Сойдя на станции безвестной, другого поезда я ждал, и мрак ночной в глуши окрестной ко мне вплотную подступал. Как тихо было! Ветер слабый ко мне из темноты донес, как там перекликались жабы и чуть поскрипывал насос. Во мраке думалось о многом. Я не был с вечностью знаком, — она на пустыре убогом предстала мне, объяв кругом, явилась на глухом разъезде и в бездны дымной темноты швыряла гроздьями созвездья своей могучей красоты. Весь блеск ее рвался наружу, но кровью в миг кратчайший тот впервые ощутил я стужу межзвездных мертвенных пустот и прошептал я, задыхаясь: «О вечность, как ты мне чужда! Я в пустоте твоей измаюсь, я с ней не свыкнусь никогда. В тебе, от века не согретой, я истоскуюсь о тепле; все, что мое, — лишь здесь, на этой на грешной маленькой земле. Лишь здесь грустят, меня не видя. Из-за меня и в этот час лишь здесь не спят, под лампой сидя, пусть в окнах всех огонь погас. Прости, созвездий край суровый, я их постигнул красоту, но огонек окна родного я всем светилам предпочту». 1962 Кукушка Не понимаю тяги к предсказаньям и тех, что ходят к ведунам, к ведуньям, и на бобах или по гороскопам хотят дознаться — что их ожидает в грядущих днях. Какое утешенье и смысл какой жить в знаемом заране? Страницу за страницею нам должно таинственную книгу бытия читать с надеждой, не спеша узнать — что будет дальше. Тот же, кто охвачен нечистым, недостойным любопытством иль дьявольскою дерзостью и хочет насильно разодрать завесу дней, чтоб до конца свою судьбу постигнуть, тот не увидит жизнь, увидит смерть. Ребенком, с бабушкой, в Салониках весной я проходил вблизи казарм турецких. Над желтыми высокими стенами толпились в лихорадочном смятенье, как пред грозою, сумрачные тучи и кроны лип мятущихся. Оттуда всегда я слышал возгласы кукушки. И потому что знал я, что кукушка предсказывает, сколько лет нам жить, я убегал, закрыв руками уши, лишь не услышать бы, что предвещает нечеловеческий, невидимый, ужасный тот голос из глухой густой листвы. 1963 Где-то в России Усталый поезд у вокзала стал для разгрузки и погрузки. Заря заката угасала над неоглядной степью русской. Вот девушка на виадуке протягивает парню руки, он к ней спешит, и в небе где-то я вижу два их силуэта. Вот на велосипеде спешно промчался кто-то вдоль избенок; вот разрыдался безутешно, от матери отстав, ребенок. Прощально дрогнули вагоны, отходит поезд от перрона, вдали остался шум вокзальный, и мчится поезд, мчится дальний. Тот велосипедист, что скрылся, мелькнув передо мной случайно, — приехал ли, куда стремился? Мгновение осталось тайной. И парня девушка встречала иль провожала, обнимая? Ребенок в толчее вокзала нашел ли мать?.. Я не узнаю. Мгновеньям этой краткой встречи — им никогда не повториться. Не это ль жребий человечий — пройти неведомым и скрыться? 1965 К родине Я не избрал тебя, но в летний зной когда-то здесь родился на свет, увидел утро жизни, и ты мне дорога не тем, что ты богата, но тем, что на земле — лишь ты моя отчизна. Я сын твой оттого ль, что впрямь подобны чуду и подвиги твои, и слава бранной силы? Нет, только оттого, что я не позабуду об ослепленных встарь солдатах Самуила [3]. Пусть ищет кто другой путей к преуспеянью и к почестям идет дорогою любою, — меня всего сильней роднит с тобой страданье и то, что твой удел моею стал судьбою. 1965 Приятелю Ты, говоришь, купил в какой-то деревеньке один из тех домов, где нет уже хозяев, и сможешь там творить спокойно — в отдаленье от суеты пустой, от шума городского. Дивлюсь, приятель мой, твоей ошибке странной: ты с совестью твоей там не найдешь покоя. В покинутых домах присутствует тревога, и призраков полно под опустевшей кровлей. И ты ошибся: треск ступенек деревянных исходит от шагов, а не от древоточца, и не в трубе печной, как счел ты, воет ветер, — то бесприютных душ доносится рыданье. Предчувствие — вот-вот увидишь поздней ночью, от полнолуния прозрачно-голубою, — они пустым двором приблизятся неслышно, вернутся в дом родной, захваченный тобою. вернуться После неудачного похода болгарского царя Самуила (890 г.) его солдаты были ослеплены византийцами. (Примеч. сост.) |
