на шаг не отходил от Паши. В самом начале Паша еще пытался вклиниться в наши перепалки, поддерживая друга, затем стал пытаться нас успокоить, а потом просто махнул рукой и, устроившись поудобней, слушал, как я и Ден поливаем друг друга грязью. Я серьезно. Один раз Паша даже сухарики принес и стал ими хрустеть, когда мы с Денисом завели очередную волынку.
Так же незаметно я и Паша стали ходить домой вместе, когда ни у меня, ни у него не было репетиций. Ага, Паша играл в "Золушке" друга принца, который уговаривает самого принца жениться на Золушке, в то время, когда принц пытается сбежать с бала, а Золушка сметает всю еду со столов. Вот мне интересно, кто же из наших написал такой сценарий? Чего он там курил? Или правильней будет сказать, чего он там не докурил? Но что-то я ушел от темы. Мы с Пашей ходили домой вместе. Ну и Денис, конечно же, с нами. Парни жили в одном дворе. Но мне с ними от школы было по пути три квартала, которые мы и проходили вместе. И, подводя итог из всего этого, вывод возникал сам с собой. Я и Паша стали не то чтобы друзьями, но приятелями - это точно. Или чем-то наподобие...
До конкурса оставалась неделя, поэтому вся школа была возбуждена до предела, а терки между классами усиливались не с каждым днем, а с каждым часом! То тут, то там ловили шпионов, которые пытались узнать, какое стихотворение, какую песню и сказку поставил другой класс. Если таких вот смельчаков ловили, то отдавали девчонкам на растерзания, и они уже его лупили, царапали и оглушали своим визгом. А все потому, что в этом году победители получали путевку на весь класс в Москву на два дня. Какой дурак не хочет побывать в столице нашей Родины, да еще и на халяву? Самое приятное во всем этом было то, что, несмотря на то, что в номинации стих и песня участвовал один человек, победа все равно присуждалась классу. Конечно, я знаю, что не выиграю, но было бы прикольно... Эх, мечты-мечты...
- Так, стоп! Что еще за "Шашлык из принца"? "Принц на вертеле"! - устало закричал Роман Васильевич, прерывая репетицию сказки.
- Да у меня язык заплетается на этом слове! - начала оправдываться Алина, играющая Золушку.
- Меня это мало волнует! Еще раз!
Народ возмущенно загудел, но встал на места.
Сегодня была первая репетиция на сцене и почему-то все нервничали. Да чего греха таить, я тоже нервничал, так как после сказки мы с Романом Васильевичем прогоняли мою песню, о которой до сих пор не знал никто из класса.
У меня в рюкзаке с такой силой завибрировал телефон, словно он хотел проделать дыру в ткани и выползти наружу. Быстро открыв сумку и завозившись, я достал на свет божий свой не убиваемый мобильник и удивленно приподнял брови, когда увидел, что на экране горит: "д. Вася С". Это был дядя Вася из кафе, с которым, кстати, моя мама уже неделю встречалась. С отцом она все же развелась, хотя скандал он закатил немаленький, но мама просто выставила его вещи за дверь и на крики и угрозы, что он выбьет дверь, никак не реагировала. Скорей всего, потому что ее не было дома, но как всегда пьяный папаша этого не учел, поэтому два часа разговаривал с дверью. Я же все это узнал, подслушав беседу мамы и тети Миры.
Приняв вызов, я поднес телефон к уху.
- Да?
- Рома, ты не мог бы сейчас подойти к кафе?
