— Что случилось? Ты что-то нашла? — обеспокоенно спросила Тилия.

Я сглотнула комок в горле и подавила подступающие слезы. Я быстро закрыла документ и папку, не желая, чтобы мои друзья узнали правду обо мне. Еще не время. Мне нужно было все узнать самой. Узнать правду от родителей. Узнать, кто же я…

Я как можно спокойнее попросила своих друзей пойти к себе домой. Конечно, они видели, что со мной что-то не так, что я нашла нечто неприятное в этой несчастной папке, но я убеждала их, что ничего серьезного там нет, что сегодня мы хорошо поработали, не считая того, что мы чуть не попались на краже данных в хранилище Медицинского пункта. Тилия пыталась возразить, но я буквально выпроводила их за порог, сказав, что завтра сама им позвоню. Я понимала, что они обиделись, особенно моя подруга, она не любит, когда от нее что-то скрывают. Однако сейчас настал час истины, и ее выяснить я хотела без друзей.

Я вернулась в лабораторию и снова открыла тот документ. Перечитала внимательно, чтобы ничего не пропустить и удостовериться, что это все происходит на самом деле. Я глубоко вздохнула. По моим щекам покатились горячие слезы. Я сидела и плакала, нее рыдала, а просто плакала. Сидела с закрытыми глазами и не могла поверить в происходившую ситуацию. Я не помню, сколько я так лила слезы, но от внутреннего чувства разочарования и шока мной овладел гнев и жажда правды. Я стерла ладонями слезы и похлопала себя по щекам, чтобы успокоиться. Распечатала результат анализов шестнадцатилетней давности своих родителей и, взяв листок, вышла из лаборатории.

Я направилась в спальню папы и мамы (если, конечно, я могу их теперь так называть) и без стука ворвалась туда. Они полулежа сидели в своей постели и смотрели вечерние новости. Папа же при этом умудрялся читать книгу.

— Что случилось, детка? — сразу же спросила мама.

— Ты плакала? — заметил папа, положив свою книгу на прикроватную тумбочку и сразу поняв, что разговор будет серьезным.

— Это вы мне скажите! — на повышенном тоне сказала я и кинула на кровать распечатанный листок их анализов.

Мистер Талбот взял бумагу и посмотрел, в чем причина моего непонятного для них поведения. Через мгновение его лицо побледнело и вытянулось. Он немедленно передал листок своей жене. Та, недолго изучая принесенный мною материал, посмотрела на меня сожалеющими глазами.

— Кассандра, скажи, где ты взяла этот документ? — спокойно и четко проговаривая слова, спросила мама.

— Неважно. Главное не это, — резко ответила я. — Так это правда? — не дождавшись ответа, потому что я и так знала, что это правда и я продолжила. — Вы врали мне, врали на протяжении всей моей жизни.

— Все не так, как ты думаешь… — миссис Талбот встала из постели.

— Нет! Хватит лжи! Не хочу слышать. — перебила я. — Скажите лучше вот что: вы взяли меня из Дома сирот? — настойчиво спросила я.

— Да… — ответила женщина, по-прежнему держа в руках листок судьбы.

— Конечно, и ходить далеко не надо, — огрызнулась я. Меня так и распирало от гнева.

— Все не так, детка, — подключился к разговору мистер Талбот, встав рядом с перепуганной женой. — Мы хотели создать счастливую семью, — тогда мистер Талбот рассказал все о том вечере, когда шестнадцать лет назад они решили забрать осиротевшего, маленького, только родившегося на свет ребенка к себе.

— Значит, меня зовут не Кассандра? И мое день рождение не первого декабря? — выяснила я, немного успокоившись.

— На самом деле ты родилась примерно в тридцатых числах ноября. Плюс или минус день. Также в той записке мы прочли, что твое имя Кримора. Мы искали, что оно значит, но ни в одной книге и ни в одном поисковике мы не нашли его. Мы сделали вывод, что это либо придуманное имя, либо… — остановилась миссис Талбот, смотря на мужа.

— Либо что? — спросила я.

— Либо неземное, не с нашей планеты. Но это лишь догадка, — ответила женщина.

Я сразу задумалась. Все это выглядело очень странным. И то, что я инфицировалась космическим вирусом, и то, что сказала мне мама. Может, тогда я и вправду не человек… то есть человек, но не с этой планеты. Тогда это объяснило бы то, что вирус подействовал только на меня, только на мой организм.

— Почему вы так решили? — настаивала я на своем. — Ведь нельзя сразу же сделать вывод, исходя из того, что вы не нашли значении моего имени.

— Есть еще кое-что, — начал мистер Талбот. — Ты была не такой, как все обычные дети. Ты была всегда спокойна и уравновешена. Никогда не плакала и никогда не ломала игрушки. Ты как бы сама себя контролировала. Ты всех своих сверстников опережала по развитию на два-три года вперед. Это не характерно для земных детей, даже если ты родился вундеркиндом, — он вздохнул и добавил. — Стоило тебе открыть алфавит, как ты сразу же его запомнила. К трем годам ты уже во всю читала недетские книги. Ты понимала все, что удавалось тебе увидеть. Тогда мы только подтвердили свои догадки. Ты необычная, Кассандра. Мы это знаем.

— Я необычная… — повторила я и уселась на рядом стоящий стул. — Я догадывалась, что я не ваша дочь. Еще в 7 классе, когда я начала изучать генетику. Тогда я решила задачу — каков процент рождения ребенка с карими глазами, если у родителей исключительно голубые. И знаете, что я узнала? — подняла глаза на родителей. — Что ноль процентов вероятности рождения такого ребенка. — Я имела в виду себя. — Ноль процентов…

— Пойми, ты всегда будешь нашей дочерью, нашей любимой девочкой, — подошла ко мне мама и приобняв, начала гладить по спине. — Той, кто является сердцем нашей семьи.

— А мы всегда будем твоими родителями, — подошел папа. — Мы всегда будем любить тебя.

Я посмотрела в их глаза. В них я видела правду. Я успокоилась и мое сердце заполнила любовь. Я сразу же их обняла. Мы стояли так очень долго. Моя мама плакала и говорила, что меня любит и не хочет терять.

— Хорошо, я рада, что узнала правду, — облегченно сказала я и освободилась от крепких родительских объятий. — Я пойду в свою комнату. И… я люблю вас.

— Постой, — сказала мама и что-то достала из своей шкатулки. Это была тат самый клочок бумаги, на котором было написано мое настоящее имя. Мама его отдала мне. — Думаю, теперь оно твое.

— Спасибо, — ответила я, беря первую вещь, которая была при мне, когда я лежала в той корзинке.

— Спокойной ночи, детка, — пожелала мне мама. Из ее глаз до сих пор катились слезы.

— Спокойной, — и я вышла из их спальни.

Я долго не могла уснуть, но наконец сон и усталость овладели мной. Когда я проснулась, было ощущение, что я вовсе и не спала. В моей голове крутился водоворот мыслей: я приемная дочь, я не землянка (во что я слабо верила), метеоритный дождь, космический вирус. И кто же я теперь?..

Наступила суббота, и у всех нас были выходные. Я встала в пять утра. За окном лил сильный дождь. Ха, погода соответствовала моему настроению. Я собрала в сумку необходимые мне вещи и тихо, пока все спали, вышла на улицу. "Извини, что разбудила, но мне нужно, чтобы ты спустился на первый этаж. И прихвати нужные вещи: мы отправимся на целый день к Тилии". - написала я СМС-ку Ричу.

Я ждала его 20 минут под козырьком подъезда, думая, что он не услышал звук пришедшего на телефон сообщения и собиралась уже одной отправиться к подруге, но вот открылась дверь и вышел он, мой лучший друг.

— Привет! — поздоровался парень с огромным рюкзаком на плечах.

— Привет, я думала, что ты не придешь, — сказала я.

— Просто отец поднялся раньше меня и заметил, что я куда-то собираюсь. Пришлось выдумать историю, — объяснил Рич, раскрывая свой широкий красный зонт. — Ты в порядке? Вчера ты нас здорово напугала.

— Да, извини. Я тут кое-что прояснила, — ответила я, взяв Рича под руку. — Расскажу, когда приедем к Тилии.

Ричард кивнул, и мы пошли в сторону метро. Через полчаса мы были на месте. Тилия как чувствовала, что я приду, поэтому тоже проснулась рано. Она заварила нам крепкого черного чая, и мы устроились на полу в ее комнате, на бархатном бежевом ковре. После нескольких глотков горячего чая и парочки шуточек подруги, я все рассказала им о вчерашнем разговоре.