— Доброе утро, — произнес он, бросив быстрый взгляд на одежду Кармайкла. Казалось, он немного удивлен. — Могу я вам помочь?

— Возможно.

Кармайкл представился и показал удостоверение.

— О, вот как? Меня зовут Тэлли. Питер Тэлли.

— Я увидел вашу вывеску.

— И что же?

— Наша газета всегда ищет возможных рекламодателей. Я не замечал вашего магазина прежде…

— Я здесь уже несколько лет, — сказал Тэлли.

— Это художественная галерея?

— Вообще-то… нет.

Открылась дверь. Вошел роскошно одетый мужчина и приветливо поздоровался с Тэлли. Кармайкл, узнав клиента, почувствовал, что его мнение об уровне магазина резко возрастает. Клиент оказался Фигурой — и не из второстепенных.

— Я пришел намного раньше, мистер Тэлли, — сказал клиент, — но мне не хочется затягивать. Вы успели достать то… что мне нужно?

— О да, конечно. Одну минуту.

Тэлли торопливо скрылся за занавеской, вернулся с небольшим тщательно упакованным свертком и вручил его клиенту. Тот торопливо нацарапал чек (Кармайкл углядел сумму и сглотнул) и вышел. У тротуара его дожидался автомобиль.

Кармайкл подошел к двери и смог увидеть дальнейшее. Мужчину снедало нетерпение. Его шофер невозмутимо дожидался, пока торопливые пальцы разворачивали пакет.

— Я не уверен, что желаю широкой известности, мистер Кармайкл, — сообщил Тэлли. — У меня избранная клиентура — тщательно отобранная.

— Возможно, вас заинтересует наш еженедельный экономический бюллютень?

Тэлли попытался не рассмеяться.

— О, вряд ли. Это не по моей части.

Наконец мужчина развернул пакет и вынул из него яйцо. Насколько Кармайкл мог судить со своего наблюдательного поста у двери, то было самое обыкновенное яйцо, но его новый обладатель испытывал к нему едва ли не благоговейный трепет. Он выглядел настолько довольным, точно последняя курица на Земле умерла десять лет назад. На лице, покрытом флоридским загаром, отразилось что-то вроде облегчения.

Мужчина сказал несколько слов шоферу, машина плавно тронулась с места и уехала.

— Вы что, торгуете продуктами? — резко спросил Кармайкл.

— Нет.

— И вы не желаете мне сказать, что у вас за бизнес?

— Боюсь, именно так, — ответил Тэлли.

Кармайкл почувствовал, что здесь начинает пахнуть статьей.

— Я, разумеется, смогу это выяснить через «Веттер бизнес бюро»…

— Не сможете.

— Да неужели? А по-моему, им интересно будет узнать, с какой это стати одному из ваших клиентов яйцо обошлось в пять тысяч долларов.

— Моя клиентура настолько немногочисленна, что я вынужден устанавливать высокие цены, — пояснил Тэлли. — Вы ведь… э… знаете, что некоторые китайские мандарины платили тысячи таэлей за яйца доказанной выдержки.

— Но тот парень не был китайским мандарином.

— Ну хорошо. Тогда повторю — я не хочу известности…

— А по-моему, хотите. Я в свое время немного занимался рекламой. Ваша вывеска, прочитанная задом наперед, — явная приманка.

— Значит, вы не психолог, — возразил Тэлли. — Просто я могу позволить себе потакать своим причудам. Я пять лет каждый день смотрел в это окно и читал вывеску задом наперед — изнутри. Это меня раздражало. Вы ведь знаете, как странно начинает выглядеть слово, если его постоянно прочитывать. Любое слово. Оно превращается в какой-то набор звуков, не имеющий отношения к человеческой речи. Так вот, я обнаружил, что зарабатываю себе невроз, читая вывеску. Прочитанная задом наперед, она теряет смысл, но я поймал себя на желании тот смысл обнаружить. И когда я начал мысленно произносить «Онжун мав отч, от ьтсе сан у» и отыскивать в этом филологические деривации, то позвал маляра. А те, кому это достаточно интересно, продолжают заходить.

— Не так уж их и много, — язвительно отозвался Кармайкл. — Это все же Парк-авеню. А ваш магазин слишком роскошно отделан. Люди с низкими или средними доходами сюда не зайдут. Так что ваш бизнес рассчитан на богачей.

— Что ж, согласен.

— И вы не скажете мне, в чем его суть.

— Вряд ли.

— Знаете, а я ведь смогу это выяснить. Тут могут быть замешаны наркотики, порнография, скупка дорогих краденых вещей…

— Вполне вероятно, — невозмутимо отозвался Тэлли. — Считайте, что я покупаю краденые Драгоценности, засовываю их в яйца и продаю. А может, эти яйца набиты маленькими порнографическими открытками. Всего хорошего, мистер Кармайкл.

— До свидания, — ответил Кармайкл и вышел.

В тот день он не пришел вовремя на работу, потому что любопытство пересилило чувство долга. Он немного поиграл в сыщика, следя за магазином Тэлли, и результаты его вполне удовлетворили — но не полностью. Он узнал все, кроме первопричины.

Когда рабочий день близился к концу, он снова зашел к Тэлли.

— Погодите, — произнес Кармайкл, взглянув на ледяное выражение на лице владельца. — Откуда вы знаете, вдруг я пришел как клиент.

Тэлли рассмеялся.

— Ну а почему бы и нет? — Кармайкл сжал губы. — Откуда вам знать, сколько денег у меня на счету в банке? Или, может, у вас только избранная клиентура?

— Нет, но…

— Я провел кое-какое расследование, — быстро заговорил Кармайкл. — Отмечал ваших клиентов. Короче, следил за ними. И узнал, что они у вас покупали.

Тэлли изменился в лице.

— Неужели?

— Вот именно. Им всем не терпелось развернуть свои маленькие пакетики, а это дало мне возможность увидеть их содержимое. Нескольких я упустил, но… я увидел достаточно, чтобы призвать на помощь кое-какие законы логики, мистер Тэлли. Вывод: ваши посетители не знают, что именно они у вас купили. Это похоже на обмен не глядя. Несколько раз они были весьма удивлены. Вроде того мужчины, что обнаружил в пакете старую газетную вырезку. А что вы скажете насчет темных очков? А револьвера? Кстати, наверняка незарегистрированного. А бриллианта — должно быть, поддельного, слишком он уж был большой.

— Гм, — произнес Тэлли.

— Я не считаю себя большим умником, но у меня нюх на жульничество. Большинство ваших клиентов — большие шишки. А почему никто из них вам не заплатил, как тот парень, что приходил, когда я был здесь утром?

— Я веду дело в основном на доверии, — сказал Тэлли. — У меня своя этика. Она должна быть, чтобы моя совесть оставалась чиста. Все дело в ответственности. Видите ли, я продаю свои… товары… с гарантией. Их оплачивают лишь в том случае, если продукт докажет свою полезность.

— Ага. Яйцо. Темные очки. Асбестовые рукавицы — если я правильно понял то, что увидел. Револьвер. Газетная вырезка. И бриллиант. Кто вас всем «набжает?

Тэлли промолчал. Кармайкл ухмыльнулся.

— У вас есть мальчишка-посыльный. Вы его посылаете в нужное место, и он возвращается со свертками. Может, он ходит в бакалею на Мэдисон-Авеню и покупает яйца. Или в оружейный магазин на Шестой за револьвером. Или… короче, я понял, в чем заключается ваш бизнес.

— И в чем же?

— «У нас есть то, что вам нужно». Но вот откуда вы знаете, что именно?

— Догадайтесь сами.

— У меня болит голова — ведь темных очков у меня нет! — а в магию я не верю. Послушайте, мистер Тэлли, я по горло и выше сыт странными магазинчиками, которые торгуют странными предметами. Я слишком много о них знаю — я о них писал. Некто идет по улице и видит какой-то удивительный магазин, а хозяин не обслуживает его — он, видите ли, продает только феям — или же продает ему магическое заклинание двойного назначения. Так что… тьфу!

— Гм, — повторил Тэлли.

— Хмыкайте сколько угодно. Но от логики вам никуда не деться. Или вы занимаетесь некими, ничем не выдающимися махинациями, или же продаете нечто волшебное — а в это я не верю. Потому что это нелогично.

— А почему бы и нет?

— Потому что невыгодно, — равнодушно отозвался Кармайкл. — Представим, что вы обладаете некой таинственной способностью — скажем, умеете делать машинки для чтения мыслей. Хорошо. Тогда за каким чертом вам их продавать, чтобы зарабатывать себе на жизнь? Вы просто включаете эту машинку, читаете мысли биржевого маклера и покупаете нужные акции. В заведениях вроде вашего уже заложена характерная ошибка — если у вас хватает денег, чтобы обставить помещение и вести дела, то оно вам, в принципе, и не нужно. С чего это вы вдруг стали играть в Робин Гуда?