Она не просила у него денег, для себя все покупала сама. Потрясающе одевалась. Но однажды она не пришла его будить. И не звонила ему с утра прошлого дня, когда сказала, что вечером, возможно, опять задержится. Он не проспал, но долго лежал в кровати, зная, что опаздывает. Ждал ее. Потом не выдержал, набрал номер ее сотового. Механический женский голос ответил ему, что абонент отключен или сейчас не доступен. Огромный город разделил их так же внезапно, как и познакомил.

Она позвонила ему лишь под вечер, сказала, что уже дома и при встрече все объяснит. И тогда он, весь день страдавший от ревности, намеренно задержался на работе, явился поздно, совершенно разбитый. Она ждала его, улыбалась, сидя, как всегда, на кухне, и пила кофе. Уже без косметики, в шортиках и его рубашке навыпуск, с закатанными рукавами. Что-то лепетала про сломавшуюся за городом машину и севший аккумулятор в сотовой трубке. Он наклонился, чтобы ее поцеловать, и тогда увидел синяк у нее на шее. Он все понял, сорвал с нее рубашку. Тело ее было покрыто синяками и кровоподтеками.

Она плакала, прикрывалась руками.

— Кто? бесцветным голосом спросил он.

Тогда она ему рассказала. Конечно, не до конца все подробности, а в основном про Рафика, который по-прежнему заставлял ее работать на него, обслуживать выгодных ему клиентов. А когда она в который раз попросила ее отпустить, совала ему деньги, Рафик потерял терпение и принялся ее избивать. После Настиного рассказа Макс долго молчал, неподвижно сидя на стуле и глядя в пол.

Настя вытерла слезы, подошла и поцеловала его.

— Извини, Макс… Теперь ты знаешь все. Я шлюха и шлюхой останусь до конца своих дней. Я люблю тебя, но не хочу портить тебе жизнь. Поэтому нам лучше расстаться прямо сейчас. Не надо меня уговаривать. Мне только надо собраться. Я быстро. Закроешь глаза, сосчитаешь до десяти — и меня не будет…

Макс ничего не ответил. Остался сидеть, по-прежнему тупо глядя в пол.

Настя прошла в свою комнату, почти не глядя побросала в сумку вещи, самое необходимое. Проскользнула в ванную, умылась и кое-как привела в порядок волосы. Потом вернулась на кухню и положила перед ним ключ.

— А вот теперь можешь считать до десяти, — сказала она.

Макс, будто очнувшись, схватил ее за руку.

— Послушай, — быстро заговорил он. — Я все знаю о твоем прошлом, оно меня не шокировало и ничуть не меняло мое к тебе отношение, скорее наоборот… Очень плохо, что ты мне сразу ничего не сказала об этом… Рафике. Я бы сразу поставил его на место, сделал так, чтобы он даже имя твое боялся произносить вслух. Но коли уж с тобой такое произошло, я сделаю это сейчас!..

— Макс! — взмолилась она. — Ты даже не представляешь, с кем имеешь дело… Если бы только один Рафик… У него «крыша», а там бандиты. И такие деньги, что ради них они готовы на все. Ты ведь смотришь телевизор, видишь в хронике, что почти ежедневно кого-нибудь убивают или человек вовсе исчезает без следа… Макс, ты можешь в одночасье лишиться всего, что у тебя есть, даже жизни. Это страшные люди, они не отступятся, если им встать поперек дороги. Мне доводилось с ними встречаться…

— Зачем ты мне все это рассказываешь? — удивился Макс. — Ты что же, считаешь меня совсем наивным, только что вылупившимся из скорлупы?.. Думаешь, когда я начинал свой бизнес, ко мне не подкатывались с предложением взять мою фирму под охрану? О, еще как! Иногда отголоски тех дней настигают меня до сих пор. Но только лишь настигают и сразу отскакивают, как горох от стены. Кто он такой, этот Рафик?.. Да стоит мне сделать всего один звонок, как его не станет. И не в переносном смысле, а в самом что ни на есть натуральном… Но это уже не просто криминал, а мокруха и годится только на самый крайний случай. Есть масса других хороших способов загнать его в стойло, чтобы он там сидел и не отсвечивал.

— Что ты собираешься делать, Макс? — спросила Настя с тревогой.

Он притянул ее к себе, усадил на колени, погладил волосы и нежно поцеловал так, как ей всегда нравилось, — в маленькую родинку за ушком.

— Пусть это теперь тебя не волнует, — прошептал он ей в то же ухо. — Я попрошу, чтобы ему сделали предложение, от которого он будет не в силах отказаться.

— Ox, Макс, я боюсь за тебя,

— Девочка моя, пока ты со мной, ничего не бойся. И только запомни, раз и навсегда. Я тебя больше никому не отдам!..

В эту пятницу Рафик приятно проводил время на одной из подпольных квартир в обществе своих девушек и их клиентов. Веселье было в самом разгаре, когда раздался звонок в дверь. К этому часу ждали прихода еще одного богатенького «пиджака», поэтому звонившему открыли беспрепятственно. Но вместо ожидаемого клиента в квартиру ворвалась бригада милиционеров в масках и камуфляже.

Как водится в таких случаях, всех находящихся в квартире выстроили по стенам, отобрали паспорта и другие документы и начали составлять протокол. Бегло просмотрев паспорта задержанных, главный со звездами капитана на погонах засунул к себе в карман ксиву с фотографией Рафика и отвел его в другую комнату.

Там между ними состоялась такая беседа:

— Значит, девочками торгуете, гражданин… Сафаров?

— Никак нет, начальник. Просто собрались с друзьями немного отдохнуть, а девочек пригласили прямо с улицы. Они сами согласились.

— Ну да?

— Честное слово, начальник! Чтоб мне век мамы не видать, если пену гоню!..

— Маму свою ты и так не скоро увидишь… Заметем тебя по двести сорок первой — «организация или содержание притонов для занятий проституцией». Сам, наверное, знаешь, какой по ней тебе срок светит.

— Хе! На понт меня берешь, начальник!.. — оскалил Рафик недавно вставленные золотые зубы. — А где доказательства? Я тут, на этой квартире, случайно. Сами видите, в паспорте у меня прописка, свой бизнес имею, честным трудом себе хлеб зарабатываю да еще налоги плачу… А за то, что с девочками хотел повеселиться, какой здесь криминал? Правда, у меня строгая теща, не любит, когда ее зять налево ходит. Но мы с ней в нашей большой семье сами как-нибудь разберемся, если штраф пришлете.

И Рафик вальяжно развалился на стуле.

Капитан какое-то время смотрел на него, не мигая, тяжелым взглядом.

— Доказательства, говоришь? — Он вдруг наклонился к Рафику, схватил его за грудки и громко прошипел ему прямо в лицо: — Ты что ж, сукин кот, с прошлого месяца ничего нам в казну не отгружаешь? Порядки забыл? Так мы пришли их тебе напомнить!..

— Так бы сразу и сказали, — Рафик посерьезнел. — А то врываетесь средь бела дня, «маски-шоу» тут устраиваете. Что соседи подумают? Да и клиентов так можно в два счета распугать. Столько шуму по пустякам…

— Ты это называешь пустяками? Тебе уже наша крыша надоела?

— Да я не о том… Я ж вашему кенту только на днях говорил, чтобы отсрочку дал на пару недель. Машину меняю, сейчас пока на мели.

— Ну?

— Ну, ударили по рукам. Свои ведь, который год вам плачу, и без претензий…

— Свои на зоне по спине ползают, — остро глянул на него капитан. — Говори конкретно, кто приходил, с кем у тебя был базар об отсрочке?

— Ну, этот, который обычно от вас приходит, в штатском… Виктор Иванович.

— Бабенко?

— Он самый!.. А в чем проблема? Или нестыковка вышла? Вы ведь тоже будете из этой ментовки… — Рафик назвал номер районного отделения милиции.

Но тут он опять встретился взглядом с капитаном и сразу осекся.

— Ну вот, парень, ты влип по уши! — улыбнулся капитан, отпуская его и откидываясь на спинку стула. — Мы тоже, как ты выразился, из ментовки, но мы — УБОП. И этот Бабенко, которому ты так регулярно платил дань, сейчас у нас в предвариловке показания дает под протокол. Вот, можешь ознакомиться. Там много чего интересного, но о тебе особенно. Хоть грамоту давай за доблестный труд…

И капитан положил перед ним на стол несколько казенных листков бумаги.

Рафик сначала бегло пробежал их глазами, а потом стал вчитываться более внимательно. И, по мере того как он вникал в строчки протокола, лицо его менялось. На лбу выступил пот, он сразу как-то обмяк. Видимо, струхнул основательно.