– Айше… вы… вы не шутите? – он не мог поверить, что его несуразное, почти невежливое предложение, в котором он ухитрился обойтись без единого слова о любви, могла, будучи в здравом уме, принять хоть одна женщина. Господи, надо было все сказать не так!

Но все было сказано именно так.

– Вот ты и опиши, как герой говорит героине: «Выходите за меня замуж, только не выкидывайте мой компьютер и не превращайтесь в домохозяйку». А когда она согласится, пусть он ее еще поотговаривает: мол, в своем ли вы уме? Да понимаете ли, на что идете? Правда, если у тебя хватит таланта описать, какими глазами герой на нее при этом смотрел, то читатели поймут, что она не сумасшедшая, – насмешничала Айше каждый раз, когда муж предлагал ей написать за него любовную сцену. Сколько раз отказывалась, а он опять за свое… кто может звонить на домашний так поздно?

– Я подойду, – встав из-за стола, сказала она. – Тебе обычно на мобильный звонят.

– Добрый вечер, – услышал Кемаль из гостиной, – спасибо, все в порядке, а у тебя как? Да-да, сейчас позову… А что у тебя голос такой? Ничего не случилось?.. Хорошо, сейчас.

– Твоя сестра, – прошептала Айше, прикрыв рукой принесенную на кухню трубку телефона. Это недавнее приобретение каждый раз радовало ее: как, оказывается, удобно передвигаться с телефоном по всей квартире! У Айше раньше не было ни мобильного, ни современного домашнего телефона, и вовсе не потому, что она не могла себе этого позволить. Она всегда неплохо зарабатывала, просто не интересовалась техникой и не дружила с ней. Не умела водить машину, не пользовалась компьютером, статьи и целые книги писала от руки или печатала на машинке, а купленную мужем посудомоечную машину впервые включила через месяц после установки.

Кемаль как мог боролся с консерватизмом и ленью жены, и Айше нередко соглашалась, что технический прогресс, несомненно, значительно упрощает жизнь. Жаль только, что сначала он ее весьма усложняет: надо ведь научиться всеми этими штуками пользоваться. И не сломать, нажав не ту кнопку, и держать в голове кучу ненужной, по мнению Айше, информации. Ей, филологу, было нетрудно помнить имена и фамилии писателей и персонажей, сюжеты и даты создания пьес и романов, но вовремя вспомнить цифровой код сотового телефона… домашний телефон такого напряжения мысли не требовал, и Айше его любила.

– Голос у нее странный какой-то…

– Добрый вечер, Элиф-абла, – отношения между женой и старшей сестрой никогда не радовали Кемаля.

Строго говоря, госпожа Элиф, солидная, высокая, чуть склонная к полноте дама лет сорока пяти (точнее, называвшая эту цифру уже года три-четыре), не была его родной сестрой, но отношения между ними всю жизнь были более близкими, чем между Кемалем и его двумя родными младшими братьями.

Отец Элиф остался вдовцом с трехлетней малышкой на руках, и у него, не имевшего иных средств к существованию, кроме небольшой зарплаты учителя, была единственная возможность как-то устроить свою жизнь – быстро подыскать себе подходящую жену. Что он и сделал, остановив свой выбор на доброй, простоватой и хозяйственной Гюльтен, жившей по соседству и искренне любившей играть с его дочкой. Молодая мачеха изо всех сил старалась заменить девочке мать и даже отказывалась сразу заводить собственных детей, боясь, что разница в отношении будет заметна и неприятна маленькой Элиф. Кемаль был почти на восемь лет моложе своей сводной сестры, и родители прилагали все усилия, чтобы между ними не было ни тени ревности или неприязни.

Их и не было. Подросшая Элиф привыкла считать Гюльтен родной матерью, с радостью ждала появления на свет братишки или сестренки, с удовольствием превратилась из единственного ребенка в незаменимую мамину помощницу, почти взрослую, а Кемалю лет до пятнадцати и в голову не приходило, что Элиф и он родные только по отцу.

Потом, кажется, уже после смерти отца, он узнал правду, но она ничего не изменила в их дружеских и доверительных отношениях с сестрой. Элиф, к радости Гюльтен, рано и удачно вышла замуж за чиновника местного муниципалитета, родила сына, а похоронив рано сгоревшую от рака мачеху, стала с увлечением подыскивать невесту любимому брату.

Айше прекрасно понимала, что при таком раскладе у нее практически не было шансов понравиться будущей золовке. Вероятно, Элиф могла бы невзлюбить и любую из собственных протеже, которых она много лет безуспешно пыталась сосватать Кемалю. Но то, что брат женился, не посоветовавшись с ней, выбрав не юную девушку, а разведенную женщину тридцати двух лет, да к тому же куда более образованную, чем сама Элиф, – все это никак не могло способствовать ее любви к Айше.

Последней каплей стал роман.

«Он женился! Мой брат женился на какой-то девке! Ну почему это случилось именно с ним?! Именно со мной!» – так, этими самыми словами начинался детектив, написанный Айше, в котором была на удивление похожая ситуация. На удивление! Потому что писать она начала, будучи незамужем и задолго до знакомства с Кемалем и тем более с его сестрой. Это был не первый и не единственный в ее жизни случай, когда придуманные ею события и люди вдруг покидали предназначенный им виртуальный мир книжных страниц и вторгались в ее собственную реальную судьбу.

– А не надо было сочинять ничего плохого, – сказал ей Кемаль, когда после очередного визита к сестре расстроенная Айше пыталась шутить и проводить аналогии между поведением золовки и своей придуманной героини.

– Кто же знал? Я ведь не для себя сочиняла. Там у меня вообще-то все не так. И невестка – иностранка, и сестра ее мужа почти сумасшедшая. Но кое-какие моменты поразительно совпадают. Надо ей дать почитать: может, перестанет ко мне придираться…

– Не советую, – вполне серьезно сказал Кемаль. – Только хуже сделаешь. Я свою сестру лучше знаю. Обидится. И не поверит, что ты все это до знакомства с нею выдумала. Она же в принципе не понимает, как это можно – книжку написать. У нее и образование, и весь образ жизни не тот.

Айше не послушалась, а муж оказался прав. Элиф обиделась, некоторое время вообще не разговаривала с провинившейся невесткой, наивно верившей в торжество разума и здравого смысла; потом обе смягчились и ради любимого обеими Кемаля пошли на компромисс.

– Абла, честное слово, я написала это больше года назад. Ты здесь совершенно ни при чем, – оправдывалась Айше, в глубине души считая, что никакие оправдания в ее положении не нужны.

– Ты не могла написать это год назад. Как бы ты это написала, если мы тогда еще и знакомы не были? – не слыша доводов невестки, уличала ее во лжи Элиф.

В конце концов эти бессмысленные дискуссии прекратились, преступление Айше было, нет, конечно, не забыто и не прощено, но временно убрано на такую полочку памяти, откуда его можно будет в любой момент извлечь и при необходимости использовать в качестве отягчающего обстоятельства. А Айше ничего не оставалось, кроме как вести себя по возможности безупречно, чтобы необходимость заглядывать на ту полочку не возникала.

Ее собственный старший брат тоже был не в восторге от ее брака. В основном потому, что ему был гораздо больше по душе ее предыдущий избранник – обеспеченный, даже богатый, преуспевающий врач Октай Гюльолу, занимающийся в свободное от медицины время сделками с недвижимостью и связанный с адвокатом Мустафой Демирли дружбой, бизнесом и полным взаимопониманием. Айше сама познакомила Октая с братом, правда, без всякой задней мысли о будущем родстве. Скорее почувствовав в них родственные души.

Кемаля с Мустафой познакомило убийство. Что само по себе вызывало не слишком приятные ассоциации. Кроме того, адвокат был недоволен сестрой: у него в голове не укладывалось, как можно жить с мужчиной около двух лет (и так-то вещь неприемлемая, но что с этой феминисткой поделаешь? да и доктор Октай – это, конечно, не кто попало, ладно уж), а потом взять и отказаться выйти за него замуж. И что прикажете делать ему, адвокату, который дорожит отношениями с серьезным клиентом? А доктор Октай – это серьезно, более чем…