Я понимал, что Рита любит и под влиянием чувства открывает мне многое, что не должно быть ранее открыто, или, быть может, она так верит в обладание мной, что уже не стесняется. Она и сама стала вампиром, ее погубил или, как она выражается, «призвал к жизни» старый граф Дракула. Он отдыхает в большом каменном гробу, он долго ждал ее… наконец она пришла и вызвала его к жизни теплотой своего молодого душистого тела, напоила его своей свежей кровью. Для того чтобы достигнуть вечного существования, надо умереть для людей. Так с ней и случилось.

Но на следующую же ночь Дракула силой своего могущества заставил ее встать и отправил жить среди людей.

Она так много рассказывала мне о чуде бессмертия, о вкусе крови и о том, как прелестно быть вампиром, что мозг мой стал все больше и больше тускнеть и перед глазами все пошло кругом.

— Так я скорее достигну первой степени силы, — добавила она.

Точно сквозь дрему я вспомнил, что в старинной книге сказано, что вампир не дает тени, не любит зеркал, не пьет, не ест, спит на закате солнца. И, к ужасу моему, я находил у Риты все эти приметы! Или я их сам заметил, или о них сообщил мне Карло. Силы совершенно меня оставили.

— Ты согласен, милый, отдайся же мне, не бойся, — шептала она. — Я отдыхаю в моем гробу, и я заставлю Карло поставить твой гроб рядом с моим.

При этих словах я рванулся и вскочил.

— Нет, я не хочу! — вырвалось у меня.

Она зло засмеялась.

— Не хочешь? Тем хуже для тебя. Тебе нет возврата к жизни. Не воображай, что ранки на твоей шее нанесены тебе сучком шиповника; о нет; это я ночью положила на тебя свою печать. Ты погиб. Ты можешь только выбирать: смерть, самую настоящую смерть, с червями и холодом могилы, или бессмертную жизнь вампира. Я до ночи даю тебе время на размышление. Ночью я приду. Ты не спрячешься, не сбежишь от меня — даже не пытайся. Выбирай: моя любовь и бессмертие или ты в недалеком будущем станешь скелетом с провалившимися глазами и дырой вместо носа.

В это время возле нас раздались голоса; это были слуги, посланные Карло за Ритой.

Нам ничего не оставалось, как взяться под руку и идти в замок. В удобных местах я все косился, ища тени от «него», от Виты, все еще надеялся на что-то. Тени не было.

В замке я провел несколько неописуемых часов. Рита не спускала с меня глаз; Карло невыносимо ревновал, сам я не знал, что предпринять, как спастись; ум мой мутился; я пробовал молиться, но не находил слов. Вся прошлая жизнь осталась лишь в моем воспоминаний, и какой она мне показалась прекрасной. А будущее?

Сколько ждало меня интересной работы, открытий; быть может, даже любовь, но не эта проклятая, а святая, чистая… Я готов был рыдать, а тут Карло, с его резкими речами, и взгляд Риты, говорящий: «Ты мой, выхода нет!»

Наконец я не выдержал и опрометью бросился бежать, забыв не только хлыст и перчатки, но даже собственную шляпу. И вот я пишу, торопясь исполнить последнее: открыть глаза Карло, а там… да смилуется надо мной Бог! Я решился погибнуть: вампиром я не буду. Скоро полночь! Луна сияет.

Мать моя, благослови меня, не дай мне в последнюю минуту жизни изменить себе и согласиться на мерзкое существование вампира».

Гарри кончил читать и начал усиленно курить, наступила тишина. Джеймс первый не выдержал:

— Ну, — начал он, — теперь, после этого, письма, если у кого из нас были еще сомнения, то они должны исчезнуть.

— Если сопоставить весь письменный материал, что у нас есть, и текущие события, то ты прав, Джемми, и приходится верить не только в существование вампиров, но и признать, что они живут где-то совсем рядом с нами, — добавил доктор.

— И надо же — все это мои милые родственнички! — пробурчал Гарри.

— И они устроились в замке Дракула совсем посемейному, — сострил доктор.

— Будет, господа, к делу, — сумрачно сказал Райт.

— Ты прав, Райт, к делу! Джеймс, ты первый начал это дело, веди же его дальше, — сказал хозяин.

Джеймс даже покраснел от удовольствия.

— Смит, посмотрите, чтобы нас не подслушали, и возвращайтесь, — распорядился Гарри.

— Я не буду повторять, — так начал Джеймс, — ни фактов настоящего, ни выводов, сделанных на основании этих документов прошлого, а начну с того, что существование «немертвых», или вампиров, нами всеми, здесь присутствующими, принято. Принято также решение — уничтожить их всех до единого, как существ злобных и опасных. Или, по крайности, обезвредить, как были они обезврежены до нашего приезда. Теперь ставлю вопросы: сколько их? Где их искать?

И наконец, что надо делать, чтобы их обезвредить? Тут начинается область догадок и предположений.

Первый «немертвый» — это дед Дракула, привезенный в гробу из Америки: портрет его висит в Охотничьем доме, а место вампирического сна неизвестно, так как гроба его мы не нашли. При нас он не появлялся совсем шщ, как более сильный и умный, лучше умеет скрывать свои злодеяния. Только вот вчерашняя женщина В деревне кричала: «Был мужчина, весь в бархате», до этого же случая всегда говорилось о женщинах.

Второй «немертвый» — это Мария Дракула, женщина в белом платье, с золотистыми волосами и ненюфарами, мертвыми розами; гроб ее раньше покоился в склепе, под статуей; теперь он в склепе под капеллой, и его местонахождение нам может указать Смит.

Третий «немертвый» — это Рита, итальянка, портрет ее в галерее фамильных портретов; она брюнетка, в голубом платье, с розами; пустой гроб ее мы нашли в капелле, и он спущен в склеп. Место его также известно Смиту. Других «немертвых» мы пока не знаем и будем надеяться, что их больше нет. Теперь самое трудное: что делать?

Мы можем действовать только на закате и на восходе солнца, то есть в часы вампирического сна наших врагов, во время их бессилия.

Кроме времени мы еще стеснены тем, что должны действовать тихо, секретно, чтобы не всполошить и не напугать замковых слуг. Завтра, после званого завтрака, отпустив большую часть слуг на праздник в деревню, мы спустимся в склеп и займемся гробами Марии и Риты.

Старого Дракулу нам придется выследить, а для этого мы поставим очередное дежурство по два человека. Дежурные целую ночь должны провести в склепе, не смыкая глаз. На первое дежурство вызывается капитан Райт, ну конечно, и я с ним, — кончил Джеймс.

— Согласен, — сказал Гарри, — второе дежурство предоставьте мне. Надеюсь, что Карл Иванович, как человек старый, от дежурства будет освобожден.

На другой день торжественное богослужение и званый завтрак прошли своим порядком; гости наугощались вволю, без конца пили за здоровье хозяина и его друзей.

А когда Гарри объявил о своих пожертвованиях, то восторгу не было пределов. Гарри да и все участники предполагаемой вечерней экспедиции в тот день ничего не пили; они понимали, что надо иметь свежую голову и спокойные нервы.

Не в первый раз в жизни шли они на опасное предприятие, но то, что предстояло им сегодня, выходило за рамки разумного риска. Если раньше им противостояла человеческая сила и хитрость, то теперь они бросали вызов миру сверхъестественного. Перед закатом солнца они под предводительством Джеймса спустились по внутренней лестнице капеллы в склеп. Заранее было решено начать с гроба Риты, как уже находящегося в их распоряжении.

Смит отпер железную дверь. С неприятным скрипом, точно со стоном, она открылась; оттуда пахнуло сыростью, запахом тления и могилы. Было темно. Пришлось зажечь взятые с собой фонари. Они тускло мерцали, конечно, от недостатка чистого воздуха. Все это было вполне естественно, а тем не менее всем стало как-то не по себе.

Друзей пробирала нервная дрожь. Чем ниже спускались они в склеп, тем чувствовался сильнее запах разложения; свет фонарей плохо побеждал окружающий мрак.

Запинаясь и спотыкаясь о гробы и пьедесталы памятников, друзья тихо продвигались к той стене, у которой, по указанию Смита, был поставлен пустой гроб из капеллы.

Вот и он. Белая парчовая обивка от сырости потемнела и поблекла. Гроб осторожно отодвинули от стены, и все его окружили. Джеймс вооружился осиновым колом, а Райт тяжелым молотком, чтобы ударить по этому колу. Смит приготовился снять крышку, все остальные светили фонарями, и на груди у каждого блестел знак пентаграммы. Все было готово. Доктор взглянул на часы и при общем мертвом молчании объявил: