Прохладный холл, освещенный солнечным светом. На стене знакомая эмблема весов, дополненная изображением льда и огня. На противоположной стене герб в виде треугольного щита. Багряная птица на фоне лучей встающего солнца. Остальные цвета герба: голубой, зелёный, коричневый, - вероятно, символизируют море, лес и землю.

- Что за птица? – шепотом поинтересовалась у Дэва.

Он так же тихо ответил:

- Симарг.

Я покопалась в памяти. Ах да, равнинник упоминал волшебных птиц, летающих не по воздуху, а по самому времени. Значит, "Велирия – навсегда", или что-то в этом роде. Позитивненько.

Ожидание затянулось. Нас успели сводить в туалет – комнатку без окон, облицованную плиткой. До унитазов здесь ещё не додумались, зато были три кабинки, в полу - белые чаши с дырами, как в моей родной школе, умывальник "а-ля садовый". А самое главное – отсутствовал характерный для общественных туалетов запах. Абсолютно.

Бессонная ночь дала о себе знать, я привалилась к плечу Дэва и задремала.

Разбудил меня голос Лавриса, отдающего команды своим молодцам. Егерт, подошедший вместе с ним, распорядился:

- Со мной Мит, Сэл, Дэв, Лин. Леди Ньера, следуйте за нами с вашими подопечными. Рон, твои отводят цоххов и свободны до завтрашнего построения.

Так, во главе с Егертом и сопровождаемые хвостом из стражей мы поднялись на второй этаж и вошли в большой зал. Я с любопытством осмотрелась.

Свет лился из огромных окон, расположенных выше двух метров от пола, вся аудитория была очень светлой, но особенно выделялся круг напротив судей, а именно так воспринимались двое мужчин и одна женщина, одетые в строгие коричневые мантии. Блеск деревянного лакированного пола, знакомые изображения весов и щита на стенах, красивая мебель из цельного дерева, - в общем, я даже приободрилась. Слева и справа от судей отдельно сидело двое людей. Один – явно протоколист – держал в руках перо. С его стола свисал только начатый рулон бумаги. Второй – рыжий парень в веснушках – держал в руках какую-то штуковину, поглядывал на неё и непроизвольно ухмылялся. Если бы это было дома, я бы поспорила, что он там в сети анекдоты читает.

Нас Егерт отвёл к длинной скамье ближе к рыжику, а стражи с Лаврисом расположились за спиной писца.

Суд? Так быстро?

Ёжик дёрнул меня за рукав и шепнул:

- Надо правду сказать про межмирье.

- А если выход замуруют? – испугалась я.

- Значит, в другом месте найдёшь.

- Не переговариваться! – громко сказал судья-мужчина, сидящий справа.

Женщина приказала:

- Ввести обвинителей и свидетелей.

Снова распахнулись двери, появились чернявый староста, Арисья и ещё несколько человек, среди которых я с удивлением узнала самого первого старосту с сынишкой, прихвостней, мужика, отжалевшего мне сыр. Остальные были незнакомы.

Круто. Осталось только Хозяина леса или равнинника пригласить. Вот это скорость розыска!

Я поймала взгляд рыжего парня, настойчиво о чём-то пытающегося сказать глазами. Быстро скорчила гримасу, что не понимаю. Он встал с места, подошёл к стражу, охраняющему дверь, дал указания. Страж кивнул пару раз и выскользнул за дверь. Рыжик вернулся на место, так же ухмыляясь. Как с таким характером можно работать в суде?

Все расселись по местам. Свидетели присоединились к оставшейся кварте Егерта, а обвинители: чернявый староста и Арисья с какими-то мужичками, - расположились напротив нас. Я попыталась посмотреть в глаза этой прохиндейке, но её внимание прочно было приковано к представительным мужчинам за судейским столом.

Женщина встала. Сразу стихли шорохи.

- Именем Солы я, советник Сюннива Шана, открываю разбор обвинения номер 138 от двадцатого года правления князя Сваддара из рода Орм. Именем Хлада выступает советник Ульм Вирту, именем Жара – советник Граньель Трис. В определенном порядке будут опрошены обвинители, свидетели и обвиняемые. Все слова заносятся на бумагу, поэтому прошу вас говорить чётко и только по делу. Вызываемый становится в круг Солы. Говорит только правду. В случае обмана обвинитель, свидетель, обвиняемый – любой, посмевший лжесвидетельствовать перед лицом Солы, несёт последствия. Выкрики с места не допускаются. Итак, слово первому обвинителю.

Чернявый легко поднялся, неторопливо встал в круг и заявил:

- Я, староста Анарьяд Стод, обвиняю находящихся здесь Арсида Валам в похищении несовершеннолетней Тамии Сена при попустительстве леди Ньера. В доказательство своих слов представляю книгу записей о рождении. Согласно записи совершеннолетие Тамии Сена наступит только через девять дней. При попытке задержать преступников пострадали я и мои доверенные люди.

- Какого рода ущерб был нанесен вам лично? – доброжелательно спросил советник "Хлад".

Чернявый замялся.

- Говорите, - ласково подбодрил "Жар".

- Ушиб спины.

- Расскажите подробно, как проходило похищение.

- Да, советник, - чернявый освоился и вдохновенно принялся рассказывать, - в обед 33 дня ледохода к моему дому подъехал сын соседского старосты и привёз чужаков. Согласно княжескому уложению я накормил девушку и мальчика. Девушка не сказала ни слова, а мальчик интересовался, можно ли нанять транспорт до следующего села. Я отказал. Вскоре мне сообщили, что приезжих приютили в доме Арсида Валам. Этот человек известный жалобщик и подстрекатель, поэтому я приказал установить наблюдение. Утром мне сообщили, что в доме никого нет, внучка Арсида, Тамия Сена, записанная под опеку бабушки Сена, отсутствует, впрочем, бабушка не видела внучки уже около месяца. Я с помощниками отправился на перехват. Они не успели далеко отъехать, я потребовал, чтобы девушку вернули в село, где она записана по закону. Чужаки молчали, а старик стал спорить и заявил, что внучка уже совершеннолетняя. Я велел помощникам забрать девушку и вернуть в село. Не сомневаясь в их послушании, поехал в сторону села. Сзади послышались крики, а когда я повернулся, увидел, что телега быстро едет дальше, а мои помощники лежат на земле. Я поскакал вдогонку, но мой конь споткнулся, и я вылетел из седла. Так им удалось скрыться. Вернувшись в село, я сообщил в надзорную службу графа о происшествии.

И ведь ни слова не соврал. Надо спокойно дождаться своего слова, чтобы рассказать про огнемёт. Зато теперь есть его свидетельство, что "конь споткнулся". Может, удастся промолчать о моём участии?

- Вы закончили, Анарьяд Стод? Свидетелей по данному обвинению просим засвидетельствовать слова старосты.

По очереди вышли первый староста, его сынишка, прихвостни и подтвердили отдельные части рассказа чернявого. Краем глаза я заметила, как в зал вернулся страж вместе с пожилым худощавым человеком в фиолетовой мантии, скромно присевшим к рыжику.

Потом вызвали Арсида.

- Ваша милость, я бывший моряк, а Тамия – моя внучка от единственной дочери, погибшей при набеге сваргов. Я сразу же хотел забрать малышку с собой, но Анарьяд Стод не позволил, обосновав необходимостью вступления в наследство. Поскольку я так же пострадал в том набеге, гильдия назначила мне пенсию и я вернулся, чтобы жить рядом с единственным родным человеком. Второй раз я хотел повезти внучку в город на учёбу, когда ей исполнилось десять лет. Староста запретил ребёнку покидать село с родным дедом. Я терпеливо дождался срока, когда девочке исполнится шестнадцать. 28 дня ледохода Тамия стала совершеннолетней, но сразу мы не поехали, поскольку у нас закончились запасы еды. А 33 дня ледохода к нам пришли леди Ньера с братом и попросили отвезти их до ближайшего села, не скрывая, что дальше собираются в столицу. Я предложил их довезти до следующего графства за продукты. Когда нас на дороге остановил староста Анарьяд Стод, я подтвердил, что моя внучка перешагнула порог шестнадцатилетия и имеет полное право путешествовать, не спрашивая разрешения. К сожалению, этот человек не стал слушать, поэтому пришлось спасаться бегством, чтобы не застрять в этом селе ещё на шестнадцать лет. В доказательство совершеннолетия Тамии у меня есть письмо моего зятя, написанное бывшим старостой, о рождении ребенка Тамии Сена 28 дня ледохода и метрика дочери, там указана дата рождения – 16 день цветеня. Таким образом дни рождения матери и дочери были спутаны.